Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

— Кормят, — королевич тряхнул головой, и подозрения Макса подтвердились: волосы принца пустили ему в глаза солнечного зайчика, словно металлические. — Но там еда в разы более скверная.

— Ужин короля не может сравниться с моим рыбным супом? Какая наглая, неприкрытая лесть, Айгольд, ты явно можешь лучше. Попробуй ещё раз.

— Я не понял, принца будут кормить в этом доме или как?

— Воспитанные люди платят за еду.

— Воспитанные люди не берут денег с друзей.

— Кто сказал, что мы друзья?

Макс тихонько примостился сбоку и наблюдал, прикидываясь ветошью. Вмешиваться не хотелось, равно как и доставлять присутствующим неудобства — он являлся в этой компании новым человеком, ничего не знал и не успел стать чьим-либо другом, чтобы иметь право дискутировать или шутить на равных. Позволение наставника хотя бы находиться здесь и учиться, крайне приятное, могло легко трансформироваться в строгий запрет — хватило бы одного неосторожно брошенного слова.

— Пока ты кашеваришь, — поставив оба локтя на стол и уложив на скрещенные ладони подбородок, протянул принц, — Расскажи, как прошёл разговор с членами Круга. Мне нужны детали, чтобы всё как следует обдумать.

Хозяин дома усмехнулся и выставил перед каждым из присутствующих по миске с ароматным бульоном. Помимо рыбы и овощей, в составе блюда явно присутствовало молоко или, может, что-то вроде сливок — Максиму даже показалось, что это отдалённая пародия на том-ям из подручных ингредиентов.

— Я уже говорил. Неплохо. Они как могли изобразили радость при встрече. Вынужден признать, что играли убедительно.

— Зря ты так. Ты обучал добрую половину нынешних магистров, почти всех других привёл в замок едва ли не за ручку, — принц мягко и, как показалось Максу, несколько снисходительно улыбнулся своему приятелю. — Рискну допустить, они тебе по крайней мере благодарны. И раз уж мы говорим искренне, как не обрадоваться? Ты же душка.

— Остроумно, Айгольд, молодец.

Макс приложил немало усилий, чтобы не усмехнуться.

— Или ты ещё переживаешь, что из всех Истоков тебя выбрал именно Хаос?

— Дишо всё ещё скрипит зубами при упоминании Дестины, ты знал? — сделав вид, что не услышал вопроса, поинтересовался колдун и приказал ещё не остывшему котлу с остатками супа убраться подальше от горячего очага.

— Разумеется, — сделав вид, что не заметил соскока с темы, кивнул Айгольд, пристально наблюдая за его действиями. — Об этом только ленивый не судачил. Знаешь, какая у сморчка случилась истерика, когда генерал Коул позволил Дестине покинуть Эпиркерк до вынесения судом её приговора? А как тряслась от бешенства Дестина, когда суд удовлетворил апелляцию Дишо? Прошло столько лет, а я смеюсь каждый раз как впервые. Уверен, их со стариком взаимная любовь крепчает с каждым днём и исчезнет только после их кончины. Желательно, конечно, одновременной.

Захария, невзирая на необходимость копошиться в кухонной утвари с сосредоточением, повернулся-таки к гостю в пол-оборота — не смог сдержать удивления и вместе с тем подозрительности.

— Ладно Дестина, но за что ты так со стариной Дишо? — улыбнулся чародей одними только губами, взгляд оставался пронзительно-серьёзным.

— Да ни за что, — отмахнулся королевич, — Просто он мне не нравится. Имею право.

— В этом доме никто тебя прав не лишает, разумеется. Но всё же интересно, чем магистр Реки насолил наследнику престола. Насколько я помню, он всегда придерживался консервативных идей…

— Да нет, нет, — Айгольд поморщился. — Никаких инициированных сморчком заговоров или сплетен касательно моей персоны, будь спокоен. Всё-то ты сразу о самом дурном… Просто он некрасивый. Эти его морщины, складки — и ладно бы только в этом было дело, но он и сам по себе, мягко говоря, не красавец: кожа да кости… Только не принимай на свой счёт, Ария, тебе худоба и возраст очень к лицу.

— И в мыслях не было, — протянул магистр медленнее обычного и, не торопясь так скоро расслабляться, отвернулся обратно к столешнице. Обоим Путникам показалось, что королевич не договаривает, однако, впрочем, выпытывать чужие секреты попытки не предприняли. — Истоки разрушения на всех накладывают отпечаток: кто-то слепнет, кто-то стареет, кто-то выживает из ума. Дистрофия — скромная плата, с которой я давно смирился, и на чужое мнение внимания уже не обращаю.

— Зато сколько такая магия сил даёт… — мечтательно возведя взгляд к потолку, прошептал принц. Мгновением позже он, однако, уже сосредоточенно глядел на собеседника и подозрительно щурился; Макс в этой стремительной перемене отчётливо углядел черты поведения колдуна. — Так что за срочное происшествие заставило главного чернокнижника континента появиться в зале Совета?

— Покушение, — спокойно ответил Захария, вытирая руки. — На одну из твоих подданных, госпожу Ровен Агнеотис. Знаешь такую?

— Как не знать. Её брат — один из членов парламента, — отчеканил Айгольд.

Чародей хмыкнул, нахмурился и замер. Глаза вновь быстро забегали от одного предмета кухонной утвари на столе к другому. Наблюдать за ним в такие моменты, как оказалось, очень занимательно: проследить за мыслями, разумеется, не удалось бы даже приблизительно, но Макс с интересом запоминал внешние проявления его задумчивости.

— Расскажи об этом человеке.

— Что-нибудь помимо того, что он жуткий скупердяй и ни единого медяка лишнего за всю жизнь не потратил? — хохотнул королевич, смахнув волосы со лба. — Так сразу ничего в голову и не приходит, признаться. Его зовут Бирмунд, ему сорок или около того, женат, двое детей…

— Айл.

— Да шучу я! Нормальный он — в меру сообразительный, в меру подхалим, только очень жадный. Как и все Агнеотисы, закончил МАЭ, но ходили слухи, что природа каким-то особенным даром Бирмунда не наградила. Учитывая репутацию их рода — при дворе Агнеотисов чтят за едва ли не самых влиятельных и могущественных повелителей магии огня, знаешь ли, — непросто ему приходилось.

— Ох уж эти репутационные риски, — наигранно-сочувствующим голосом протянул чародей, усаживаясь, наконец, во главе стола. — Сколько ему, бедняжке, пришлось пережить с таким клеймом — уму непостижимо.

— С твоими подвигами в этой области всё равно никому не сравниться, я не спорю, — едко парировал принц, задорно и по-детски провокационно скалясь в улыбке. — Но не забывай, что тебя окружают живые люди, с которыми общество тоже может обходиться бесчеловечно и даже жестоко.

— Поучи меня ещё, засранец.

— Простите, что вмешиваюсь, — рискнул подать голос до этого сидевший смирно Максим. — Что такое «МАЭ»?

— Магическая Академия Эпиркерка, — тут же выпалил Айгольд, довольный возможностью продемонстрировать молодняку свои знания.

— До появления советских Путников в Цельде аббревиатурами не пользовались, — пояснил колдун в ответ на недоумевающий взгляд подмастерья. — Но во время Второй мировой войны, когда погибшие солдаты обеих сторон повалили толпами, этот мир вынужден был претерпеть некоторые изменения, нравилось ему это или нет.

— Их появление пришлось на период, когда большинство королевств начало на Путников охоту в самом прямом из смыслов, — принц поближе придвинул миску с рыбной похлёбкой. — Хотя, как утверждают историки, эту охоту именно их массовое нашествие и спровоцировало. Большинство «ваших» воинов, как ни странно, честно пытались адаптироваться к новому измерению, но разница менталитетов и старые обиды провоцировали локальные конфликты. А некоторые и вовсе открыто продолжили грызться друг с другом даже после смерти.

— Ты слабо представляешь, что творилось в те годы на Земле, — сухо возразил чародей. — Не стоит судить о возможности или невозможности примирения. Даже после смерти.

— Так или иначе, это вносило в наш быт… определённый разлад, — Айгольд решил ничего не отвечать, хотя тон у него и смягчился. — Участились вооружённые столкновения, иногда случайными жертвами становились мирные люди, обстановка накалялась, а с Земли прибывало всё больше солдат. Короли один за другим теряли терпение и в какой-то момент практически единогласно утвердили закон, разрешающий уничтожать Путников за опасное для жителей Цельды поведение.