— Нет, — сказал я, чтобы снять вопрос.
Но мою спутницу такой ответ не устроил.
— Я не понимаю, зачем мы уходим от входа, — заявила она. — Там же Катька осталась. И все остальные. И еще там время остановилось! Я уже отсюда заметила, что они все там замерли, как в стоп-кадре. Почему ты не вернулся к ним?
— Туда нельзя было возвращаться, — терпеливо отозвался я. — Я больше не мог сдерживать время, я бы не успел ничего сделать. В следующий миг Катерине в голову попала бы пуля.
— Пуля? — Настя казалась крайне удивленной. — Как ты ее разглядел? Я не видела никакой пули!
— Ты и не могла ее видеть. Ты же не маг.
— Ну, хорошо… — Настя уже стала приотставать и потому ускорила шаг, чтобы снова нагнать меня. — Но зачем ты открыл этот проход?
— Я его не открывал, — не повернув, головы ответил я.
— Вот как⁈ А кто же его тогда открыл, по-твоему?
— Даже не представляю, — соврал я.
Все я отлично представлял. Я знал многих магов, способных открывать «тайные тропы», но никогда не слышал, чтобы их открывали на расстоянии, без личного присутствия. И еще я знал одно: светлейший князь Черкасский открыл у себя во дворце тропу, которая никогда не закрывалась и мог контролировать ее постоянно на протяжении многих лет. Других магов, способных на подобное, я никогда не встречал. Вполне возможно, что он был единственным. И вряд ли ему стоило большого труда открыть новый проход в Запределье прямо передо мной, даже не выходя при этом из собственного кабинета у себя во дворце.
— Ну, хорошо, — сразу поверила мне Настя. А может и не поверила вовсе, а просто сделала вид, что поверила. — Но зачем ты меня с собой сюда затащил⁈ Мне здесь не нравится совсем!
Тут я резко остановился. И Настя, тоже остановившись, запуталась в собственных юбках и чуть не вывалилась с тропы — мне пришлось даже придержать ее за волосы. Извиняйте, но это было первое, за что я успел ухватиться!
Она зашипел от боли, оскалив белые зубы (я давно обратил внимание, что у них с Катериной зубы удивительной белизны), и шлепнула меня ладошкой по плечу.
— Дурак, мне больно!
— Я только что тебя спас, — ответил я спокойно. — И я тебя сюда не затаскивал. Ты сама ко мне прицепилась.
— Да кто же знал, что ты рванешь сюда, как конь дикий⁈ — взвилась Настя. — Мустанг, блин!
Так же, как это порой бывало с Катериной, смысла Настиных слов я тоже не всегда был способен осмыслить. Они обе время от времени говорили какие-то странные вещи, которые находились вне пределов моего понимания. Поэтому вместо ответа я снова двинулся вперед, тем более что тропа, как мне показалось, уже замедлила свой бег. Это могло быть косвенным признаком того, что вот-вот откроется выход.
— Постой… — вновь заторопилась следом за мной Настя. — Да постой же ты, псих! А как же Катька? Ее ведь там уже убило, небось! Нам нужно вернуться. Может быть, я еще смогу ее спасти. Может ее там и не насмерть убило, а только ранило. Я врач, я могу помочь! Ты слышишь меня вообще, Сумароков⁈
— Слышу, — коротко сказал я, не замедляя шаг. — Но мы не можем вернуться. Проход закрылся, и теперь это невозможно. Мы можем либо выйти в том мире Запределья, который был указан в заклинании, либо остаться здесь и сдохнуть.
— Вот же черт! — с искренним возмущением отозвалась Настя и почесала свою растрепанную рыжую шевелюру. — Но как же Катька⁈
Я вздохнул. И продекламировал известную всем магам формулировку:
— «Никакой из миров Запределья не имеет общих границ ни с одним другим миром. Каждый из них имеет свое собственное пространство и свое собственное время»… Сколько бы мы с тобой не находились здесь — там, в нашем мире, не пройдет ни единого мгновения. Точнее, я не совсем правильно выразился. Само время там идет по-прежнему. Но мы вернемся туда в тот же самый миг, когда и покинули наш мир. И потому я хочу попасть в Серую Русь, чтобы найти там Зеркальный храм на скале Арабойра, пройти ритуал и стать Белым магом. И тогда мы с тобой, возможно, сможем вернуться в наш мир и помочь Като.
Настя непонимающе затрясла головой.
— Погоди… постой… Серая Русь, Зеркальный храм, Арабойра… Кем ты хочешь стать, я не поняла?
— Белым магом, — повторил я.
— Белым магом? Сумароков, ты дурак⁈
— Сама ты дура! — не выдержал я.
Уж больно меня эта девица раздражала. Так бывало, когда я ругался с кем-нибудь из моих сестриц. С Лизанькой, например. Обычно поначалу диалог наш протекал любезно и даже с нарочитой вежливостью, но тон беседы постепенно становился все выше, голоса все громче, и в итоге мы попросту начинали орать друг на друга.
Однако сейчас я понял, что немного погорячился, и хотел уже было принести свои извинения за излишнюю резкость, но в этот самый момент впереди перед нами открылся выход. Тьма раскрылась по вертикали, расступилась створками гигантских ворот, и в ворота эти хлынул дневной свет.
Он не был настолько уж ярким, чтобы ослепить, но все же распорол непроглядную тьму, и пылающий конец «тайной тропы» немедленно растворился в этом свете. И внутрь сразу устремились всевозможные звуки. Много звуков, и среди их разнообразия я услышал и знакомые — шелест листвы на легком ветру, щелканье сучьев, отчетливое кукование кукушки.
Вновь схватив Настю за руку, я торопливо устремился к выходу. Настя пищала и возмущалась, но волочилась за мной, путаясь в юбках и спотыкаясь едва ли не на каждом шагу. Тем не менее, уже скоро мы выбежали из прохода, отдалившись от него шагов на десять и только там остановились, переводя дух.
Настя согнулась в три погибели, уперевшись руками в колени, и тяжело дышала. При этом она крутила головой по сторонам, внимательно осматриваясь. Позади послышался сухой хлопок, в спину дунуло ветром.
Проход закрылся. Я даже оборачиваться не стал, чтобы убедиться в этом — слишком часто в последнее время мне доводилось пользоваться «тайными тропами», чтобы это до сих пор вызывало у меня какой-то интерес.
Мы находились в лесу. Это не был темный сосновый бор с сырой землей под ногами, усыпанной шишками. Деревья здесь были лиственные и не особо высокие, в основном березы, осины, липы. Лес явно был молод, и даже поваленных стволов или трухлявых пней здесь видно не было. Откуда-то тянуло дымом.
Та самая кукушка прокричала где-то неподалеку еще с десяток раз и смолкла, и уже больше я ее не слышал. Зато я услышал другой звук — лошадиное ржание. Слышно оно было достаточно отчетливо, чтобы понять, что животное находится где-то совсем близко. За ближайшими кустами, например.
Но прежде всего я хотел проверить другую вещь. Поднеся к лицу раскрытую ладонь, я попытался зажечь «лунный маяк». На какое-то мгновение мне показалось, что воздух над ладонью сгустился, но этим все и ограничилось. Как я не пыжился, «маяк» так и не загорелся.
Моя магия здесь явно не работала. Причем, наличие магического поля я чувствовал, его силовые линии пронзали мое тело, но как-то влиять на них я не мог. Здесь все было густо и сочно пропитано магией, но это была чужая магия. И пока я к ней присматривался, у меня появилось ощущение, что и она присматривается ко мне. Словно здешняя магия была живым существом. И может быть даже — хищным живым существом.
Все это было несколько странно. Лишившись магических свойств, я не мог бы и чувствовать присутствие магического поля. Однако я чувствовал его совершенно явственно, видел расположение силовых линий, ощущал их напряженность. Но управлять ими никак не мог, и это вызывало во мне некое чувство внутреннего противоречия.
Интересно, насколько сильны здешние маги? Как глубоко они смогли изучить свойства магического поля и с какой интенсивностью могут ее использовать? Впрочем, как раз это обстоятельство не особо и важно. Здесь я буду бессилен даже перед самым слабым и неопытным чародеем. Поскольку моя собственная магия равна нулю.
Рассудив таким образом, я прислушался. Услышал за кустами можжевельника лошадиное фырканье и уверено направился на звук. Настя послушно засеменила следом.
