Меж двух огней (СИ) - "Lt Colonel"

При виде такого сборища, в особенности управляющего и епископа, весь запал Оливии куда-то улетучился, и ей стоило больших усилий не испортить глубокий реверанс.

— Ваша милость, ваше преосвященство.

Бекельмейт разогнулся и прошёлся по ней тёмными внимательными глазами. Затем коснулся своей рясы, подпоясанной простым поясом — в сущности, обычным куском верёвки. Так мог бы одеваться не до конца утративший гордость нищий.

— Отрадно зреть, что и в малых путешествиях куётся дух смирения.

Он заговорил до того, как высказался отец. Плохой знак, решила Оливия.

— Вы о моём платье? — Она потрепала льняной воротник и изогнула кончик рта в тщательно отмеренной улыбке. В своё время она так замучилась, строя перед зеркалом гримасы и ужимки, должные выковать из девчонки, напичканной книжными мудростями, светскую львицу, что у неё собственное отражение стало вызывать тошноту, — Всемилостивая Айемсия любила повторять, что в самопожертвовании кроется высшая добродетель. Уверена, павшие воины… и моя служанка… гордятся собой на пути к свету. И тем более удивителен состав и количество людей, пришедших сюда выказать уважение к моим лишениям. Добродетель любит тишину, не так ли?

Ей вдруг показалось, что она перегнула палку, и волна паники окатила её, как ушат ледяной воды. И тут открыл рот Вербер:

— В нескольких часах езды от города на нас напали бандиты, перебившие всю охрану. Уцелели лишь госпожа Белла и я. Я уже приказал лейтенанту на воротах снарядить отряд, чтобы добраться до места стычки и привезти умерших в Эстидак.

— Это мне доложили, — сказал барон, махнув в сторону главы стражи, — но вот чего я не припомню, так это упоминания о… как вы выразились, Бекельмейт?.. чудовищном прорыве тьмы, по уровню сравнимом со сражениями времён грандиозной войны с Мадилом? И этот прорыв случился примерно в том же районе, где проезжали вы, как установили духовные практики. Могу ли я быть уверен, что моя дочь и её охранник не подвержены действию заклятья, подчинившего их души?

На взгляд Оливии, епископ значительно преувеличивал масштаб применения тёмных искусств. Но, впрочем, нагнетание играло ему на руку. Она прижала ладонь ко рту и охнула:

— Не может быть!.. — Какая-то служанка отчётливо прыснула смехом, и Оливия внутренне скривилось. Вечно выходило так, что её старания оборачивались дешёвым лицедейством. Сколько ни кривляйся напротив зеркала, всё равно обманешь только дуболомов наподобие мальчишки-оруженосца, — Одна мысль об этом заставляет содрогнуться. К счастью, его преосвященство в силах развеять эти туманные подозрения?

Епископ проковылял к ним, отчётливо подволакивая левую ногу. Ходили слухи, что молодость он посвятил активному искоренению ереси и на его счету числился не один тёмный колдун. Однако вблизи он не пробуждал опасливого трепета или восхищения: обыкновенный измученный старикашка, которому осталось жить меньше, чем уже прожила Оливия, с добрыми морщинками у глаз от частых улыбок.

Она терпеть не могла его напускной мягкости. То, что он на крупные праздники выбирался из кельи, чтобы омыть ноги беднякам, ни капли не облегчало их участь. Лучше бы он давал им денег или создавал рабочие места. Когда Оливия унаследует Приам, она непременно займётся бедами простолюдинов. Всяко полезнее, чем замшелая грызня за территорию с соседями или нелепые пирушки, высасывавшие из крестьян все соки.

Пальцы Бекельмейта пробежались по спине Оливии и Вербера, источая слабое сияние.

— Они чисты, ваша милость.

— Замечательно, — Барон потёр левую сторону груди, — Тем не менее остаётся вопрос, как вы пережили стычку с разбойниками и магами?

— Ваша милость, позволю себе поправить вас. Мы не сражались ни с какими магами. По правде сказать, несмотря на гордость, мужество и недюжинные усилия, проявленные эскортом, разгромить засаду у нас не удалось. Я сам выжил лишь чудом, — Вербер прикоснулся к ссадине на виске, — Меня посчитали мёртвым, когда я потерял сознание от удара. Госпожа Белла тоже лишилась чувств, когда бандиты проникли в карету.

С трудом подавив порыв обнять себя за плечи при этих словах, Оливия заметила, что на неё уставился Зиновьер, мрачный, как нахохлившийся ворон. Не то изображает вселенскую скорбь из-за нападения на дочь барона, не то жалеет, что она выкарабкалась. Преданность управляющего Фредерику под сомнение не ставилась, а вот на его дочь её протянуть уже не вышло. Ещё один старый придурок, вцепившийся в традиции, — будто от женщины во главе баронства загорятся поля, а реки потекут вспять.

— Если бы не странствующие мудрецы и их охрана, нам бы настал конец прямо там. Четыре отважных рыцаря, с ног до головы закованные в броню, и два мага, которые представились как паломники, державшие путь в столицу и оттуда — в горный монастырь Недеверры. Они заявили, что принадлежат к святому ордену, название которого я, к стыду своему, упустил. После того как они отогнали лесной сброд, то помогли мне уложить моих павших сослуживцев и отправились к Новой Литеции.

— Не могу представить, чтобы кто-то в здравом уме перепутал святую магию и тёмное колдунство, — сказал епископ.

Вербер пожал плечами.

— Если они и колдовали, то это было до того, как я или госпожа Белла очнулись.

— Удивительно, как много в мире, озаряемом благостью Триединых, сохраняется местечек, куда не достаёт их величие. И грустно сознавать, что одно такое место находится совсем близко от нас.

Оливия бросила тревожный взгляд на своего телохранителя. Если клерики успели вытрясти из стражников, охранявших ворота, подробности их возвращения, то сейчас настанет пора неудобных вопросов. Конечно, Вербер уверял её, что убедительно побеседовал с каждым и все как один обещали молчать до гробовой доски, однако церковники бывали до безумия убедительны — черта, отточенная проповедями и вынюхиванием ересей. К тому же защитой, хоть и слабой, служило то, что оруженосец проклятого рыцаря с девушкой на руках проехал до того, как к городу отправился Вербер, и вместе их не видели. Но любой недоумок сопоставит безлошадный экипаж и конного путника, проехавшего совсем недавно.

— Вы заявляете, что столкнулись с шестью самозванцами, корчившими из себя мудрецов со свитой, и эти самозванцы, после того как спасли вас, направились в столицу. Всё верно? — подытожил епископ. Оливия кивнула.

— Любопытная история. Однако ещё любопытнее то, что незадолго до прорыва я получил голубя с посланием из столицы. Оно гласило, что в наши края вознамерился наведаться проклятый рыцарь вместе с учеником. И так уж сложилось, что он двигался по Восточному тракту, на котором случился прорыв — то бишь неприкрытое, наглое применение тёмного волшебства. И мне, скромному служителю Триединых, поистине интересно, что побудило еретиков к открытому действию, тем более такому бессмысленному для них, как спасение баронской дочери безо всякой выгоды для себя. Для них скрытность — вопрос не пустого принципа, но сохранности своей ничтожной шкуры. А вот рыцарь, напротив, мог бы позволить себе устроить битву, зная, что его не ждёт серьёзное наказание, напротив — ему будут благодарны спасённые им. Хотя, признаюсь, я нахожусь в некотором замешательстве: подданные Мадила не склонны к благотворительности и помощи ближним. Я бы не удивился, услышав, что он проехал мимо, пока бандиты расправлялись с остатками эскорта леди… Оливии.

— Беллы, — поправила Оливия с лёгкой улыбкой, чувствуя, как внутри вскипела желчная ярость, — Ваше преосвященство, вы чересчур добры, если позволяете такой легкомысленной, мало увлекающейся размышлениями о высоком особе, как я, думать, что мы близкие друзья, — Будь она проклята, если позволит этому тухлому мухомору пачкать её первое имя. С него хватит и дарованного сюзереном, — Доказать правдивость наших показаний было бы несравненно проще, владей я одним из скрайбов. Однако я понимаю, что такие реликвии, полученные церковью от Триединых богов, редки и используются в основном для того, чтобы следить за поведением проклятых рыцарей в рамках Соглашения. В таком случае…