Меж двух огней (СИ) - "Lt Colonel"

— Церковь! Церковь и снова церковь! — с раздражением выдохнула Селеста и мотнула головой, отчего только что заплетённый хвост едва не разошёлся, — Погрязшие в тугоумии святоши и их пустоголовые шавки, без позволения Триединых не смеющие в нужник заглянуть! Весь запад поражён заразой безвольного прогибания под догму. Как будто вера спасёт их от Мадила, если ему вздумается напасть снова.

Айра терпеливо дождалась конца пламенной речи.

— Всё так, как говорит её высочество.

— Впрочем, дер Эделин, хоть и герцог, — слизняк, пустое место, как и весь его род после потери половины земель. Нисколько не сомневалась, что они с братцем споются. Воинственные придурки, которым подавай воинскую славу да триумфальный парад в их честь. О чём говорят слуги де Хобарда?

— Его сиятельство больше склонен к компромиссу. Посыльный, с которым он передаёт деньги сыновьям, говорит, что камердинер услышал обрывки разговора господина с женой. Господин изволил жаловаться на чрезмерное усердие Нетрианского монастыря на его землях в присвоении территорий. Споры о какой-то деревне, причём монастырские притязания поддержал сосед его сиятельства. Будто бы существует некий документ, на основании которого возможно пересмотреть принадлежность спорных участков. Разумеется, сосед этот хочет за помощь отхватить кусок рощи…

— А сосед?.. — перебила Селеста.

— Его милость виконт да Аделин.

— Плохо, — цокнула языком принцесса, — он служит де Крутте, а тот склоняется к тому, чтобы поддержать меня. Если потребовать от него, чтобы его вассал перестал посматривать на владения другого дворянина, чьим сюзереном он не является, ему это не понравится.

Селеста вздохнула.

— Насколько проще было бы договориться с женщиной. Порой мозг просто отказывается воспринимать всю ту навозную кучу условностей, что идиоты-мужчины навалили на себя и назвали естественными правами право имеющего. А тут ещё церковь: умножь заботы вдесятеро, и они начнут молиться Триединым! И всё несмотря на то, что отец видит меня законной наследницей. Без его благословения эти шакалы уже передрались бы друг с другом за право постоять по правую руку от братца на его коронации! А я находилась бы уже на полпути к женскому монастырю.

Замершая с ножницами Айра дождалась кивка принцессы, готовой слушать доклад дальше, и приступила к подравниванию кончиков и борьбе с выбивающимися волосками. Одновременно с исполнением обязанностей цирюльника она продолжила доклад о различных благородных особах Аглора, их слабостях и предпочтениях.

Удивительно, сколь многое способна поведать челядь, как только находился человек, который лестью и деньгами, обещаниями и угрозами выманивал секреты её господ. Этим человеком для принцессы Селесты стала Айра, ничем не примечательная простолюдинка. Жаль только, что за последнее время она изрядно примелькалась во дворце. Наверняка угодила в лист подозрительных личностей, к коим не мешало бы присмотреться — в том числе для того, чтобы использовать для влияния на Селесту.

— Что ты выяснила про мальчишку? Как его там?.. — вспомнила принцесса. Айра отвлеклась от нанесения последних штрихов.

— Такуми. Ничего особенного собой не представляет, обыкновенная пустышка. Вероятнее всего, проклятый рыцарь вцепилась в него из-за посредственного дара. Среди тёмных магов практикуются жертвоприношения склонных к искусству. Они должны покинуть Новую Литецию сегодня или завтра, я лично удостоверилась в этом.

— Вот как? У него дар?

— Совершенно верно.

На миг Айра заколебалась, стоит ли рассказывать, как она выяснила эту подробность. В памяти всплыла сунутая стражу, охранявшему комнаты Такуми, монета и жалобный взгляд, которым она упросила пустить её к почётному заключённому на ночь. Всплыла и похабная ухмылка гвардейца. Безжалостная память воскресила эпизод, где она прогнала через Такуми волну магии, заставив того глухо простонать во сне. Охранник, без сомнения, навоображал себе невесть что, а ей пришлось больше часа ждать, чтобы её уход не выбился за рамки его грязных фантазий. Но Селеста не выглядела так, словно ожидала подробностей. Скорее всего, Такуми уже вылетел из её головы, поскольку оказался бесполезен, и Айра предпочла не развивать эту тему.

— Плохо, конечно, что мы вот так позволяем людям Мадила забирать кого им вздумается… тем более для ритуальных убийств.

— Правота госпожи неоспорима.

И всё-таки, когда Айра вспомнила его растерянное глупое лицо, как у побитого щенка, в её груди вновь зашевелилось сочувствие. Она сделала для него что могла: дала оружие, которым он мог вскрыть себе горло перед тем, как его использовали бы в тёмном таинстве. Это было высшее милосердие, на которое ему следовало рассчитывать. Но Айра догадывалась, что у Такуми не хватит духу причинить себе боль и избежать уготовленной ему участи, более страшной, чем грех самоубийцы.

— Если в чём священники и правы, так это в том, что неподконтрольные маги тьмы должны быть вырезаны под корень. От их мерзости мурашки идут по коже.

Вторя словам принцессы, спина Айры предательски зачесалась. По позвоночнику спустился холодок.

— Её высочество мудра и проницательна.

Наконец она закончила с укладкой волос. Два роскошных хвоста с чёткой отмеренной непокорностью взмывали над скромной серебряной диадемой, которая подчёркивала высокий прямой лоб Селесты и придавала ей умный, чуть загадочный вид. Принцесса и впрямь отличалась умом. Айра подозревала, что некоторые, а то и все якобы брошенные в сердцах фразы породило не чувство, а строгий расчёт. Не исключено, что с некоторыми дворянами, которых Селеста показательно забраковала при Айре, она на деле ведёт успешные переговоры. Или её показная неприязнь к церкви наиграна, в то время как половина круга кардиналов уже склонилась на сторону её высочества.

Помимо декоративной функции, диадема выполняла ещё одну, куда более важную. Она позволяла нейтрализовать значительную часть ядов, с которыми был знаком зачарователь. Айра подозревала, что в одеянии принцессы припрятано немало скрытых артефактов, однако проверять догадку не спешила.

— Ты хорошо послужила мне. Однако после того как ты, моя личная служанка, пообтёрлась рядом с тем мальчишкой, последние остатки сомнений у придворных, имеющих хоть каплю мозгов вдобавок к овечьей шерсти в их головах, конечно, выветрились. Хотя… вскоре это случилось бы и так.

Не уверенная, стоит ли ей поддакнуть, Айра тем не менее в мыслях согласилась с Селестой. Ухмылки камердинеров становились всё двусмысленнее, конюхи и повара чаще и чаще подбирали слова, а не трепали языками почём зря, да и горничные перестали смотреть на серебро в её руке и нервно покусывали губы, словно опасались, что их застанут вместе. Похоже, шпионская карьера во дворце подходила к закату. В худшем случае ей будут сливать недостоверные сведения через подготовленных людей.

— Не тревожься, я найду подходящее умение твоим талантам, — сказала принцесса и поднялась, — Ты подготовилась к сегодняшнему визиту?

— Я не позволила бы себе предать доверие госпожи.

— Отлично. Тогда… пора посетить отца.

— Если госпожа позволит сказать, поведение гвардейцев, охраняющих её покои, возмутительно. Они буквально валятся с ног и даже не пытаются делать вид, будто охраняют её высочество.

Селеста изящно повела плечами.

— Очередная маленькая пакость Меридия. Он так и не перерос дурачка, высшая из проказ которого — подкинуть в постель паука. Однако… заменить охрану на преданных мне солдат необходимо, верно подмечено.

— Похвала её высочества наполняет душу благодарностью.

Принцесса неожиданно тронула Айру за подбородок и заставила поднять голову. Прохлада атласной кожи Селесты оставила отпечаток на щеке, её большой палец коснулся нижней губы Айры, слегка оттянул. Льдистые глаза цвета угрюмого неба сосредоточенно изучали лицо перед ней. Между идеальными бровями Селесты пролегла складка задумчивости, быстро исчезнувшая.

— Я бы предпочла, чтобы ты запомнила свою благодарность. Кому, как не мне, ты обязана жизнью?