Меж двух огней (СИ) - "Lt Colonel"

— Отступаем!

— Вперёд! — одновременно с ним опять скомандовал Марк и показал зубы в зверином оскале:

— Драть удумал, ослиная морда?!

Видать, напряжение его доконало. Назойливый шёпот призраков сводил Верия с ума. Вокруг творилось сущее безумие, хаос без цели и пощады — бой, переросший в резню.

Его повело в сторону — как раз вовремя, потому что до него добрался первый восточник. Верий пригнулся, уходя от следующего замаха. Затем, повинуясь чутью, веерным движением рубанул влево, ко второму, что замахивался топором, и расщепил его рукоятку. Обратным движением прошёлся по ключице, выдавив из восточника сдавленный всхлип. Пнул по колену, тот согнулся, подставив макушку — по ней и пришёлся удар эфесом.

Брызнули мозги вперемешку с осколками черепа, а Верий развернулся к первому, который зачем-то ухватил его за руку и замахивался коротким мечом. Верий боднул его в переносицу и, когда тот отшатнулся, вонзил клинок ему в голову — так, что кончик показался из щеки, выбив несколько зубов. Жгучая отдача от удара выстрелила в плечо. Выдохнул и диковато вскинул голову: мир сузился до череды узких изменчивых полос, в которых появлялись и исчезали всполохи — мельтешили люди, горело пламя, глухо стучали стрелы.

На Марка насел крупный восточник, изрядно выпачканный грязью. Победный оскал пробивался из-под клиновидной бороды, к которой прилипла тина. Верий пригнулся, как охотник, подбирающийся к опасному вепрю, и скользящим шагом двинулся на выручку примипилу — излишняя предосторожность, ведь Марк и его соперник кричали во весь голос и, скорее всего, ничего вокруг себя не видели. Как, в общем-то, и остальные: бой был пропитан воплями и звоном стали, смрадом внутренностей и едким страхом. Как в таком безумии что-то разобрать?

Добраться до Марка без помех не вышло. В Верия врезался щуплый апостат, замахнулся молотом, который был ему явно велик. Удар пришёлся наискось, но и от него сорвало шлем, а уши заложило. Гладиус он выронил. Наполовину ослепший, Верий наудачу махнул рукой — та встретила податливое сопротивление.

Он навалился на восточника, заключил в неуклюжие объятия и повалился с ним, оказавшись наполовину в воде. Сдавил округлый шлем и принялся тащить вниз, в тину. Маленький молотобоец сдаваться отказался и заколотил его прямо по нагрудной пластине. Один тычок пробил солнечное сплетение, и из Верия выбило воздух. Перед глазами заплясали красные мушки, и он, рыча и брызжа слюной, заколотил восточника по шлему — кожаная рукавица быстро пропиталась липким. Хрусть, хрусть.

Вначале медленно, а потом быстрее и быстрее начала проминаться носовая пластина. Верий засмеялся, глядя на трясущуюся от боли, ужаса и отчаяния нижнюю челюсть врага. После очередного удара раздался омерзительный скрежет, и тот затих. Превращённое в кровавое месиво лицо восточника лишилось человеческих черт; так, кусок мяса, не хуже и не лучше выпотрошенной свиньи.

С кряхтением Верий позволил трупу скользнуть в трясину, а сам вскарабкался на кочку и подобрал гладиус. Новых желающих сдохнуть поблизости не оказалось — были заняты расправой над остатками когорты. Потому Верий с чистой совестью и пухнущим от разъярённых голосов сознанием добрался до Марка, который к тому времени ушёл в глухую защиту. Бородач давил его профессионально, с выучкой — не какой-то там новобранец, а человек, смыслящий в фехтовании. Вот только в настоящем бою всегда нужно было следить за спиной, а он то ли позабыл об этом, то ли чересчур доверял своим. Верий оскалился, намечая выпад, и тут прямо под ухо ему прошептали:

«Почему ты ещё жив?»

Он замешкался, и восточник заметил его. Мысли о чистом ударе по шее пришлось отбросить, и вместо этого Верий ткнул гладиусом под колено бородача. Тот негодующе захрипел и подкосился, а Марк снёс ему верхнюю часть черепа — брызнула кровавая жижа.

Всюду лежали тела. Восточники успешно теснили легионеров, и было понятно, что контратака ничего не даст: на стороне врага лучники и маги. Даже если реманов больше, противник сильнее.

— Атакуем, — выплюнул Марк. По его губам заструилась кровь, к порезу на лбу прилипли волосы, — Выбьем этих дерьмоедов…

«Вырежи ему сердце. Вытащи лёгкие!»

Верий ощутил, как дёргается в нервном тике щека. Никогда ещё в драке его не донимали голоса. Раньше, стоило развернуться свалке, они оставляли его, милосердно позволяя сосредоточиться на выживании. Так что изменилось?

— Надо уходить, — прохрипел он, — Мы не можем…

— Ты слышал приказ! Вперёд, демоны тебя дери!

Наверное, когда-то у него был шанс расшевелить когорту. В первые секунды, когда просвистела первая стрела. Тогда Марку нужно было не стоять истуканом, а завопить во всю мочь и броситься к деревьям. Личный пример — вот что заражало людей, вот что позволяло им двигаться навстречу гибели. Не пустые речи, а действие. Марк так и не осознал этого. Возможно, и к лучшему. Верий сообразил, что у них ничего не получится, когда загорелся второй «пилум».

Он поискал ножны, с тупым изумлением обнаружил их у себя на поясе. Заляпанный кровью и другой дрянью клинок не хотел в них входить.

— Не слышал меня?! За дезертирство…

Марк взмахнул мечом. Взвыли голоса: опасность, опасность, опасность! Берегись! Тело среагировало прежде мысли. Верий скользнул навстречу замаху и полоснул наточенной сталью по горлу Марка. Примипил забулькал, в его глазах вспыхнуло оскорблённое изумление. Открыл рот, но вместо слов вышло невнятное сипение. Безвольно опустилась поднятая для командного мановения рука. Мертвец, ещё мгновение назад бывший командиром Верия, упал на кривое деревцо и повис на нём, нелепо раскинув конечности.

Верий в ступоре уставился на тело Марка. Осознание втекало в разум по каплям. Один выпад — и нет больше раздражавшего его примипила. Он только что убил вышестоящего офицера. Убил в бою, подло и без причины. Демоны тебя дери, Марк, нельзя же говорить о дезертирстве и при этом поднимать гладиус! Любому покажется, что его атакуют.

Спрятав наконец меч, Верий развернулся и бросился бежать — туда, откуда пришла когорта, — безжалостно топча валявшиеся тут и там трупы. В сознании творился сущий раздрай, мысли путались и разбегались. На их место пришли голоса: они раскатисто хохотали, словно спустившиеся с материковых гор гиганты.

Впереди показалась чья-то спина. Верий отпихнул её прямиком в тину, сиганул, как заяц, набирая скорость, дальше и дальше — кожа горела огнём, несмотря на реки пота. Ноги сами выбирали, на какие кочки прыгнуть, — провидение вело его, и он ни разу не выбрал ложной и даже не упал. Постепенно затихли звуки битвы, и до Верия дошло, что он уже давно не бежит, а ковыляет. Вокруг раскинулся однообразный болотный пейзаж. Он остановился; разом ослабли все мышцы, и сил хватило только на то, чтобы улечься в колкую траву, а не свалиться в неё.

Верий выжил. Но ценой тому стала гибель когорты и предательство примипила. Если спасётся хоть один легионер, который заметил убийство, его ждут короткий трибунал и петля. Если, конечно, будет кому судить.

Даже ребёнок, ничего не смыслящий в военном деле, мог бы предсказать действия восточников. Они форсируют топь и ударят во фланг в завтрашнем бою — ровно то, что ожидалось от третьей когорты. И вряд ли ставка заподозрит атаку оттуда — если только их не предупредят выжившие. А восточники наверняка куда лучше знакомы с картографией местности и не позволят ни одному легионеру добраться до штаба. Да и если они не помешают, какова вероятность, что человек, ни разу тут не ходивший, сумеет выбраться?

Верий оторвал затылок от травы и смахнул пот с ресниц. Глаза залепило. Оказалось, все ладони у него выпачканы в буроватой гадости. О её происхождении он гадать не стал и вновь откинулся — переглянуться с низкими равнодушными небесами. В венах бурлила кровь. Запоздалое раскаяние в ней боролось со злостью на примипила-идиота. Всё громче заявляли о себе многочисленные ушибы и порезы.

По крайней мере, Верий был не один. Со всех сторон его облепляли призраки.