Но в этот самый момент у нас за спинами обрушилась балка, и Настя рванул к выходу вперед меня.
— Быстрее, быстрее! Ты чего там возишься⁈
Мы выбежали на крыльцо. Настя сразу провалилась ногой в какую-то дыру, закричала то ли от боли, то ли от страха, но я мгновенно выдернул ее оттуда и буквально бросил с крыльца на траву.
Вокруг уже было полным-полно гвардейцев. Они метались туда-сюда, что-то кричали, куда-то время от времени стреляли. Подкатили еще пару пушек, и теперь с деловитым видом пихали им в жерла длиннющие шомпола.
Я закрутил головой, пытаясь найти среди всей этой сутолоки и неразберихи Катерину. Где же она, где? Нужно их с Настей уводить отсюда, покуда беды не случилось. Совсем не уверен я, что преображенцы смогут дать достойный отпор сразу двум атакующим их полкам, а значит очень скоро всех здесь попытаются арестовать. Но преображенцы без боя сдаваться не намерены, а значит поначалу будет добрая резня.
Нет-нет, для девиц здесь совсем не место. Уходить надобно, да поскорее…
И тут я увидел Катерину. Она стояла шагах в двадцати от нас с Настей, у самой пушки, которую подкатили только что, и что-то говорила стоящим рядом гвардейцам. Те понимающе кивали. Тогда Катерина коротким пинком сбила крышку со стоящего у ее ног ящика и двумя руками вынула оттуда ядро. Раскачав его, кинула одному из гвардейцев, и тот, выронив мушкет, едва успел его поймать. Кинулся заряжать пушку.
— Като! — закричал я и замахал над головой руками. — Като, мы здесь!
— Кать! — тоненько заголосила Настя. — Иди к нам!
И в то же мгновение «эполеты» над моими плечами вспыхнули зелено-красными всполохами. Зрение обострилось, усыпанное кровавыми брызгами лицо Катерины стремительно приблизилось, и стала видна каждая пылинка на нем, каждая крапинка. В деловито нахмуренных бровях я отчетливо различал каждый волосок, видел ресничку, прилипшую у нее под глазом.
А еще я видел пулю. Круглую горячую пулю, летящую точнехонько Катерине в голову. Я даже затрясся от напряжения, пытаясь затормозить ход времени. «Эполеты» на моих плечах сыпали искрами, а я метнулся вперед, к Катерине, чтобы убрать ее с пути несущейся к ней смерти, или же саму смерть столкнуть с убийственной траектории.
Пространство вокруг стало вязким, липким, даже каким-то тягучим. И совершенно беззвучным. Я попытался сделать шаг, но он дался мне с огромным трудом. Очень медленно оторвалась от земли нога, медленно согнулось колено, я медленно наклонился вперед, в сторону Катерины. Тело мое с большим усилием преодолевало сопротивление времени, но очень, очень неохотно.
Я видел, что пуля тоже продолжает свой полет, разрывая застывшее пространство. Она двигалась даже неспешнее меня, но зато была гораздо ближе к Катерине, и я понимал, что до нее она доберется раньше. На ничтожный миг, на долю мгновения, но все же раньше. И я увижу, как она входит Катерине в лоб над самой переносицей, оставив за собой круглое темное отверстие, увижу удивленный взгляд Като, и будет это длиться до тех пор, пока затылок у нее не взорвется кровавыми осколками.
Но я еще могу этого не допустить. Если смогу ускориться…
Я рванулся с удвоенной силой. Но я совсем забыл об одном. Забыл о Насте, которая стояла у меня за спиной и крепко держала меня за руку.
Рывок получился столь мощным, что ее оторвало от земли. Вряд ли она успела понять, что происходит, и просто отдалась на волю тех сил, которые превосходили ее собственные в тысячи, нет — в миллионы раз. Но она замедлила мое собственное движение, и я с ужасом осознал, что опоздаю. Уже опоздал…
Пространство с шорохом разверзлось передо мной, открыв бездонную черную пропасть. В то же мгновение воздух перестал быть вязким. Он больше не удерживал меня, и я влетел в образовавшуюся прореху на полной скорости, утянув вслед за собой Настю. Светящаяся полоса «тайной тропы» развернулась под нами, и мы упали на нее друг за другом, покатились кубарем. Эфес шпаги больно бил по ребрам, да еще Настя напоследок весьма чувствительно саданула мне коленом по печени.
Тем не менее я мгновенно подскочил на ноги и кинулся назад к еще открытому проходу. Но было совершенно ясно, что я уже опоздал. Там, снаружи, время все еще было замедленным, но оно все же понемногу продвигалось вперед, постепенно наращивая темп.
И тогда я крикнул:
— Трипта ла буарда грен рас!.. Трипта ла буарда грен рас, мать твою!
Глава 10
Как полезно порой бывает оказаться в Запределье
Проход закрылся. Только что он был открыт во всю ширину, но вот словно гигантское веко опустилось, и уже больше не поднялось, и мы очутились в кромешном мраке. Только пылающая полоса «тайной тропы» ярко светилась в этой темноте, но освещала она лишь нас с Настей — всё остальное было скрыто сплошной чернильной тьмой.
Впрочем, очень могло быть и так, что темнота вокруг тропы сгустилась от того, что там просто нечего было освещать. Там не было ничего материального, да и самого пространства не существовало, а заменяла его странная густая субстанция, в которой даже силовых линий магического поля я не мог уловить.
Едва я произнес свое заклинание, как полоска «тайной тропы» с едва слышным шуршанием устремилась вперед, напоминая знаменитую нить Ариадны, с помощью которой известный герой Древней Греции выбирался из лабиринта Минотавра. Тропа на сей раз получилась достаточно широкой, на ней запросто могли разместиться три человека плечом к плечу.
В очередной раз за последние несколько минут я помог Насте подняться на ноги и сразу же двинулся вперед по «тайной тропе». И немедленно услышал себе в спину:
— Ты куда? Я не могу идти так быстро!
Остановившись, я обернулся. Растолковал доходчиво:
— На «тайной тропе» нельзя долго задерживаться на одном месте. Когда откроется выход, нам нужно будет как можно быстрее добраться до него. Иначе есть риск остаться тут на веки вечные.
— Что значит «на веки вечные»? — Настя недоуменно вытаращила на меня свои светло-голубые глаза. Веснушки у нее на носу потемнели.
— Это значит: навсегда, — терпеливо пояснил я.
Видя, что она продолжает в сомнении топтаться на месте, взял ее за запястье и потянул за собой вперед по тропе.
— Чего хватаешься? — бормотала она, мелко семеня следом в своих туфлях с серебряными бантиками. — Больно же… Да отпусти ты, медведь неповоротливый! И чего Катька в тебе только нашла!
Руки ее я не отпустил, и отвечать не стал, но уста мои невольно тронула довольная улыбка. Выходит, моя Като во мне что-то нашла! Во мне, медведе неповоротливом! Да и никакой я не медведь, между прочим.
Настя то и дело наступала себе на подол юбок и едва не падала, так что мне пришлось в итоге остановиться и отпустить ее руку.
— Нам нужно идти быстро, понимаешь? Впрочем, ты можешь оставаться, а я пойду один.
Я развернулся и вновь направился по тропе вперед.
— Эй! — крикнула Настя мне в спину. — Ты куда? А как же я⁈ Да погоди же ты!
Я больше не оборачивался, но слышал, как подошвы ее туфелек звонко шлепают по тропе. Ее светящаяся поверхность по ощущениям походила на низко скошенную травку, вот только травка эта не распадалась на отдельные травинки, а была единой шевелящейся массой, может быть даже живой, если жизнь способна принимать такие умопомрачительные формы.
Наконец Настя меня догнала и зашагала рядом, обеими руками вцепившись в юбки и чуть приподняв их.
— Сумароков, тебе может никто об этом не говорил, но ты очень мрачный человек, — заявила она немного погодя. — Где ты появляешься, там постоянно происходит что-то нехорошее… Слушай, а может быть ты обычный бедоносец⁈ Тогда очень советую тебе сходить в церковь, пусть тебя там святой водицей обрызгают, да молитвы прочтут…
Она явно провоцировал меня на ответную реакцию. Но я не поддавался на такие уловки, не до того мне было. Я просто шел вперед по разворачивающейся под моими ногами тропе.
— А чего это мы молчим⁈ — воскликнула Настя немного погодя, когда поняла, что вступать с ней в пререкания я не собираюсь. — Ты ничего не хочешь мне объяснить?
