Скверная жизнь дракона. Книга восьмая (СИ) - Костенко Александр

В небольшой спальне просторная, но одинокая кровать. Зато в спальне установлен обычный сигнальный контур, через синие и зелёные камушки, да и линии контура не прерываются. И в спальне есть небольшой камин, он задней стенкой торчит в небольшом кабинетике с письменным столом под окном. И если с одной стороны от прихожей спальня с кабинетом, то с другой — небольшая кладовка, больше чуланчик, уборная и кухонька. В последней печи нет, только обеденный стол со стульями да рабочий стол под несколькими шкафами со всякой утварью.

— Похоже, твоё детство кончилось, — сказал я девочке, подхватив её на руки и понеся в спальню.

— А что такое детство?

— Потом расскажу, не перебивай, — я посадил девочку на кровать. Девочка ойкнула и что-то запричитала, когда я надавил ей на лодыжку. Вывиха нет, скоро заживёт.

— Ходить сможешь? — на мой вопрос девочка молча встала с кровати и аккуратно прошлась, чуть прихрамывая. Вскоре она расходилась и хромоты практически не наблюдалось.

— Вот, я сильная, — с гордостью выпалила девочка, подойдя ко мне. Я потрепал её по голове, засаленные бледно-жёлтые волосы слиплись за дни пути, оставляя на коже ладони неприятный налёт.

— Молодец, но очень скоро станешь вообще молодцом-молодцом.

— Это как?

— Кто не работает, тот не ест. Потом расскажу. Пошли, поужинаем и помоемся.

— А можно с собой куклу взять? — девочка покосилась на свой рюкзачок.

— Ей будет неприятно в бане. Потом с ней поиграешь, — я легонько тюкнул пальцем в темечко девочки, намекая, чтобы та прекратила доставать меня ненужными вопросами.

Я затащил вещи в спальню и занялся настройкой сигнального контура. Девочка в этот момент подошла к окну. Сквозь мутное толстое стекло по тёмной улице загадочно плыли огоньки фонарей.

— А мы здесь надолго? — спросила та. — В Трайске было хорошо, там Консерва. Здесь церковь, её много. Мы надолго?

— Кто знает, — я задумчиво повертел в руке зелёный камушек сигнального контура. Девочка отвернулась от стекла и с незаданным вопросом посмотрела на меня. — Я не знаю, сколько мы будем в городе этом. Но мне работать до весны, не раньше.

— А потом? — с мольбой в голосе пролепетала малышка.

— Надо сплавать на северный материк.

— А потом?

— Суп с котом, — отрезал я, на что девочка хихикнула. — Прекращай грузить меня экзистенциональными вопросами.

— Э-э-э, — девочка наклонила голову, несколько раз моргнув. — А это какие вопросы?

— Которые тебе задавать нельзя, иначе жопу мёдом обмажу и на муравейник посажу, — отрезал я, на что девочка опять захихикала. Не знаю, как вообще ведут себя дети в её возрасте, и какие у них интеллектуальные способности, но девочка явно не из глупых. Она как-то различает, когда я говорю серьёзно, а когда отшучиваюсь.

Я настроил сигнальный контур и запитал его, привязал к нему девочку — и спустился по лестнице на первый этаж. Дверь мне открыл мужик лет пятидесяти с заострёнными ушами равнинных эльфов. Он сразу понял, кто перед ним стоит, скрыл за кашлем проклятья и начал рассказывать про устои в доме. Но вскоре я перебил его и обрисовал, что сам буду платить за всё. Мужика это напрягло. Мало того, что ксат припёрся в важный для всех разумных город, так ещё и устоявшиеся нормы попирает. Но обещал завтра зайти и всё подробно обсудить.

Я собирался самостоятельно закупать всё необходимое для дома, но получится прекрасно, если получится скинуть это всё на мужика. Да и чуйка подсказывала, что не стоит лично закупаться дровами и прочими расходниками: кто знает, что «одухотворённые» разумные могут учудить при виде ксата.

* * *

В ожидании приглашения в Собор скучать не пришлось. Уже в первый день я выработал привычку, после завтрака в ресторане подолгу гулять по городу, изучать его и присматриваться к местным ценам. После обеда в том же ресторане мы с девочкой возвращались домой, передохнуть от испепеляющих ненавистных взглядов.

Народ в городе слишком «одухотворённый», горожане не стеснялись бросать в мою сторону проклятья, а некоторые лавочники отказывались продавать товар. И можно было бы думать, что это из-за ошейника на девочке, но в один из дней я оставил её в квартире и прогулялся по незнакомой части города. Результат не изменился.

Ещё в первый день, после обсуждения с хозяином дома всех деталей, моя паранойя несколько притупилась, оставив после себя лишь лёгкую настороженность. Мужик по своим обязанностям должен закупать дрова, организовать ежедневный подвоз воды, при необходимости покупать провизию, и предоставить магический обогреватель. Последнему я был несказанно рад, хоть без искусственного камня маны мне пользоваться им нельзя. Но и камень маны мужик предоставлял, как и магическую плиту, и сам договаривался с местными магами о подзарядке камня. Одним словом, он преспокойно выполнял обязанности эдакого слуги, теперь ему будет платить не церковь, а я лично.

В начале разговора мужик умело скрывал отвращение ко мне, но увидел стопку монет Арнурского королевства и засунул себе в жопу свои же эмоции. А перед уходом коротко шепнул, что может и всякие просьбы исполнить, за оплату, естественно. Просьб у меня не было, но имелось кое-что другое. Мужик опешил от моих вопросов, но рассказал всё необходимое.

Именно поэтому в первый же день мы с девочкой пошли к одному из продавцов тканей. Нутон в парчовом халате подозрительно скосил глаза в ответ на мою просьбу, но от вида двух золотых моментом всё исполнил. Из его лавки мы вышли с метровыми отрезами разной ткани по толщине, качеству и цвету, десятком мотков ниток и комплектом разных иголок. А уже из следующей лавки мы вышли с десятком клубков шерстяной пряжи и набором спиц для вязания.

Вязать спицами я не умею, иглой работаю на базовом уровне — зато вечером мужик пришёл с новостью, что его знакомая согласна обучить девочку основам портняжного ремесла. Денег потребуется немного, с пятёрку золотых до самой весны. Тем более что и ежедневно на учёбу девочка ходить не будет.

— Научишься иголкой работать, сможешь вещи шить и вязать. Поняла? — я показал девочке на ткани и нити, разложенные на кухонном столе.

— Да. А зачем? — неуверенно спросила девочка. Я не понял вопроса и жестом показал развить мысль. Девочка жест не поняла, пришлось объяснить его значение. — Зачем учиться иголкой работать?

— Затем, чтобы ты поняла ценность труда. И ценность денег. Помнишь, тебя в княжестве на рынок водили, о деньгах рассказывали?

— Помню, Нона водила меня. Я тогда сыр купила… кажется, — на последнем слове девочка смущённо захлопала глазками.

— А помнишь, на празднике ты купила еду? — на этот вопрос девочка закивала. — А откуда деньги берутся, знаешь?

— Нона говорила, что их… это… — девочка ударила кулачком в ладошку. — Чеканят, вот.

— Молодец, но как они у меня появляются? Я их чеканю?

— Не знаю, — прощебетала девочка после минутного раздумья.

— Чтобы они у меня и у кого-то другого появились, надо что-то сделать. Что-то нужное другим. Нона тебя обучала, и за это получала деньги. Твою куклу пошила портниха из Трайска, и за свою работу просила денег. Ткань так же была кем-то соткана, — я легонько ткнул пальцем в центр лба, заставив девочку на мгновение зажмуриться. — Ты, мелкое наказание моей скверной жизни, научишься работать с иглой и тканью, чтобы знать цену труду и деньгам. И в будущем…

Я запнулся. Мой горизонт планирования заканчивался где-то после весны, а дальше только ситуационные задачи. Я задумчиво цокнул языком и покосился в сторону. Девочка это истолковала по-своему и, придвинувшись, аккуратно потянула меня за край рубахи.

— Я ведь здесь? — чуть подрагивающим от испуга голосом произнесла малышка.

— Да здесь ты, мелкое наказание, — я помассировал переносицу, отгоняя скверное наваждение. Я до сих пор не знаю, где применить девочку и зачем она мне вообще нужна. — В будущем это пригодится: вдруг что заштопать, даже сама сможешь нам одежду делать.