Чёрная печать империи (СИ) - Разумовская Анастасия

А итог…

Ну, итог всем известен: «не доставайся же ты никому». Так и получилось, что прямо из окон Зимнего сейчас открывался странный вид на модерновые трущобы никому не нужного, забытого Городового острова, острова, где ютились рабочие и все те, кому не нашлось места в более элитных районах.

От Петропавловской крепости – памятника зловещей эпохи Романовых – Даша свернула на Кронверкский проспект и по Сытнинской улице направилась вглубь чудом сохранившейся старины.

Профессионалы.

Преследователи словно исчезли, и сейчас, на узких улицах, не запруженных карами, Даша не видела никого. За ней никто не ехал. Её никто не преследовал. Может, она всё же ошиблась? Может, это и не интуиция вовсе, а последствие перенесённых травм? Да и лекарства, которые капали в её вены, кто их знает, как они действуют на мозги? Впервые за многие годы Даша засомневалась в себе.

Над одной из старинных резных дверей она заметила вывеску букинистической книги. Снизилась, поставила кар на тормоз. Что ж, проверим ещё раз.

Дверь в книжный находилась в полуподвале. К ней вела выщербленная от старости лестница. Грязный фонарь тускло мигал жёлтым светом. Даша замерла, коснувшись пальцами латунной ручки. Прислушалась. Ничего подозрительного. Можно было бы подождать прямо здесь, ведь преследователи непременно заглянут, чтобы убедиться, не исчезла ли она куда-нибудь, но…

У неё нет оружия. И, кстати, куртки тоже нет, а на улице – ноябрьская ночь.

Даша открыла дверь и вошла внутрь. Звякнул колокольчик.

Мягкий свет льётся из люстры, затянутой зелёным абажуром с бахромой. Книжные шкафы нависают со всех сторон над узким проходом. Деревянные книжные шкафы, старинные, ещё, наверное, послевоенной поры, времён Михаила Второго. На полу – линолеум под светлый паркет, потёртый, местами дырявый, над головой – побелённые кирпичные своды. И тихо-тихо. Что за странное место?

Даша прошла вдоль своеобразных стенок, в которые выстроились допотопные шкафы, провела рукой по полке и нахмурилась. Пыль.

Не может же быть такого, чтобы её сюда заманили нарочно? Да нет, это невероятно. Это только если какими-то лучами влиять на Дашин мозг. Куда она свернёт, где остановится – заранее предсказать невозможно. Может, она случайно пересекла временной портал, о которых так часто пишут в фентезийных книжках? И оказалась лет эдак на… пятьдесят? семьдесят? – назад?

Даша посмотрела на свой пыльный палец.

Возможно. Но вероятнее – этот магазин служит прикрытием для каких-нибудь противозаконных элементов: террористов, или наркодельцов, или просто обычных банд. Потому что вот так торговать никто не будет. Так торговать может только тот, кто очень хочет разориться. Чтобы это понять, не нужно было заканчивать императорскую академию жандармов.

Девушка внимательно глянула на потемневшие корочки ветхих книг. Ну надо же! Ещё довоенные… А вот эта, похоже, времён первых восстановленных рюриков. Она обогнула ряд полок, завернула, прошла по лабиринту книг внутрь. Шкафы не прикреплены. Если что их можно обрушивать на головы нападающих. Вряд ли даже быкоголовые будут способны выдержать такую тяжесть.

Странно, что такая тишина. Только кровь стучит в висках. Неужели тут нет продавца? Охранников? Ну кто-то же должен быть…

Вдруг боковым зрением Даша увидела нечто странное. Обернулась. Застыла. Недоверчиво коснулась порванного корешка, вытащила увесистый старинный том.

Да быть не может!

Карамзин?! Запрещённый романовский историк, с лёгкого пера которого в девятнадцатом веке Иоанн Четвёртый в глазах обывателей превратился в злодея и душегубца, а опричнина из защитников царства – практически в бандитов. Никогда раньше Даша не видела книг тенденциозного прихвостня Романовых. Не удержавшись, распахнула страницы наугад.

«Всё переменилось, когда пришёл в стан к монголам седой князь Эдигей, славный умом и мужеством, – прочитала она с любопытством. – Он был вторым Мамаем в Орде и повелевал ханом… лучше умереть…». Перевернула обложку, заглянула на титульный лист. Пятый том. Поискала глазами остальные, но их, конечно, не было. Странно, что вообще в лавке нашлась настолько запрещённая литература. Магазин становился всё подозрительнее.

Даша открыла последний лист, посмотрела на цену и присвистнула.

Ну, если допустить мысль, что о подобном антиквариате знают только коллекционеры… Им-то наплевать, в каких условиях приобретать диковинки… Возможно, в подобном архаичном антураже даже есть какая-то изюминка для знатоков. Может, и окупается?

– Кто здесь? – звонкий голос зазвенел напряжённым испугом.

Значит, всё же есть кто-то. В лавке ребёнок?

– Покупатели, – ответила Даша, как могла мягко, чтобы не напугать.

Хозяин совсем рехнулся, оставив малыша среди таких музейных сокровищ?

– Уходите. Мы работаем до восьми.

– У вас была дверь открыта. И график работы, кстати, никак не обозначен.

– Я же вам сказала: до восьми.

– А «я» это кто? – кротко поинтересовалась Даша. Почесала нестерпимо чешущуюся левую руку всей правой ладонью, перехватила увесистый том понадёжнее и сделала шаг наружу.

– Администрация, – проворчало дитё.

– Да ладно? А я-то думала, что с феей разговариваю.

Она бесшумно двигалась на голос, по привычке выставив вперёд правое плечо. Вот только стечкина не было. Был лишь Карамзин.

– Я полицию вызову.

Ага, и пойдёшь по статье за сокрытие и торговлю запрещёнкой. Ну или, родители. Неважно.

– Не надо полицию. Я уже ухожу. Только запуталась я тут у вас. Покажите мне дорогу, пожалуйста. И я сразу уйду.

Ну почти сразу.

Девочка молчала, видимо, раздумывала.

– Хорошо. Вы сейчас где?

– Здесь, – ответила Даша и вышла из книжного коридора, крепко стискивая пухлый том.

– Вы? – хором ахнули обе.

Медсестричка из Военмеда выронила огнетушитель из рук. Взвыла и запрыгала на одной ноге, схватив обеими руками ушибленную ступню. Даша осторожно положила Карамзина на кривоногий стол справа от себя. Не очень далеко. Любое оружие лучше, чем ничего.

– Я думала, вы на дежурстве, – заметила лейтенант.

– Я думала, вы меня послали за дежурным врачом, – процедила сестричка. – Я думала, что взрослые люди так себя не ведут!

– А как ведут себя взрослые люди? – терпеливо уточнила Даша.

– Взрослые понимают, что если врач сказал, что надо лежать, то надо лежать.

Случайность? Банальное совпадение? А что это может быть ещё?

– Ясно, – Даша кивнула. – Как вас зовут? Ну, раз уж мы с вами второй раз встретились.

– Я не обязана называть своё имя!

– Обязаны.

Даша продемонстрировала жетон. Сестричка нахохлилась. Поправила очки.

– Вы тут не на задании, – возразила сердито, но в тоне сквозила неуверенность. Уж такие-то вещи Даша чуяла сразу.

– Полагаете?

Лейтенант жандармов из Особого отдела меланхолично постучала по толстой обложке почтенного тома непочтенного историка. Девица покраснела. Интересно, догадалась, что это мотив «Боже, царя храни» или нет?

– Ну или давайте полицию вызовем, – равнодушно предложила Даша. – Полиции же вы, наверное, доверяете больше, чем жандармерии, да?

Она зевнула, опустилась в кресло рядом со столом и вытянула ноги.

– Что вы делаете? – возмутилась девица.

– Жду полицию. Раз уж нам нужен переводчик с человеческого на полицейский, с полицейского – на жандармский.

– Вероника. Меня зовут Вероника, – сдалась девица, сняла очки и принялась протирать запотевшие стёкла.

Почему она носит очки, а не линзы? Неудобно же.

– Младенца подобрали на улице в корзинке, и к тёплому конверту была прикреплена бумажка с этим именем?

– В каком смысле?

– В том, что в противном случае, у людей обычно имеются фамилия и отчество. А ещё дата рождения. Не ошибусь, полагаю, если предположу дворянское сословие.

– Ошибётесь, – прошипела Вероника. – Мещанка.

– А остальное?

Даша вытащила из кармана штанов блокнот с ручкой, открыла, занесла ручку над листом бумаги и подбадривающе улыбнулась девушке: