Меж двух огней (СИ) - "Lt Colonel"

— Всё-таки сломал… Перестарался.

— Кто ж виноват, что он такой хлипкий?

Страх пропал, исчез в тот миг, когда я осознал, что не выберусь отсюда живым. Его заменила ненависть к тем, кто собирался лишить меня жизни — скорее всего, ради пары монет и нового меча. Эти разбойники не были людьми. Они были червями, поправшими законы в погоне за жалкой наживой. Они были ошибкой мироздания. Ничтожества, предавшие человеческий род.

Я сглотнул кровь и кое-как разлепил веки. Переулок двоился, и к врагам подоспело подкрепление в виде их близнецов, слившихся с разбойниками в районе торса. Двуглавые, трёхрукие, монстры смотрели на меня сверху вниз, и скука на их мордах выводила из себя больше ожидаемого презрения.

— Смотри-ка, очухался.

Улыбка сама собой наползла на губы. Вновь потекла кровь, но это было уже неважно. Самое время проснуться силам, что дремали во мне. В конце концов, меня загнали в угол. А герои, как известно, не умирают от заурядных бандитов.

Задвоение наконец ушло. Мужчина находился в шаге от меня. Просчёт. В мгновение ока вытащив перочинный нож, я бросился на него с безумным криком, от которого в лёгкие вновь вонзились спицы.

— Что?..

Бандит увернулся и пнул меня в живот, затем заломил руку, выдавив из неё опасный хруст, и выдернул нож.

— Сын подзаборной швали! — с ноткой восхищения воскликнул он, — Он поцарапал меня!

— Серьёзно?

— Убью его, — со смехом сказал бандит.

— Погоди, нам говорили оставить его в живых… — В голос арбалетчицы закралось беспокойство.

— Отпусти его. Мы сделали то, что от нас требовалось, и даже больше. Не надо лезть в их дела.

— Он меня ранил. Значит, сдохнет.

Теперь разбойница откровенно паниковала.

— Ты собираешься перейти им дорогу? Ганс, хоть раз в жизни послушай голос разума и оставь мальчишку в покое. Или хотя бы не впутывай в это меня. Дойдём до точки сбора, а затем можешь вернуться и отделать его так, что Триединые не узнают. Эта плосколицая падаль далеко отсюда не уползёт. Ты, демоны тебя дери, пе-ре-ста-рал…

— Почему не распотрошить его сейчас?

— Потому что я не хочу сдохнуть из-за твоей тупости!

Ганс отшвырнул меня к стене. Сознание то и дело норовило сползти в бездну забытья. Нечеловеческим усилием воли я держался на плаву, но на то, чтобы хоть как-то наблюдать за бандитами, меня уже не хватало. Оставалось только дышать часто и неглубоко, чтобы не отключиться от боли в груди, и отгонять мысли об изувеченной руке и нараставшей пульсации в животе. Скорее всего, настало самое время для молитвы, но подходящие слова упорно отказывались лезть в разбитую голову. Руки и ноги подрагивали в такт импульсам боли — или это просто казалось?

— Вечная твоя тяга портить веселье… Ладно, пока выколю глаза, без них ему деваться некуда. И бывают же такие придурки на свете…

Я не хочу умирать. Я не хочу умирать. Я не хочу умирать. Бешеный стук сердца наполнил уши. Ошибки прошлого соревновались за внимание с образами близких. Родители, Атсуко, школьные друзья, товарищи в играх — я не хотел умирать не попрощавшись.

Женщина тяжело вздохнула.

— И вот поэтому…

Её прервал насторожённый оклик парня.

— У нас гость. Один. Оружия на виду нет.

Затем парень — уже притворно-насмешливо — бросил:

— Заблудился, уважаемый? Иди своей доро…

На последнем слове бандит захлебнулся, и раздался странный треск.

— Миэль! — воскликнула женщина, — Ах ты ублюдок!

Звонкий звук спускаемой тетивы. Шелест вытаскиваемого из ножен меча. Боевой клич Ганса — рычащий, прогрызающий в душе новые пустоты, которые тотчас заполнил ужас. Треск, хруст, стон женщины — совсем близко. Ганс вновь завопил, как раненое животное, осознавшее, что ему не победить. В этом вопле слышалась ненависть проигравшего. Пара толчков, от которых на меня посыпалась грязь со стен.

И тишина.

Моего плеча осторожно коснулись.

— Господин, вы в силах встать?

Облегчение, которое я испытал, услышав это обращение, едва не свело с ума. Можно долго рассуждать о том, что доверие нужно заслужить, но тот, кто зовёт тебя господином, вряд ли собирается в ближайшем будущем препарировать твою тушку. А желать большего в этой ситуации не стал бы и самый жадный человек на свете.

Я с трудом поднял голову, прибавившую в весе как минимум десяток килограммов. Зрение ещё не до конца вернулось после удара по голове, но, сфокусировавшись, я сумел разглядеть своего спасителя. Надо мной, склонившись, стоял человек в плотно прилегающем капюшоне, который скрывал его волосы и уши. Угловатость черт его лица расходилась с покроем одежды, состоявшей, казалось, исключительно из плавных переходов и тысяч концентрических складок. Раскосые зелёные глаза зажглись отмеренной радостью, когда человек увидел, что я жив.

Я попробовал подняться, и человек предложил руку, на которую я с облегчением опёрся.

— Меня зовут Ялк, господин Такуми.

Я пошатнулся, и он придержал меня, чтобы я не упал. Железная хватка его пальцев выдала чудовищную силу, неожиданную для сухопарого тела. Непрошеный вскрик едва удалось подавить.

— Откуда вы знаете моё имя, господин… Ялк?

Сомнение начало брать верх над благодарностью. Неужели я вылез из одной передряги только для того, чтобы угодить в другую?

— Мне известно, что вы оруженосец госпожи Вероники, господин. Нет нужды быть вежливым со мной, ведь я лишь ваш покорный слуга, — на этих слова Ялк улыбнулся одинокой улыбкой того, кто в большой компании рассказал анекдот, не понятый остальными.

— Не припоминаю, чтобы нанимал слуг.

— Это честь для нас, верных рабов Владыки, служить Его рыцарям. Я — член чёрного ковена Аглора. Я безмерно счастлив, что мне довелось спасти оруженосца и приблизить тем самым воцарение царства смерти.

Я потёр лоб здоровой рукой и фыркнул при мысли, что начинаю доверять людям Мадила. Иронично, что именно они активно боролись за меня и снисходили до того, чтобы защищать от дерьма, в которое я постоянно влипаю. Отдельно стоило отметить моё новое звание. Теперь я в их системе — оруженосец Вероники? Странно, что я не сообразил спросить у неё раньше.

Ученик рыцаря — оруженосец. Звучало логично. Гораздо более логично, чем то, что я обязан жизнью тому, кто видит будущее в гибели.

— Спасибо за спасение, Ялк. Ещё немного, и меня бы убили.

Кроткий взгляд моего спасителя наполнился задумчивостью.

— Человеческий век короток. Мигом раньше, мигом позже — кого заботят эти формальности? Люди обращаются в прах быстрее, чем иные добавляют картине финальный штрих. Этой мимолётности можно лишь посочувствовать. Люди не имеют значения. Цель имеет.

Он моргнул и качнул головой, точно отгоняя непрошеные мысли, а я поёжился. В вопросах ценности жизни от почитателей смерти понимания не дождёшься.

Переступив с ноги на ногу, я на что-то наткнулся. Опустив глаза, я встретился взглядом с женщиной. Её стеклянный взор проходил сквозь меня. Кожа выглядела бледной, чуть синеватой. А самое необыкновенное было то, что при этом она лежала животом на земле.

Уголок её рта пятнала капля крови.

Меня вырвало прямо на труп.

— Господин Такуми, — осуждающе произнёс Ялк, — Я не успел обыскать тела. Предлагаете теперь копошиться… в этом?

Меня сотрясли новые позывы, но желудок пустовал. Блевотина вперемешку с кровью пятнала землю, лицо и грудь женщины, чудом не угодив на мои ботинки. Только боль, объявшая всё тело, остановила от истерики.

— Я хочу домой, — прошептал я, избегая смотреть на трупы Ганса и Миэля. Чего я ждал? Что Ялк обезоружит их и свяжет, чтобы сдать страже? Он ведь чёртов культист — и притом опасный культист, раз смог прикончить трёх опасно выглядевших бандитов.

— Вам нужно вернуться к госпоже Веронике, она излечит ваши раны. Я, простой раб Владыки, не владею целительным искусством.

— Д-да.

— Будет лучше, если я выйду первым и проверю, безопасно ли на улице.

Ялк споро принялся обыскивать тела мужчин, рассовав по карманам деньги. Оружие он после недолгого изучения брезгливо отбросил, хотя выглядело оно, на мой неискушённый взгляд, как минимум сносно. Затем он прощупал женщину.