Память Небытия - Федоров Виктор Александрович "переводчик"

Почему-то эти слова зацепили Эдвина чуть ли не больше, чем все, что было до этого. Ну когда, когда же он перестанет выглядеть как деревенский простак? Неужели происхождение навсегда отпечаталось на лице, выдавая в нем гостя этих земель и заставляя даже парней, подобных этому, смотрящих на него снизу вверх, презрительно лыбиться? И это при том, что он до сих пор был обряжен в свой походный наряд, пусть и истрепавшийся за время убийственного броска из Срединных земель в Столичные, но тем не менее стоящий немалых денег (если верить Ани).

Смесь чувств накатила на Эдвина и тут же отступила, быстрее, чем когда-либо. Если жизнь и наложила на него отпечатки, то иного толка. Он скосил глаза на прореху в брючине, под которой скрывался выделяющий на коже небольшой шрам. Другие шрамы, покрупнее, увидеть было не столь легко.

Покуда он погрузился в секундное замешательство, неожиданный соперник уже успел многозначительно сжать кулаки. Прекрасно понимая, что может последовать далее, Эдвин вновь уставился в стеклянные глаза. Подобными на него смотрел боец в вествудской таверне, за много дней пути отсюда. Только там это было вызвано не выпивкой, а торчащей из виска кочергой.

«Хороший прием стоит того, чтобы повторить его дважды».

Шепот внутри взбрыкнул, будто вскипев от предвкушения, в несвязном бормотании Эдвин не смог разобрать слов. Ну уж нет. Если и рисковать головой, то не для того, чтобы утолить жажду безумного бога. Мысли Эдвина сплелись с божественным порывом, Годвин раздраженно зашипел. Должно быть, что-то из этого отразилось в глазах юноши – пьяница слегка отшатнулся. Сморщил лоб, словно пытаясь понять, что за странный тип стоит перед ним. Эдвин ровно произнес:

– Мы просто разойдемся и все. В этом заведении никому из нас уже не нальют.

Мужчина открыл рот, явно собираясь приказать ему заткнуться, но ничего не сказал. Вырвался лишь легкий вздох, наступила тишина. Его приятели, уже успевшие подняться на ноги, переводили взгляды с Эдвина на своего друга.

Внезапно юноша словно увидел себя со стороны – и образ этот оказался чужим, неожиданным. Он всегда считал себя чуть ли не худощавым: даже с Вамосом было сложно соперничать в ширине плеч, а уж в нынешней компании любой бы выглядел догоняющим. Однако сейчас посреди таверны стоял высокий, жилистый и крепкий человек в потрепанной путешествием дорожной одежде. Который всю юность таскал камни, но по-настоящему закалился в путешествии через континент, и за время этого путешествия его неоднократно пытались убить. С бритой головой, которая, должно быть, слегка искрилась серебром. И сдвинутыми бровями, из-под которых он смотрел прямо перед собой темными глазами, деля взор со светочем этого Мира.

Оппонент замер, явно не зная, как поступить дальше, не ударив в грязь лицом, но ввязываться в схватку ему точно расхотелось. Навряд ли пьяный ум мог распознать все грани происходящего, а вот чувства определенно подсказывали ему правильные вещи. Тишину разорвал голос с порога:

– Не помешал?

Чуть сдвинув голову, Эдвин увидел привалившегося к косяку входной двери Басю. И как долго здоровяк там стоит? Где-то за его спиной маячила вороная макушка торговки.

Рассмотрев мощную фигуру, усатый и патлатый заметно сникли – получать тумаков за своего товарища они явно не собирались. Их приятель облизнул губы.

– Она нам должна.

Должно быть, теперь глаза Эдвина заволокло непониманием. Пьянчуга ткнул пальцем в сторону стойки и агрессивно повторил:

– Она нам должна. Дерьмовая похлебка, пыталась сбагрить нам. Мне. И пиво разлила.

Для убедительности он потер пальцами влажное пятно на пузе. Бася отлип от створки, сделал пару шагов внутрь, бесстрастно оглядел лужу пива на полу. Все напряглись.

– Сколько? Монет. – Голос его звучал глухо.

– Двадцать.

Распивали ли эти ребята пиво с самого утра или же пьянчужка решил приукрасить сумму, он, по-видимому, намеревался вернуть все потраченное. И за разлитое пиво, и за выпитое. Бася и Эдвин переглянулись. Не дав серому плащу времени, чтобы сделать хоть что-то, юноша сунул руку в карман, поелозил там, чувствуя, как какие-то крошки липнут к пальцам. Вытянул на свет пяток медяков – все, что у него было с собой. С поддержкой Лиры он уже отвык тратить деньги их отряда.

– Этого хватит.

Он протянул руку ладонью вверх, жалкая горка монет звякнула. Одна за пиво, парочка за похлебку. И еще по медяку, которые он мог бы положить этому парню на веки, будь они с Годвином из одного теста.

Ну как? Хватит ума в пьяной голове?

Хватило. Парень посмотрел на него с ненавистью, но взор его даже слегка прояснился. Косясь на Басю, он рывком сгреб монеты, одна из них скатилась с ладони и с глухим звуком упала прямо в пивную лужу под ногами. Не заметив или не захотев этого заметить, он рванулся к выходу, прошествовал мимо Ани, пинком выбил дверь и вывалился на улицу. Его приятели последовали за ним, косясь на Эдвина и его спутников одновременно с недовольством и опаской. За поведение друга им явно было стыдно, но гордость – самый тяжкий груз, уронить никак нельзя.

Тюк! Донна наконец поставила кружку на место, последние минуты она так и провела – в нелепой воинственной позе. Эдвин встретился с ней взглядом, трактирщица медленно кивнула ему. Напоследок взглянув на утонувшую в пиве монету, он уточнил у Баси:

– Пойдем?

Серый плащ молча развернулся и шагнул к двери.

Они вывалились на улицу, тройка приятелей уже затерялась в толпе и исчезла из виду. Бася вновь подхватил сумки и, не задавая лишних вопросов, зашагал в сторону центра города. Действительно, с праздными прогулками на сегодня можно было покончить. Несмотря на неприятные моменты, которые уже успела подарить ему библиотека, Эдвин почти мечтал вернуться туда.

Людская река текла мимо, ходить за Басей было очень удобно: прохожие обходили его могучую фигуру, явно понимая, что бодаться плечами с таким здоровяком смысла нет. Ани поравнялась с Эдвином.

– Что там было?

– Не знаю. Заварушка? – Он почесал подбородок. Сообразил, что жест очень уж похож на движения Сэта, когда тот раздумывал над чем-то, безвольно опустил руку.

– Да? И что же произошло?

– Тому парню не понравилась еда.

– Не будь Лисом. Мне правда нужно вытягивать из тебя слова, одно за другим? – В голосе торговки прорезалось раздражение.

– Ничего не было. Сколько я пробыл внутри, несколько минут?

– Скорее, четверть часа.

– Четверть часа… – Эдвин хрустнул костяшкой пальца. – Я вышел из коридора, и парень начал орать на хозяйку. Поносил ее саму и ее покойного мужа из-за плохой еды. Она облила его пивом и чуть не поколотила. Как-то так.

– А ты?

– А я попросил ее этого не делать.

Ани кивнула.

– Это я слышала. Бася шагнул к двери сразу, как донеслись крики. Причем можно было бы сказать, что он рванулся внутрь, но на деле он и правда сделал пару шагов, словно в замедленном потоке. Я и моргнуть не успела. А потом просто привалился ко входу.

– И правильно. Все заварушки в тавернах, в которые я попадал до этого, ничем хорошим не заканчивались.

– И тем не менее ты вновь решил ввязаться в одну из них?

– Да? Или нет? – Эдвин тоже ощутил легкое раздражение. – Нужно было позволить им подраться? Сомневаюсь. С нами серый плащ…

– …который мог не успеть…

– …я многому научился за последние недели…

– …и было неосмотрительно…

– …а еще в моей голове сидит древний бог, который вроде как исцеляет мои раны.

Ани проглотила то, что собиралась сказать далее. Эдвин внимательно посмотрел на нее.

– Этот аргумент устраивает? Там было трое пьяных парней, двое из них и вовсе не хотели ввязываться в неприятности. Все нормально.

– Это он тебя надоумил? – Торговка постучала пальцем по своему виску. – Так ведь?

– Вовсе нет, – он поморщился, – то, что исходит от него… Сложно объяснить. Оно опаснее?

– Опаснее?

Эдвин ответил молчанием. Видимо, осознав, какое количество вопросов успела задать за столь краткий промежуток времени, Ани куда мягче попросила: