Плацебо (#2) - Гранд Ксения

Несколько дней ожидания, неделя тестов на добровольцах – и вот, свершилось: первый сиринити наконец-то вылечился! Я глазам своим не поверила, когда увидела его (это был Айриз – светловолосый страж, с которым я пару раз пересекалась на тренировках) после недельного пребывания в лазарете. Посвежевший, бодрый, с живым румянцем на щеках вместо былого бледно-серого оттенка: он будто наполнился красками. После введения моей крови страж претерпевает не самые приятные изменения: изнеможение, жар, горячечный бред, боль в суставах, ломка, делирий. Тело ослабевает, рассудок затуманивается, его начинают преследовать навязчивые мысли, вызывающие паранойю и агрессию. Выглядит это, скажу честно, ужасно. Требуется время, чтобы побороть это состояние. Но, несмотря на всю тяжесть, ни одного из тестируемых не настиг плачевный конец. А значит, Кристиан был прав: в чистом виде лекарство отравляет, но моя кровь – исцеляет. Она и есть спасение.

Первым после успешного тестирования излечивается сам Старейшина, а также дюжина желающих, которые выстроились у входа в лазарет. Как ни странно, Мирилин в этой очереди я не заметила. Как, собственно, и Блэквуда, что меня немало удивило. Неужели никто из них не желает вернуть себе прежнюю жизнь? И если Блэквуд тут же ответил бы, что это невозможно, то насчет Мирилин я не уверена. Ведь она сама говорила, что мечтает вырваться из этого места и создать семью, но пока не может осуществить эти планы (из-за сангморы или иной неведомой мне причины). А когда возможность сама стучит в дверь, она даже не соизволит открыть? Это как минимум странно. Хотя что с нее взять. Она сестра своего брата.

После двух десятков инъекций лекарь сиринити угощает меня печеньем с шоколадом и отправляет в мои покои. Мне понадобится полдня, чтобы восстановить силы. Обычному человеку требуется от восьми до двенадцати недель, чтобы вновь приступить к донорству, однако для меня этот срок сокращается до семи дней. Неплохо, да? Знала бы об уникальных свойствах своего организма раньше, быть может, вступила бы в Красный Крест. 19 Спешу уйти из лазарета побыстрее, чтобы не попадаться на глаза Старейшине. Благодаря своему солидному возрасту он гораздо быстрее других преодолел мучительные симптомы и теперь стремится запечатлеть этот «знаменательный день» в истории с помощью «Бала Тотемов». Хочу ли я на него пойти? Нет. Спрашивает ли кто-либо меня об этом? Ответ вам известен. Но пока есть возможность, я буду прятаться, цепляясь за мнимую надежду.

Нужно еще придумать, как быть с навязчивым предложением Скретча. Я не могу просто отказать ему, ссылаясь на мою к нему неприязнь. Он все же Верховный страж. К тому же, я вроде как приняла протянутый им белый флаг. Если я открыто ему откажу, он может воспринять это как оскорбление или что-то заподозрить. А значит, нужно придумать, как вежливо, но твердо избежать его компании. Все было бы намного проще, если бы кое-кто другой из числа Верховных сопроводил меня на бал, но, по всей видимости, я вряд ли дождусь от него первого шага. Не могу понять, чего добивается Скретч, но что-то в его поведении не так. Быть может, к такому выводу меня подталкивает его лесть и резко изменившееся отношение ко мне. Возможно, это лишь смена тактики, чтобы расположить к себе человека, способного спасти все их угасающее общество. А может, он просто выполняет приказ Старейшины. Кто знает. Но это точно стоит добавить в мой список «выяснить при удобном случае».

После завтрака стражи отправляются в тренировочный зал, а значит, минимум до обеда я смогу побродить по окрестностям подальше от любопытных глаз. Что ж, меня такой расклад устраивает. Иду вверх по лестнице, миную лестничные проемы, поднимаясь на последний и наименее изученный мною этаж. Владения Ле Блана не сосчитать квадратными метрами. Лишь жизнями людей, обитающих в этих стенах. Перед отъездом к границе у меня было мало времени на исследование всех его богатств, но сейчас меня ничто не торопит. Поэтому я с интересом рассматриваю все, что вижу. Правая часть этажа считается жилой. В ней располагаются лишь спальные покои и несколько отдельных ванных. Левое же крыло встречает меня анфиладой залов, идентичных, как два пера из крыла одной и той же птицы. Длинные, полутемные, они тянутся вдоль всего этажа серой лентой, омрачая собой атмосферу этого солнечного утра.

В бесчисленных арочных проемах то и дело мелькают силуэты предметов, будто дети, играющие с тобой в прятки. С одной стороны виднеются форменные софы, резные столики и бюро. С другой вырисовываются шкафы и каменные лавки с тяжелыми резными подлокотниками. Я присаживаюсь на одну из них, чтобы дать ногам отдых, когда вдруг на мраморной поверхности замечаю потрепанный коричневый том. Подняв его, я понимаю, что это не просто блокнот в кожаной обложке, а книга сказок. Черно-белые рисунки, аккуратно выведенные строки, витиеватые узоры на полях… Эти тексты написаны вручную. Судя по изображениям, скорее всего, ребенком. Переплет потрепан, уголки листов заломаны, словно их перечитывали множество раз. Бегло пролистываю страницы, пока мой взгляд не цепляется за последний рассказ. «Оковы двух сердец» – какое поэтичное название. Интересно, что тут у нас…

«В древние времена, когда мир был молод и полон чудес, жил-был юноша с чистым и добрым сердцем. В один из дней судьба привела его к селению, окутанному мраком, которого люди избегали, словно тени ночи. Поговаривали, что темное заклинание исказило обитателей того места, превратив их в чудовищ. Ведомый не страхом, а любопытством, юноша не побоялся ступить на овеянные тьмой земли, где и повстречал принцессу. Когда-то она была славной девушкой, но в ее тело проникло проклятие. Оно изуродовало, изувечило, сделало монстром ее, а потом и все ее поселение. С тех самых пор все сторонились ее народа, боясь даже посмотреть в лица тем, кого объял кошмар. Все, кроме доброго юноши. Он единственный, кто сумел разглядеть за ужасной наружностью хрупкую девушку, чья красота была скрыта под покровом заклятия. Он один смог увидеть в обличие ее собратьев обреченных на ужасную участь людей. Влюбившись в принцессу до беспамятства, он решил остаться с ней, позабыв главное правило, которому учили вожди его племени: каждое создание должно жить среди тех, кто ему подобен. Таков закон природы.

Прознав о проступке юноши, вожди пришли в ярость от того, что житель их славного города предал свою коммуну. Но еще больше из-за того, что принцесса носила под сердцем его дитя – первого наследника двух кровей в истории. И тогда вожди решили положить этому конец. Прибегнув к темнейшей из магий, они изъяли свой гнев и сотворили сильнейшее из кровных заклинаний, на которое был способен древний мир: отныне потомкам рода юноши и принцессы было запрещено соединяться узами любви. Ибо если кто-либо из их крови осмелится полюбить друг друга, древнее проклятие пробудится и обрушит на мир невообразимые бедствия. Так свершилось предначертанное, и тень несчастья легла на все их поколения, напоминая о цене, которую приходится платить за любовь, идущую против законов общества».

Какая странная сказка. И довольно грустная. Влюбиться в человека, с которым тебе не суждено быть. Что может быть хуже? И такая судьба настигнет не только добродушного парня и зачарованную девушку, но и весь их род. Хотя что-то мне подсказывает, что это далеко не самое жестокое наказание, на которое был способен древний мир. Хотела бы я знать, что творится в голове у ребенка, написавшего столь красивую, но жестокую историю. Возможно, она хранит в себе скрытый смысл, недоступный для поверхностного взгляда? Думаю, об этом мне лучше спросить владельца этой книги. Если мне когда-либо посчастливится его повстречать.

Зажав находку под рукой, я продолжаю блуждать вокруг, поражаясь то изразцовым каминам, в которых бы я поместилась в полный рост, то золотым карнизам под потолком. Богатство во всей его вычурности. Но кое-что все-таки выделяется на фоне общей дороговизны: это портреты. Проходя по бесконечному коридору, я рассматриваю лица, глядящие на меня из бесконечного ряда холстов. Их черты мне абсолютно незнакомы, как и имена на выгравированных табличках. «Маурелиус Вальде Мир, – читаю надпись под одним из портретов, – правитель Верраты, первый Старейшина сангвинаров». Неужели этот тощий, бородатый мужчина, больше похожий на бездомного пьяницу, действительно был правителем всех сангвинаров? Интересно знать, где находится Веррата и существует ли она до сих пор?