Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

— И делить ни с кем не надо.

— Твоя правда. Но… старый я. Устал от беготни. Мне б постельку кто согрел да пивка налил с утреца.

— Кому ты это говоришь, — чародей перевёл взгляд на чужую добычу. — Жалеть тебя по объективным причинам желания нет, доживёшь до моего — поймёшь, что такое устать. Вместо того, чтобы время тратить и душу изливать друг другу, вернёмся к делу.

— Вот торопыга… Куда ж ты спешишь-то, барин, в лавке своей? — Серый усмехнулся, послушно развязывая верёвку на принесённом мешке. — Вроде сыч сычом, а на старого друга лишней минутки нет.

— Показывай, — в голос Захарии вернулась прежняя холодность.

Толстые пальцы блатного гостя резво и споро справились с тугим узлом, и за то мгновение, что верёвка летела до стола, успели извлечь из доверху набитого мешка целый ворох каких-то свитков. Затем из недр ряднины вытащили на свет божий несколько позвякивающих кульков, охапку ветхих ножен, четыре небольших сундучка и стопку книг, а дальше, с выражением глубочайшей гордости за содеянное, Серый достал громадный свёрток из ткани, явно пропитанной каким-то водоотталкивающим раствором. Всё это сомнительное богатство было аккуратно разложено перед чародеем и заняло весь его рабочий стол.

Макс, не получив новых распоряжений, собирался уже было по-английски удалиться, но наставник жестом велел ему остаться неподалёку.

— Ты сказал, что тебя на этот… кхм, данж кто-то навёл, — чародей степенно опустился на кресло и неторопливо достал знакомые Максиму перчатки.

— Один знакомец, — покивал тяжёлой головой, складывая опустевший мешок в карман, клиент. — Падла редкостная и бесогон, я с ним и ботать-то… — Серый запнулся, наткнувшись на неприятный взгляд собеседника снова, и, помолчав немного, продолжил рассказ: — Я с ним и говорить-то, с крысой этой, не собирался. Но тут он обмолвился о данже, а ты меня знаешь — я такую выгоду упустить не могу.

Колдун кивнул, надевая перчатки, и неспешно открыл первый из сундучков. Внутри лежали какие-то украшения, горсткой переплетённых друг с другом змей небрежно сваленные в кучу гостем-уголовником — с добычей он явно не церемонился. Со стороны могло показаться, что захватывающий рассказ о данже совсем чародея не интересует.

— Он, наверное, решил меня туда отправить, чтобы я там сдох, — усмехнулся Серый, подбоченившись. — Да только не на того напал, сукин сын. Меня так просто не кокнуть. Взял данж за две недели, хотя, гнать не буду, рассчитывал дня за три-четыре управиться.

— Звучит так, словно тебя, скорее, убили бы голод и жажда, — распутывая жемчужные нити, проворчал маг. — Великие боги, нельзя было аккуратнее как-то сложить?..

— Твоя правда, барин, запасов-то на неделю был расчёт. Я, когда прикинул, сколько мне ещё там корячиться, уже так далеко ушёл, что возвращаться-то смысла не было никакого.

— Когда это вопрос жизни и смерти, всегда есть смысл вернуться, — в раздражении прикрыл глаза колдун, отделив длинную нить жемчуга от остального богатства. Разобраться с остальными цепочками и сочленениями труда уже не составило. — Магии на твоих побрякушках нет, так что какую-либо ценность они представляют…

— Да это же чистое золото! — рявкнул Серый, переменившись в настроении как по щелчку пальцев.

— …не для меня, — выстрелив в него пронзительным и весьма недружелюбным взглядом, закончил чародей. — Пожалуйста, Серёжа, давай обойдёмся без театрального представления хотя бы один…

— Это же золото!

— …раз.

— Я зря, по-твоему, ползал на брюхе по этим сраным пещерам, Захар?! — лицо Серого исказилось в гримасе бешенства, побагровело и покрылось белыми пятнами. Бедолага прекрасно знал, к чему ведёт владелец лавки, и внутренне готовился к этому неприятному диалогу задолго до того, как переступить порог особняка, но и на сей раз не смог подготовиться полностью: обычно чародей гораздо позже заговаривал о цене выкупа. — Чтобы ты мне теперь всовывал свои алтушки сраные?!

— Ещё раз: ты. Всегда. Можешь продать. Драгоценности. В городскую ратушу. И нечего тут руки заламывать, — в ответ на почти искренние стенания «братка» колдун едва не закатывал глаза. — Если тебе. Не по душе. Мои условия…

— Да это грабёж среди бела дня!

— …ты всегда. Можешь договориться. С городской администрацией. И добывать для них.

— Да они совсем копьё дают, с-суки!

— Поэтому ты и носишь всё найденное мне, — спокойно и без свойственного ему напора, почти что вежливо и даже с толикой заботы напомнил магистр внезапно изменившимся вкрадчивым голосом. — Разве не так? И заметь: я тебе плачу гораздо больше, чем тебе заплатили бы в любом другом месте этого замечательного королевства. Или вру?

— Не врёшь, но…

— Могу ничего не брать, — ровно отрезал дальнейшие рассуждения маг, и внезапно зазвеневший в тоне металл вынудил Макса отступить на полшага. — Хотя здесь есть то, что может мне пригодиться. Отнеси барахло любому другому мастеру Эпиркерка. Потом расскажешь, сколько они тебе за это отсчитают, вместе посмеёмся.

То, что делал с другими людьми Захария… Это нельзя было однозначно назвать манипуляцией. Определённо, у магистра сформировался весьма занятный метод ведения переговоров — довольно грубый, надо отметить, но с нестабильными или лишёнными власти личностями вроде этого Серого работающий практически безотказно. Резкие перепады настроения, которые он (намеренно, как показалось Максиму) вкладывал в тон, больше напоминали своеобразный гипноз — только нацелен он был не на то, чтобы усыпить жертву, а на то, чтобы вытолкнуть из зоны познаваемого и предсказуемого. Макс наблюдал — он старался учиться всему, что видел в этой лавке, поскольку видел, насколько успешный у его учителя сформировался костяк. Именно поэтому парню так важно было разобраться, что же конкретно делает колдуна таким… жутким в глазах окружающих. Помимо мрачной биографии, разумеется.

Юноша мотал на ус. Только что они говорили как старые товарищи, но стоило оппоненту выйти из себя, и чародей тут же выстроил между ними стену — обозначил, за кем здесь последнее слово? Нет, вряд ли, в этом крылся некий иной смысл — хотя кто его знает… Потом вдруг этот вкрадчивый голос — не для того ли, чтобы запудрить мозги? А финальный аккорд, жёсткий и холодный, острый как бритва — чтобы вновь качнуть лодку чужого рассудка в противоположную сторону?

— Предлагаю продолжить диалог цивилизованно, — выдохнул Захария и протянул жемчужную нить оробевшему подмастерью. — Взвесь, будь любезен, этот… предмет. Весы в левом нижнем ящике комода за столом. А ты, Серый, сядь, хватит маячить.

И точно так же, как несколько дней назад подкатился к Максу, к ногам Сергея бросился управляемый колдуном стул для гостей и ударил его слегка под колени. Молодой Путник послушно забрал жемчуг из птичьих лап и направился к уже знакомому комоду — тому, из которого доставал недавно бинты для своей многострадальной руки.

Искомый предмет оказался… не самым современным и абсолютно точно не электронным. Пользоваться аптекарскими весами парень предсказуемо не умел.

— Просто положи на чашу слева, — как мог терпеливо пояснил Захария, буквально затылком чувствуя эмоциональное и интеллектуальное напряжение в воздухе за спиной. — Остальное они сами.

Догадываясь уже, что и здесь не обойдётся без магии, юноша подчинился. Стрелочка на шкале изящных фарфоровых весов медленно поползла вниз от нуля пропорционально тому, как плавно опускалась заполненная чаша. Затем с небольшой подставки по воздуху перелетело четыре крохотные гирьки из не знакомого Максу металла, стрелочка снова выровнялась на нуле, а в нескольких сантиметрах над весами загорелась полупрозрачная цифра.

— Восемнадцать, Мастер, — не получив никаких противоречащих этому распоряжений, вслух озвучил парень.

За время, пока он копошился с измерениями, колдун успел надеть на голову не менее хорошо знакомый Максиму прибор с увеличительным стеклом, достать небольшой блокнот и откопать среди добытого лысым братком скарба чернильницу и перо. Он забрал украшение из чужих рук, провёл ладонью над свечой и зажёг её на магической подставке оценщика — свет пламени, направленный при помощи зеркал, осветил жемчуг ярко, словно солнечный — и принялся изучать.