Меж двух огней (СИ) - "Lt Colonel"

Вампир закончил прибираться, прищурился и открыл дверь.

— Чертёж сотрёшь сам. Прощай, мальчик.

Он вышел. Пружина внутреннего напряжения ослабла, и если бы я не сидел на кровати, то, скорее всего, свалился бы от дрожи в коленях. Измотанный, я придвинул посапывающую девушку, к которой на глазах возвращался румянец, к стене и улёгся рядом с ней. От Вероники исходило умиротворяющее тепло, и я едва не провалился в сон, но в последний миг взвился, вспомнив кое-что, и подскочил к двери. Щёлкнул засов, и я с облегчением выдохнул. Понемногу реалии Мельты впитывались в меня, и было непонятно, к худшему или лучшему приведёт преображение. Но в одном я не сомневался: оно поможет протянуть подольше.

Кровать манила к себе, и я прогнал писк приличий, требовавший снять другую комнату или улечься на полу. В конце концов, хоть постель была преступно узка, но её вполне хватало на двоих, если приникнуть друг к другу.

Сквозь наваливающийся сон я успел осознать, что забыл закрыть окно, а в следующий миг меня затрясли — жестко, требовательно сжав плечо, как когтями. Я взвыл и подскочил. Изо рта вырвалось облачко пара, лицо задубело.

— Ай! Ну и холод!

— Прямо как на улице, — фыркнула Вероника, увернувшаяся от моего слепого выпада лбом, — И как так получилось?

— Ты!.. — «жива», хотел закончить я, но открывшееся зрелище заставило голос сорваться на фальцет, — Голая⁈

— И как так получилось? — повторила магичка и сграбастала одежду со стула, — Вот ты и расскажешь, пока я одеваюсь.

— Почему нельзя было сначала одеться?..

— Сначала я захлопнула окно, которое настежь распахнул некий недоумок.

— Но потом…

— А потом у меня возникли вопросы, так что недоумка пришлось разбудить.

Я похлопал себя по щекам и спрятал лицо в мёрзлых ладонях. Задышал на них, отогревая — и весьма кстати спасаясь как от испытующих глаз магички, так и от её обнажённой фигуры.

— Мы в таверне в Эстидаке.

— Об этом догадалась. Почему нас ещё не поймали святоши? И что на полу делает магическая формация?

— Госпожа Оливия пообещала никому о нас не говорить, так что, наверное, священники не выяснили, что мы тут. А этот рисунок — часть твоего лечения. Я нашёл лекаря, который согласился помочь без применения магии света.

— Хочешь сказать, ты откопал реамптора и заставил его исцелить меня?

— Ну… мне его посоветовали, потому что он точно не спал ночью, когда мы заехали сюда. Он… он был вампиром.

— Вампир-реамптор? — Голос Вероники упал до вкрадчивого шёпота, и я рискнул посмотреть на неё. Она уже натянула штаны и сорочку и возилась с рубахой, — Ты наткнулся на вампира, и мы ещё не в подвалах церковников? И он оказался столь добр, что согласился использовать восстановление?

— Что-то не так?

— Ничего, за исключением того, что хреновы кровососы, зовущие себя детьми Триединых, обожают притворяться преданными союзниками церкви. И одна из этих тварей была здесь, после чего мы остались на свободе. Что ты ему наплёл?

Я покраснел.

— Сказал, что ты моя невеста, которую я спас от тёмных культистов.

Похоже, магичку ни капли не тронула эта история. Я ощутил себя слегка уязвлённым.

— А почему он провёл ритуал восстановления вместо применения светлой магии?

— Я боялся, что свет повредит тебе, и убедил целителя не применять его.

Вероника расхохоталась.

— Что за чушь⁈ Думаешь, слуги Владыки тают от любого светлого заклятья?

Она не стала надевать куртку и уселась со мной, скрестив руки на груди. Пальцы её подрагивали.

— Что ж, теперь я хотя бы понимаю, почему он ещё не сдал нас. Псы в рясах терпеть не могут любое применение классической магии там, где можно обойтись потусторонней. А уж восстановление…

— Что с ним не так?

Вероника откинула голову и уставилась в потолок.

— Кого увидел некромаг, который ночью прокрался на кладбище, чтобы добыть свежих мертвецов?

— Чего⁈

Она кинула на меня насмешливый взгляд.

— Реамптора с лопатой возле разрытой могилы.

Я почесал затылок и, сбитый с толку, шумно втянул воздух.

— Что, не смешно? Эти ребята расчленяют тела для лучшего понимания, как они устроены. Нельзя быть реамптором без того, чтобы в совершенстве выучить строение человеческого организма. Только таким образом можно исцелять его без помощи света. Твой дружок должен был потратить немало времени на то, чтобы препарировать мертвецов и разобрать их буквально до последней косточки. Святая церковь, — в интонациях Вероники явственно сквозил яд, — очень не любит реампторов, но иногда вынуждена прибегать к их услугам, когда хвалёный свет не в силах справиться с особыми случаями. Потому-то им позволено существовать на грани законности и преступления. Реамптора сожгут, если застанут во время учёбы, однако никто не спросит, как научился тому, что умеет. Интересно, как ты заставил кровопийцу, — а они обожают корчить из себя лизоблюдов триединых засранцев, — прибегнуть к магии восстановления?

— Понятия не имею, — признался я, — Может быть, я ему понравился.

Вероника склонила голову набок в задумчивости.

— Он не пострадает, если наведёт церковников на нас, однако запачкает показной образ ревностных хранителей заветов, который вампиры предпочитают держать. Если бы он планировал выдать подозрительную парочку, мог бы отказаться спасать меня.

— Почему ты уверена, что он знает, кто мы… ты?

— Они сообразительные ублюдки. Невероятно умные и столь же опасные. Ты мог сбить его с толку, отказавшись от применения светлой магии, — ведь любой, кто хоть каплю разбирается в искусстве, знает, что исцеление не навредит рыцарю Владыки или другому тёмному магу. Защита глупостью — это тоже защита.

Девушка погладила своё бедро, и на её лице отразился испуг.

— Где шаэ’рун?

— В седельных сумках. Не хотел привлекать внимание к нам.

Одна мысль прятать его под курткой заставляла волосы встать дыбом. К тому же шаэ’рун, без сомнений, излучал зловещую ауру, мимо которой не прошёл бы ни один маг.

— Хорошо… хорошо…, — Вероника вдруг предстала передо мной потерянным ребёнком. Она провела рукой по лицу, точно смахивала невидимую паутинку.

— Ты в порядке? Генрих… э-э-э, реамптор упоминал о том, что тебя разъедает тьма.

— Последствия воззвания без подготовки. Я справлюсь.

Но слова Вероники были лишены энергии.

— Ты должна была проголодаться, — предположил я и поднялся, — Хочешь, принесу поесть?

В глазах девушки промелькнули отголоски внутренней борьбы. Она заколебалась и наконец опустила плечи, примирившись с внутренним собеседником:

— Каждая минута, проведённая здесь, туже затягивает верёвку на наших шеях. Однако если мчаться без передышки, рано или поздно упадёшь замертво. Это ценный урок, и я приму его. Мы останемся тут до следующего утра, после чего попробуем покинуть Эстидак. Я не слышала, о чём ты разговаривал с той девчонкой, но сильно сомневаюсь в её способности прогнать почуявших след тьмы святош. В худшем случае…

Она поджала губы. Весь гонор, с которым она разбудила меня, сошёл на нет, и его сменила усталость. Алые радужки, казалось, потускнели до цвета спёкшейся крови.

— Что будет в худшем случае?

— Если она не раскололась, они не получат подтверждения, что мы слуги Владыки. Всё, что они будут знать точно, — на тракте произошёл прорыв тьмы. Они могут принять это за работу обычных тёмных магов. Или пожелают принять; мало ли в стенах церкви радикалов на высоких постах, которые спят и видят повод начать вторую войну, чтобы их обожаемый принц сплотил людей перед лицом угрозы и подвинул сестричку от трона? Вместо поискового отряда, который проводит нас на трибунал, за нами придут убийцы, приноровившиеся противостоять тёмной магии. Роковая случайность… и повод для реванша. Даже если архиканоник и круг кардиналов будут против, что они сделают после того, как прольётся кровь?

— Владыка раздавил сопротивление Аглора в первый раз, разве нет? — Холодно, до чего холодно. Я обнаружил, что стучу зубами. От холода.