Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

— Прекрати лукавить, — вмешался Айгольд. — Причину, по которой ты потащил его в замок сегодня, уже поняли все… ну, кроме него, — принц кивнул на Макса.

— Пока я не ставил на нём метку Ученика, он не Ученик, — отрезал колдун. — И хватит перебивать, что за дурацкая привычка?

— Перенял у своего учителя, — иронично улыбнулся королевич, отчётливо намекая на всем известную персону. — Одного старого ворчливого зануду…

— Вернёмся к теме, — магистр хлебнул медовухи. — Я не хочу, чтобы ты думал, что я к тебе добр. Снисходителен — да. Отношусь с пониманием к некоторым моментам — да. Но добр? Вряд ли.

— Я бухаю с вами на кухне, — парировал парень. — У русских это показательное событие.

— Но ты больше не на родине. Здесь пригласить гостя к столу и разделить с ним трапезу — обычное дело, и совершенно не обязательно при этом быть друзьями. Или хотя бы знакомыми. Посмотри на Айла, — наставник кивнул на мгновенно сконцентрировавшегося гостя. — Завалился в мой дом, даже толком разрешения не спросив, и пьёт вместе с нами, будто это нормально.

— Я пью свою медовуху, ты не возражал против моего появления и я принц, в конце концов, — парировал он.

— Тем не менее, — громче продолжил колдун. — Гостеприимство здесь — норма. Равно как и подселение к себе страждущих. Тот факт, что ты занял одну из моих комнат, ничуть меня не стесняет, так что…

— Одну секунду. Он занял гостевую комнату?

— Разумеется, а что?

— А мне теперь где оставаться прикажешь?!

— В публичных домах по всему городу достаточно коек. Ты там постоянный клиент, сделают скидку. Или домой возвращайся, ты же принц, кажется? А принцу необходимо периодически появляться и при дворе.

— Фу ты! — Айгольд вспыхнул, как торфяники в засушливое лето. — Вот надо же мне было — из всех магистров двора! — подружиться с тобой! Грубиян!

— Ты напиваешь здесь и, когда уже на ногах стоять не можешь, спишь в моём доме, ешь мой завтрак, отвлекаешь меня от работы своими сплетнями, вызываешь посреди дня на променады — а я ещё и грубиян? — на удивление спокойно поинтересовался колдун.

— Твоя доброта не мешает тебе быть редкостной сволочью.

— Вообще-то, это два взаимоисключающих качества.

— Не в твоём случае… Но, знаешь, я зря раздражаюсь, теперь у меня есть идея получше, — он вдруг расплылся в немного жутковатой улыбке: явно придумал какую-то гадость. — Я буду спать в твоей кровати. А ты и в лавке неплохо устроишься.

— Разбежался, — фыркнул магистр. — Его Высочество к моей комнате близко не подойдёт, если не хочет, чтобы я ему капельницу поставил.

— Это тот прозрачный мешок с трубкой и иглой на конце?

— Он самый. Отрезвляет так, что до замка бодрым бегом добежишь.

Всё это до боли было похоже на старый американский ситком. Двое закадычных друзей, один из которых явно хранил какой-то неприятный секрет, пили и бранились, пока за ними наблюдал их единственный зритель. Максима даже не смутило наличие капельниц в средневековом особняке: нет ничего удивительного в том, что чародей периодически мотается на Землю за какими-то препаратами и лекарствами, он же, вроде как, университет закончил или…

Стоп.

— Мастер, можно ещё один вопрос?

Колдун явно рад был сменить тему и потому подбадривающе кивнул.

— Вы обмолвились сегодня утром, что помните лекцию о лейкозе. Вы учились в медицинском?

— И успешно окончил, хотя не с красным дипломом.

— Но господин Михейр сказал, что вы… эм… упали в этот мир совсем маленьким.

— Кто, по-твоему, мешал мне уже в старшем возрасте вернуться на Землю и поступить?

Логично.

— Когда я покинул достопочтенного короля Харта, пусть земля ему будет периной, — магистр одним махом прикончил свою бутылку и тут же откупорил следующую. — Я оказался в ситуации, при которой, кроме связей и денег, имел ещё и репутацию. Как ты уже наверняка знаешь от Каглспара, не совсем лучезарную. Не смотри на меня так — я осведомлён, что наш общий знакомый то ещё трепло, но не вижу проблемы в том, что ты в курсе о моих прежних делах… К тому же, это многое говорит. Если, даже имея представление о реальном положении, зная, кто я такой и чем занимался в прошлом, ты всё равно добивался места в этом доме… Твоя смелость и глупость даже похвальны. Что же касается образования… Граждане меня боялись — соответственно, торговлю вести было затруднительно. Со мной попросту не рисковали работать. Мысль на некоторое время отправиться на Землю, получить высшее образование в сфере медицины и вернуться сюда уже с достаточным багажом знаний показалась логичной — тем более, что стать врачом было моей детской мечтой. Помощь простым людям со временем смягчила их отношение, исчез суеверный страх… Не до конца, но всё же.

— Спар упоминал, что выполняет поручения, потому что от вас на улицах шарахаются, — осторожно заметил Макс.

— Есть такое дело. Но это не проблема. Даже наоборот… удачное стечение обстоятельств. Если бы не страх, народ валил бы сюда толпами, заваливал бы просьбами помочь с бабайками или простудой, а так и я живу относительно спокойно, и ведьмам остаётся работа.

Ведьмам?.. Вот же… блять!

— Ведьма! — вскрикнул вдруг подросток. — Одна ведьма, Эльма, просила меня передать вам, что сидит в темнице! Я забыл совсем!

— Эльма? — Мастер нахмурился, о чём-то активно соображая. — Она всё ещё в Эпиркерке?

— Она просила меня попросить вас о помощи… блин! У меня совсем из головы вылетело!

— Не страшно, — Захария незамедлительно поднялся и прошёл к рабочему столу. — Я пошлю письмо стражам на стене, и, если она всё ещё там, её освободят. Эльма давно привыкла к подобным условиям, несколько лишних дней в клетке ей не навредят.

И пока магистр доставал из ящика стола бумагу и писал послание жандармам, в кухне царила полная тишина. И принц, и подмастерье понимали, что лучше не отвлекать колдуна, молча потягивали медовуху и исподтишка друг друга изучали.

Интересно, — заметил вдруг парень. — У него в ухе серьга.

Раскрылась входная дверь, раздались хлопки крыльев, в лавку влетел уже знакомый Максу грач и, забрав сложенное трижды письмо, так же быстро покинул помещение. Захария затянулся трубкой, сложил писчие принадлежности и вернулся за стол, на ходу опустошая порцию напитка.

— Ты собираешься до потери памяти сегодня напиться? — мягко поинтересовался Айгольд, наблюдая, как стремительно исчезает облепиховый алкоголь. — Потому что такими темпами однозначно упадёшь ещё до полуночи. А тебе идти завтра на Совет… если ты не передумал, конечно.

— Буду свеж, как огурец, — ответил чародей. — О чём мы говорили? Ты спрашивал про моё образование, кажется.

— Да я, Мастер, уже всё узнал, что хотел.

— Хорошо. Ещё вопросы?

— Есть. Но не уверен, что…

— Задавай.

Максим замешкался. Потом всё же выдохнул, настраиваясь на любую реакцию из возможных, и выпалил слова, давно жёгшие ему язык.

— Что будет, когда начнётся война?

Королевич и колдун переглянулись, и молодой Путник ощутил волну тревоги, исходящую от Айгольда. Наставник, однако, сохранял полную безучастность.

— Будем сражаться, — просто ответил он.

— И вы тоже?

— Хэдгольд призовёт меня, — с толикой раздражения признал магистр, подлив в себя ещё спиртного. — И когда он это сделает, мы с тобой поедем туда, куда он скажет поехать, и будем делать то, что он скажет делать. Много времени это не займёт — когда остановится его сердце, остановится и война.

Стоп. Стоп стоп стоп стоп стоп стоп стоп стоп стоп стоп стоп стоп стоп стоп стоп стоп что?!

— Я… тоже? — хватило сил выдавить Максу.

— Разумеется. Не оставлю же я тебя здесь.

— На войну? Я поеду на войну?!

Путник вжался спиной в стул и до треска сдавил подлокотники. Глаза в ужасе забегали от одного лица (сочувственно глядевшего на него) на другое (равнодушное и даже несколько весёлое), и парень сам не заметил, как моментально вспотел. Он не имел ни малейшего представления о том, как следует вести себя в таких ситуациях, не понимал, какого чёрта забыл на поле боя и чем может быть полезен Мастеру, не умел ни драться на мечах, ни стрелять из лука — даже верхом ездил только два или три раза за всю жизнь, когда ещё маленьким мальчиком уговаривал маму потратиться на поездку на пони вокруг острова аттракционов. И то, с каким равнодушием о возможном отъезде сообщил ему Захария, ввергло Макса почти в то же состояние, в какое его ввергло путешествие через портал утром. Тёплая капля пота прокатилась по лбу и виску, дыхание хрипнуло в бронхах, не способное покинуть рта или носа, и когда он начал задыхаться, то понял — его панические атаки никуда не делись.