Меж двух огней (СИ) - "Lt Colonel"

Я заворочался, давя очаги щекотки, разбежавшиеся по телу. Вероника по-прежнему спала. От тепла, исходившего от неё, разморило, и вскоре я тоже ощутил тягу прикрыть глаза. Может быть, на минуту…

— Такуми! Такуми!

Неприятно высокий голос баронессы разорвал дрёму. Я встрепенулся и увидел, что Оливия нерешительно тянет ко мне руку, чтобы тронуть за плечо. Увидев, что я проснулся, она отстранилась и сказала:

— Приехали.

Сквозь неплотно прикрытые занавесками окна в экипаж вползал вечерний сумрак. Снаружи слышались оживлённые голоса. Я легонько постучал по ладони магички, однако она не пошевелилась. Нахмурившись, встряхнул девушку, но и это не подействовало. Наконец я набрался храбрости, чтобы похлопать её по щекам — действие, в котором наверняка раскаялся бы, как только она открыла бы глаза. Никакой реакции. Её лоб испещряли бисерины пота, скатывавшиеся от мелкой дрожи тела к страдальчески поджатым губам. От сиплого, прерывистого дыхания часто вздымалась грудь. Сердце у меня упало в пятки.

— Что с ней?

Баронесса пожала плечами.

— Тебе, её спутнику, лучше знать. Предлагаю вам остановиться в фамильном замке. У нас есть умелые лекари.

Приглашение погостить… я вспомнил о нависавшем над нами мече скорой церковной погони и о том, как это будет выглядеть для священников — их врагов — или, по меньшей мере, нарушителей соглашения — укрывает у себя знатная особа. Если только… в её намерения не входило выдать нас, чтобы обезопасить свою репутацию. Хотя мы находились в её милости прямо в этот момент. Что помешает баронессе приказать задержать меня и Веронику? Я не смогу отбиться с едва живой девушкой на руках, да и убежать без неё вряд ли способен. Единственное, что удерживает Оливию, — это признательность. Или то, что стражники начнут болтать о том, что она ехала в одном экипаже с тёмными магами. Навредят ли слухи её имени?

— Поверьте, ваше приглашение греет душу, но… я предпочёл бы не привлекать излишнего внимания.

— Что ж, в Эстидаке живёт много целителей. Насчёт же подходящего постоялого двора лучше спросить у Вербера. Он водит знакомство с людьми, которым претят пристальные взгляды.

— Могу ли я попросить вас об одолжении?

Оливия кивнула.

— Когда мы дрались с разбойниками, моя наставница вынужденно воспользовалась техниками, которые наверняка вызвали вопросы у служителей Триединых. Я бы предпочёл, чтобы разговор с ними произошёл не раньше, чем госпожа Вероника поправится, однако они могут проявить настырность… поэтому, скорее всего, придут к вам для того, чтобы выяснить детали схватки у очевидцев и узнать наше местоположение. Не могли бы вы умолчать о нас в разговоре с ними и запретить вашим людям вспоминать о том, что они видели?

— Досадить людям церкви? Что ж, в некоторых вопросах и у меня с ними имеются разногласия. Слишком часто они берут на себя роль самих богов, указывая людям, какую судьбу им избрать. Постараюсь выполнить вашу просьбу… в том числе невысказанную.

Глаза баронессы на мгновение вспыхнули мстительным весельем, и зарождавшийся вопрос застрял в горле.

Глава 29

Легионер в разбухших от сырости доспехах оступился, нелепо вскинул руки. Тупой конец его копья угодил шедшему позади прямиком в солнечное сплетение. Тотчас образовался затор: пострадавший и виновник обменивались оскорблениями, зрители вяло ожидали развязки или, злые оттого, что им не давали пройти, присоединялись к перепалке.

Увидевший это Верий в сотый раз за сегодня проклял недальновидность императора Ромула, лизоблюдские замашки Сената, а самое главное — тотальную, всеобъемлющую тупость наследного принца Юлия. Едва ли идея маленькой победоносной войны, которая должна укрепить его авторитет среди народа и военных, принадлежала ему. Однако это не означало, что он не мог отказаться.

Юлий же взялся за дело с размахом, присущим ранее лишь его вылазкам в бордели, пышным охотам и многонедельным пьянкам. Формальный трибун, наблюдатель от высшего правительства, должный набираться опыта у легатов и легата-августа, он подмял под себя командование с непосредственностью облечённого практически абсолютной властью младенца. Избранный легат-августа кампании Траян — глава Шестого — изо всех сил старался направить Юлия в сторону, которая наименьшим образом вредила армии, но получалось плохо.

Конечно, то были всего лишь слухи. Никто не спешил посвящать Верия в секреты штабной работы. Однако ему достаточно было опустить взгляд на свои полурасползшиеся от влаги сапоги.

На бумаге стратегия выглядела следующим образом: реманы зачищают Вифицену от восточников и вторгаются на их земли, чтобы показать апостатам всю мощь гнева легионеров. Там навязывают битву и в стремительном броске захватывают оголённую Фельтанию. На практике же… на практике тех осадных орудий, что удалось перевезти по размытым дорогам, отбиваясь от налётов, для штурма крепости откровенно не хватило бы. К тому же отступники наверняка усвоили прошлый урок, укрепив и без того защищённый форт, и об него обломала бы зубы куда более подготовленная армия, если бы решила устроить осаду в сезон дождей.

Потому идти на Фельтанию армия Священной Реманской империи не могла. Обойти её и устремиться вглубь вражеских земель означало бы расставить капкан на медведя, чтобы самому усесться на него голой задницей. К счастью, принц грезил генеральным сражением и о походе к вражеской столице пока что не думал. К сожалению, восточники не намеревались генеральное сражение давать. Их вполне устраивало размазывать реманов по своей территории, потихоньку собирая силы и втаптывая в грязь остатки боевого духа противника. Вот и выходило, что гонялись они за призраками. Ещё месяц-два бесплодной ходьбы по землям еретиков, перемежаемой разве что сожжением очередной деревни, и легионы либо вымрут от голода, либо разбегутся.

К затору подтянулись ноканы, которые крепким словом и тычками принялись разгонять людей. От удручающего зрелища Верия отвлёк посланник, который передал ему приказ немедленно явиться к Марку. В последний раз оглядев цепочки жалких, измученных людей, явно не понимавших, за каким демоном их понесло записываться к рекрутеру, он потрусил вперёд. Марк любил двигаться в авангарде когорты — не потому что готов был первым встретить нападение, а потому что после сотен ног жалкое подобие дороги превращалось в безнадёжное слякотное месиво. Разумная тактика, если забыть, что ранее тем же путём проходило несколько полноценных легионов.

Марк был в ярости. Обычное его состояние в последние недели, но сейчас он будто из доспехов готовился выпрыгнуть, насколько взвинченным выглядел. Рядом с ним мял шапку тощий старик, смотревший на примипила с откровенным ужасом и беспрестанно втягивавший голову в плечи. Парочка адъютантов околачивалась поблизости, изо всех сил пытаясь не выдать радости по поводу неожиданной передышки.

— Аве, — сказал Верий. Марк на приветствие ответить не удосужился. Его покрасневшие глаза сверкнули злобой.

— Карту! — рявкнул он на старика.

— Каку карту, господин, в жизни не держивал карт, не то чтоб делать. Я ж по памяти ходок-то…

— Уберите его, — приказал Марк помощникам, и те схватили деда под локти. Тот дёрнулся, но ему врезали по рёбрам, и он безвольной куклой обмяк, — Чтоб был живым и здоровым к вечеру.

Один из адъютантов понятливо кивнул и стряхнул с плеча старика несуществующую пылинку, попутно размазав по нему грязь. Марк перевёл взгляд на Верия и презрительно прищурился.

— Судя по тому, что ты одет, сегодня стычек не было.

Как всякий посредственный военачальник, примипил ревностно цеплялся за правила. То, что правила эти писались седовласыми теоретиками, которые помнили о настоящих схватках примерно столько же, сколько о последних женщинах, подаривших им тепло, его волновало мало. В голове Марка не укладывалось, как можно пренебречь командирскими обязанностями и рвануться в гущу сражения, не построив легионеров в черепаший ход. То, что Верий ринулся в лес, не попытавшись отдать приказов, лишило Марка последнего уважения к нему.