— Мне нужно знать, как создать посох для мага.
— Я не обладаю этим знанием, — ответила Ивори, неожиданно успокаиваясь и осознавая, что всё позади, она в безопасности, что прошлое осталось в прошлом. — Фредерик унес эту тайну с собой в могилу. А я так и не смогла найти в его документах ничего про сам обряд и посох. Я искала, уж поверьте…
— Дарий рассказывал, что власть в Башне была фактически под управлением Короля, вы лишь исполняли его волю. Возможно, Король знает, как создать посох.
Ивори снова испытала волну признательности к своему кайнарис. Он не сделал во всем виновной только её. Хотя, по сути, Ивори понимала: какими бы ни были её мотивы и причины, это никак не уменьшает всего, что было.
— Он точно не знает, иначе не требовал бы от меня найти способ. Знание передавалось строго от Инквизитора к Инквизитору. Предшественника выбирали заранее, как правило, с самого детства. Фредерик же никого себе на смену не готовил.
Фенрис помнил предыдущих Инквизиторов. Действительно, так и было. В какой-то момент в Башне появлялся ребенок. Он рос возле действующего Инквизитора, а потом занимал уготованный ему пост, когда предыдущий Инквизитор умирал. И только у Фредерика было не так. До этого момента Фенрис не задумывался почему.
Ивори догадалась, о чем размышляет Эарендил, и продолжила:
— Насколько я знаю, Фредерик отвергал предложенные ему кандидатуры, в том числе и мою. Годы шли, а приемника не появлялось. И можно было бы предположить, что Фредерик тайно готовил на свой пост инти, Леоки Адахи, но юноша не обладал главным качеством Инквизитора: не имел устойчивости к магии духа и магии ведьм. Поэтому Король решил проблему по-своему, тем более что влияние Инквизитора Фредерика на знать было слишком велико, чтобы оставлять такую угрозу при власти.
— Как давно вас начали готовить на пост Инквизитора?
— С детства. — Ивори перевела на него усталый взгляд, чувствуя, что ещё немного и упадет прямо здесь. — Я ответила на все ваши вопросы и рассказала, что знаю сама. Могу я увидеть сына?
Он кивнул, и леди Ивори, скрипя зубами от боли, поспешила уйти. Чонсок, Тэруми и Лайя вернулись в кабинет. Фенрис не обратил на это внимание. Он задумчиво свел пальцы треугольником. Выходит, подчинение Башни Королю было четко спланировано за много лет до смерти Инквизитора. Не может быть, чтобы такой непревзойдённый стратег, как Инквизитор Фредерик, не предпринимал ответных шагов. Но как тогда он смог допустить свою смерть? Кому оставил секрет создания посоха? Да и так не бывает, чтобы не нашлось ничего в бумагах. Если только Фредерик не сделал это сознательно — всё уничтожил. И оставил магов без оружия? Не похоже на него… И почему, чем больше он, Фенрис, думает об этом, тем больше уверен, что все ответы скрыты в его собственной голове? Если бы он только мог вспомнить…
Он стоял в ненавистной комнате с ярко-красной мозаикой на полу и тяжело дышал, понимая, что совсем скоро произойдет. Казалось бы, столько раз был здесь — можно было бы привыкнуть к стиранию памяти, но нет. Невыносимо. У него раз от раза забирали его жизнь, и с каждым разом внутри крепло убеждение, что мнимая свобода этого не стоит. Сейчас и вовсе причина убивала своей глупостью. Зачем он только открыл ту дверь? Какое ему дело до комнаты со странным кристаллом? Почему он вообще проявил настойчивость и несвойственное ему любопытство? Что такое манило его туда? Чья магия? И это уже не в первый раз, когда он вот так…
— Я ведь был уже в той комнате, — озвучил он вдруг посетившую его мысль, столь ясную, что уверенность в собственной правоте поселилась в сердце, вынуждая стучать то чаще.
— Когда придет время, ты сможешь вспомнить, — с толикой грусти сказал Инквизитор Фредерик.
— Зачем мне тогда забывать об этом?
— Потому что ещё не время.
Фенрис не стал отвечать. Внутри под слоем льда горела злость и ненависть. Он легко мог убить этого человека, для этого ему не нужен ни посох, ни меч. Этого он и хотел больше всего на свете. В голове сразу же стали просчитываться возможные последствия такого поступка…
— Я понимаю твои чувства и предполагаю, что они вполне заслужены. Но однажды ты поймешь: всё, что я делал, было для защиты магов Башни и для защиты королевства.
— Зачем вы мне всё это говорите? — раздражение всё же просочилось в полутонах его вопроса.
— Чтобы получить прощение. Не сейчас и не завтра, и, возможно, не при моей жизни, но всё же…
— Фенрис…
Губ коснулась прохлада стекла, а потом в рот полилась терпкая жидкость. Не шевелясь и стараясь даже не дышать, Фенрис проглотил знакомый отвар и принялся отсчитывать секунды, ожидая, когда пульсация в голове утихнет и сознание вернется к нему. Лайя бережно коснулась его руки и пустила целебную магию к нему. Спустя несколько мучительных минут, он смог поднять голову от стола, а ещё спустя пару минут к нему вернулась трезвость мысли.
— Ты как? — обеспокоенно спросила Лайя, ещё держа его за руку.
— Мне лучше, спасибо, — улыбнулся он ей.
— Что вспомнилось? — поинтересовалась Тэруми бодрым голосом, словно ничего такого не произошло и Фенрис не терял сознание.
— Инквизитор, — коротко ответил Фенрис, не желая рассказывать то, в чем ещё сам не до конца разобрался.
— А, ностальгия. Здорово, — усмехнулась Тэруми.
— Если барьера больше нет, и Кыт не охраняет земли от людей, то… — Лайя не смогла закончить, не хватило духу. Да это и не требовалось. Об этом думали все. Барьер был не только их ловушкой, но и их защитой. А теперь её нет.
— Азуриан нападет на Иллиную? — спросил Фенрис, смотря на нервно расхаживающего Чонсока.
У воина не было однозначного ответа, или он боялся его дать самому себе. Зато у него была уверенность, что если империя начнет войну, то не остановится, пока не захватит всё. А зная возможности своей страны, Чонсок понимал, что королевству не выстоять. Что уж говорить про Изиму и Дэйлор. Это значит, больше не будет места, в котором они все смогут спрятаться, в котором он сможет спрятать Тэруми.
За свою жизнь Чонсок не боялся, не верил, что его родные причинят ему вред, а вот его Руми… Он слишком хорошо знал своего отца. Повелитель только кровью может смыть тот позор, который его наследник своей любовью принес в правящий дом Лим. Чонсок начал задыхаться, отчаяние накрыло его, вгоняя в панику.
Тэруми подошла к нему и прижалась.
— Ты чего? Всё будет хорошо, слышишь? — ласково проговорила она. — Мы справимся. Страны заключат новый договор. Не может же всё полететь в бездну из-за поступка одного человека. А барьер, если он держался из-за Фенриса, можно вернуть. Можешь же, угрюмый? Скажи, да…
— Мы не будем этого делать, даже если Фенрис сможет всё вернуть, как было, — глухо сказал Чонсок. Его плечи опустились, а сам он сник. Он отстранился от Тэруми и опустился на стул. Уперев локти в колени, он обхватил голову руками, зарывая пальцы в волосы. — В город пришли обычные люди. Изимцы станут задавать вопросы. Правду скрыть не выйдет, ведь про барьер и его особенность знают все. Нам придется им рассказать, что отсюда можно уйти. Люди теперь свободны и вправе сами решать свою судьбу.
— Только не говори, что ты поставил благополучие изимцев выше нашего! Опять! — вспылила Тэруми.
— Мы не будем врать, — твердо ответил Чонсок.
— И не будем восстанавливать барьер, — поддержал его Фенрис. — Во-первых, я не знаю заклинание. Скорее всего, оно было создано Ларионом, то есть человеком, а не эльфом. Во-вторых, это шанс для этой земли восстановиться.
— Это же чушь собачья! — воскликнула Тэруми. — Вы себя слышите? Если сюда нагрянет Инквизиция, то нам мало не покажется! А если империя, то даже руин не останется! Лайя! Скажи им!
Хоть Фенрис и Чонсок уже всё для себя решили, они посмотрели на ведьму, ожидая её мнения.
— Мы не знаем, нападет империя или нет, да и Инквизиции как таковой больше нет: маги в бегах. Часть из них, скорее всего, рискнут податься за Полосу отчуждения, значит, будет нам подмога. Я созову ковен — будут и ведьмы. Инквизитора или того, кто снова бы собрал столь мощную в прошлом организацию, уже нет. А Королю нужно будет уладить ещё вопросы с соседней страной, поэтому ему какое-то время не до этой земли будет.
