И зовите меня Гудвин (СИ) - Корнев Павел Николаевич

Наверное, впал в некое подобие транса, поскольку, когда распахнулась дверь, я из камеры едва ли не выпал. Лишь чудом сумел восстановить равновесие и не растянуться на бетонном полу.

— О как! — с непонятной интонацией выдал конвоир-орк, и меня вновь повели на четвёртый этаж.

Во всё том же кабинете обнаружилась уже успевшая серьёзно надоесть парочка оперов, и блондинистый Валера спросил:

— Ну что — подумал?

— Из больницы не уволюсь! — с порога отрезал я и, пребывая в отнюдь не лучшем расположении духа, начал качать права: — Просто так держать меня в отделении незаконно! Оформляйте в КПЗ, я со вчерашнего дня не ел, а там хоть покормят!

Блондин нахмурился.

— Какой-то он слишком бодрый после «кладовки»! После неё и таёжные шёлковыми становятся. Семён, как думаешь: случаем, не было у него в роду горцев?

А вот Семён невесть с чего развеселился.

— Да мы сами тебя покормим! — хохотнул он и предложил: — Бутерброд будешь?

— Не откажусь, — сказал я, усаживаясь за стол.

Передо мной выставили стакан чая, следом придвинули газетный свёрток, а развернул его и обнаружил бутерброд с колбасой — бледно-розовой и с кружками жира, что наглядно свидетельствовало о соблюдении ГОСТа и отсутствии красителей, загустителей, усилителей вкуса и невесть чего ещё. Но хоть и был голоден как волк, неожиданно решил, что колбасы я не хочу. Понял вдруг, что не полезет она, поперёк горла встанет, а то и обратно попросится.

— Ты чего? — насторожился Валера. — Брезгуешь? Колбаса, конечно, за два двадцать, но не ливерная же! Блин, да тебе и ливерная за счастье! Чего носом крутишь?

— Ешь давай! — поторопил меня крепыш.

Я нехотя взял бутерброд и даже поднёс его ко рту, но откусить помешал сильнейший рвотный позыв.

Какого хрена⁈ Я жрать хочу и колбасу люблю! Любил…

— Что и требовалось доказать! — с нескрываемым удовлетворением произнёс Семён. — По мозгам ему вдарил светлый эльф, отсюда и наведённое отвращение к мясу!

Опер забрал у меня бутерброд, откусил и начал жевать, а его блондинистый напарник фыркнул.

— Оно и понятно! Экстрасенсы чаще всего как раз среди эльфов и встречаются!

— Раньше мы о причастности к делу эльфа могли только строить предположения, а теперь знаем наверняка!

Я сглотнул слюну и спросил:

— Так чего же — я теперь остаток жизни веганом пробуду?

— Отпустит ещё, — махнул рукой Валера, выдвинул один из ящиков стола и протянул мне сушёную воблу. — Держи!

К рыбе я никакого отвращения не испытывал, а потому вмиг оторвал ей голову, вытянул хребет, избавил от чешуи и сожрал спинку, а после начал с удовольствием обсасывать рёбра.

— Но рыбу ест, — отметил Семён. — Значит, экстрасенс частично контролировал свои способности, и пси-импульс точно не был спонтанным!

Меня эта тарабарщина нисколько не заинтересовала, я вздохнул:

— Пивка бы!

— На спиртное не налегай! — предупредил Валера. — От пары кружек в неделю много вреда не будет, но если в день по литру пива выдувать начнёшь, годика через три без печени и почек останешься. А крепкий алкоголь для твоего мозга и вовсе чистый яд.

— Да где он в камере-то пиво раздобудет? — фыркнул его напарник и уточнил: — Или всё же пойдёшь в контролёры?

Отправляться на ночь в КПЗ нисколько не хотелось, но я отрезал:

— Нет, не пойду!

За этим последовала пятиминутная душеспасительная беседа, а когда я вновь не дал слабину, Валера распахнул дверь и скомандовал:

— Уводите!

На сей раз отправили меня в обезьянник. Там куковали серокожий бритый орк в спортивном костюме — тот самый, которого я видел во дворе, и гоблин с морщинистой мордой. Назвать его пропитую харю лицом у меня попросту не повернулся язык.

— За что загребли? — полюбопытствовал этот благоухавший всеми ароматами помойки коротышка.

— Под выброс попал, — пожал я плечами, решив проявить вежливость. — Ну а теперь крутят чего-то и вербуют.

— В стукачи? — удивился орк.

— В менты, — усмехнулся я. — Контролёром хотят трудоустроить.

— Ля! — ухмыльнулся гоблин. — Это не в менты тебя агитируют, а на обогатительное производство за моими сородичами присматривать. Вроде как надсмотрщиком, если по-старому.

— А чего этим менты занимаются? — удивился я. — Им это зачем?

— Так работать некому, вот постовых по разнарядке туда и направляют. А тут ты такой красивый нарисовался!

Я передёрнул плечами:

— Ни хрена у них не выгорит! Отказался!

— Зря! — осудил меня гоблин и мечтательно вздохнул: — Там вахта: месяц вкалываешь, месяц как сыр в масле катаешься. Оклад повышенный, двойной паёк, мясо каждый день…

Коротышка аж зажмурился, и орк презрительно фыркнул:

— И чего тогда там работать некому?

— Текучка большая, вот чего! Ваши ж пить не умеют, им как на руки получку выдают, так они сразу в запой и уходят. Печень махом отказывает!

В этот момент от решётки прозвучало:

— Гудвин!

Дослушивать трёп гоблина я не стал и поспешил на выход, а дальше меня отконвоировали в дежурку, где уже ошивался блондинистый Валера.

— Не передумал? — спросил он.

— Нет, — коротко отозвался я.

Опер вздохнул и протянул отпечатанную на машинке визитную карточку.

— Образумишься — звони.

Он ушёл, а мне вернули паспорт, шнурки и все деньги до последней копейки, а вместе с ними и вентиль, но только лишь этим я не удовлетворился и стребовал справку о том, что провёл весь этот день в отделении милиции и не как задержанный, а в качестве свидетеля.

После вышел на улицу, где уже начинало вечереть, взглянул на визитку и смял в кулаке бумажный прямоугольник, выкинул его в урну.

Поработаю санитаром!

Глава 5

Пять

Из горотдела я двинулся на поиски столовой. Жрать хотелось уже просто невыносимо — ни о чём другом думать не получалось, все мысли крутились исключительно вокруг еды. Если с утра ещё как-то держался, то после воблы организм словно опомнился и резко возжелал наверстать упущенное. Ещё немного и сам себя переваривать начну! Вот только эта неожиданная проблема с мясом…

Впрочем, в первой из попавшихся на глаза столовых мяса не готовили и блюд из субпродуктов не подавали.

— Хах! — то ли удивился, то ли просто усмехнулся невысокий, усатый и носатый вроде бы гном, орудовавший на раздаче черпаком. — Вторник и четверг — рыбные дни, по выходным птицу готовим, а мясо нам не завозят. За мясом либо в режимные столовые иди, либо в коммерческие рестораны. А нет талонов и на кармане голяк, тогда добро пожаловать к нам. Приятного аппетита, дорогой!

Я взял овощной суп, макароны и творожную запеканку с компотом, а после ещё раз выстоял небольшую очередь и повторил заказ.

Нельзя сказать, будто так уж потратился, но пересчитал деньги и от покупки новой майки или даже хотя бы ещё одних трусов с превеликим сожалением отказался. И так придётся либо до получки занимать, либо вечерний променад в поисках подвыпивших горожан устраивать. А это не наш метод. Не хочу.

Когда едва живой дотащился до общежития, то ожидаемо наткнулся на оккупировавших крыльцо орков. Молодые здоровые лбы курили, трепались и гоняли на магнитофоне всякую похабщину — просто взять и пройти мимо не было решительно никакой возможности.

— Гу! — вскочил при моём появлении плечистый заводила, клички которого я так и не удосужился узнать. — Уж думали, тебя закрыли! Чего шили-то?

— По работе кишки мотали, — отмахнулся я. — Отбрехался.

— И как там? — спросил один из орков.

Я поднял руки, демонстрируя ссаженные наручниками запястья.

— Как-то так. — Начал подниматься на крыльцо и буркнул: — Пойду задрыхну — после «кладовки» башка трещит, сил никаких нет.

— Офигеть! — выдохнул кто-то. — Его в «кладовку» закрывали!

Поднявшись на второй этаж, я ввалился в свою комнату, разделся и сразу лёг спать, даже зубы чистить не стал. Проснулся в итоге ещё даже до всеобщей побудки — отдохнувшим, бодрым и вроде бы полным сил, но стоило только попытаться встать с кровати и тотчас взорвались болью потянутые вчера связки. Доставшееся мне тело было чрезвычайно мускулистым и достаточно проворным, но хорошей растяжкой похвастаться не могло, вот и скрутило после вчерашних прыжков и рывков.