Чёрная печать империи (СИ) - Разумовская Анастасия

– С кем ни бывает, – согласилась добродушно. – Дак как, говорите, фамилия-то?

– Вероника Станиславовна Вержбицкая, – процедила сестрёнка, закусив пухлую яркую губку, – две тысячи четвёртого года рождения. Довольно? Или паспорт показать?

– И паспорт. Но попозже. В каком заведении учитесь?

Вероника отчётливо скрипнула зубами, водрузила очки на нос. Наклонилась и аккуратно поставила огнетушитель в угол, на миг задержав на нём руку, будто решала: а не применить ли всё же по первоначальному намерению?

– Военно-Медицинская Императорская Академия, – отчеканила зло. – Второй курс.

«Ну надо же, – удивилась Даша. – Я думала – третий. Стареем». Значит, не практика. Значит, подработка. Практика у них на третьем курсе начинается… вроде как». Значит, девочке лет двадцать. Ребёнок. На минуту Даше стало жаль девчонку: после тяжёлой учёбы сначала на одну работу, потом на другую, но…

Так, стоп. Лавка работает до восьми, Вероника сама так сказала. А в восемь вечера Даша ещё была в госпитале. И сестрёнка была там же. Тогда что она делает здесь в нерабочее время? Жандарм озвучила свой вопрос.

Вероника отвела взгляд.

– Это лавка моей тёти. У меня тут раскладушка, ну и я… Я здесь ночую.

И снова уставилась яростным взглядом на незваного гостя. «А заодно книжки сторожишь. Хорошая такая, добрая тётка у тебя. Заботливая».

– А дверь почему была открыта?

Студентка покраснела.

– Забыла запереть. Зачиталась.

Отличный сторож. Как говорится: пусти лису в курятник… Или… Даша насторожилась. И, секундой раньше, чем дверь распахнулась, схватила Карамзина одной рукой, девчонку другой и прыгнула назад, в узкий коридор между двумя рядами шкафов, с просевшими от книг полками.

Дверь грохнула о стену с такой силой, будто хотела её пробить насквозь. Вероника укусила пальцы, зажавшие её рот. Застучал металл набоек.

– Всем на землю! Руки за голову. Именем императора!

Студентка застыла в Дашиных руках. Даша аккуратно глянула поверх книг на сквозной полке. Мужчины с автоматами. В чёрном камуфляже. С чёрными балаклавами на лицах. Судя по росту и комплекции – оборотни.

Да итишь твою налево! Опричники. Эти-то откуда здесь взялись?!

ПРИМЕЧАНИЯ

Большой проспект — проспект Васильевского острова

Биржевой мост — соединяет Васильевский и Петроградский (Городовой) острова, начинается от Санкт-Петербургской Биржи

Глава VI

Они быстро заполняли помещение, профессионально прикрывая друг друга. Бежать? Куда? И, главное, зачем? Насмерть перепуганная Вероника вырвалась из Дашиных рук, скользнула к незаметной металлической двери в стене, лихорадочно повернула ключ, распахнула…

– Ну, привет! – шагнул навстречу опричник.

Вероника, взвизгнув, отпрянула, едва не сшибив Дашу на пол.

– Эй, спокойно, – хохотнул опричник. – Руки за голову, лицом к стене… к книгам.

И громко добавил:

– Тут две девчонки.

Даша послушно повернулась лицом к книгам, прижалась к ним лбом, завела руки за затылок. С Государевой Опричниной не спорят. Даже жандармы. Даже из Особого. Расставила ноги, и только тут почувствовала, что колени подгибаются, бинты впились в кожу, грудь занемела, а спина и – хуже того – задница влажные от пота. И как-то сразу вспомнилось, что на господине жандарме совершенно отсутствует нижнее бельё. А ещё её снова стало знобить, и голова, оказывается, уже давно кружилась, белые червячки ползали в прозрачном воздухе.

– Тащи сюда, – лениво рыкнул кто-то.

– Лавка чиста.

– Дворы чисты.

– Первый этаж чист.

– Улица чиста.

Неужто у опричников здесь и сейчас проходила какая-то спецоперация? Именно в это время и в этом месте? Даша нахмурилась. Она точно не спит? Всё это похоже либо на плохой романчик, где автор раскидал по кустам рояли, либо на дурной сон, ведь в кошмарах подобные случайности нередки.

– Пошли, девчонки, – ласково пнул Дашу «их» опричник. – Да ты, малая, не дрожи так. Не виновата – ничего не будет.

Даша невольно оглянулась на Веронику. Сестричка стояла, вскинув подбородок и сверкая стёклами очков. Так и казалось, что она сейчас запоёт что-то вроде «Смело, товарищи в ногу», или «В бой за царя пойдём, и все как один умрём», с которым казаки ходили в битву за Дебрецен. А тогда кто дрожит?.. «Я», – с изумлением осознала Даша. Её и в самом деле трясло – видимо, наркоз отходил.

Они вышли на центр «торгового зала», где на столе из клееной фанеры, покрытой жирным слоем жёлтого лака, гудел допотопный компьютер ещё доведуньевой эпохи. В низеньком засаленном кресле за ним восседал, вытянув длинные ноги в квадратноносых берцах, скрестив их в лодыжках и постукивая пальцами мохнатых рук по столешнице… князь Шаховско́й. Тёмные глаза оборотня горели жёлтым светом. Князь не скрывал лица балаклавой, и Даша отчётливо увидела и презрительную линию тёмных губ, и графитно-поблёскивающую щетину (оборотни никогда не брились: либо носили бороду, либо стригли до щетины) и даже тонкие, словно прорезанные скальпелем, вертикальные морщинки на переносице и в уголках рта.

Ей захотелось чем-нибудь тяжёлым швырнуть в высокородную особу. Например, огнетушителем. «Ты, собака, преследуешь меня, что ли?!» – бешено подумала Даша, но многолетняя выучка и крепкая воля помогли взять себя в руки. Девушка расправила плечи и выпрямилась, благодаря все силы небесные за негласное правило, по которому следователи не были обязаны вытягиваться во фрунт перед начальством.

– Рассказывайте, – вместо приветствия процедил главный оборотень.

– О чём прикажете рассказывать, Ваша светлость? – холодно уточнила Даша.

– О том, что вы – незаконнорожденная дочь Ксении Николаевны Трубецкой, осиротели в шесть лет восемь месяцев из-за того, что мадам употребляла алкоголь в недопустимых количествах, росли в Четвёртом детском приюте Императорского общества призора – не надо. Это мне уже известно. Поведайте нам о том, как оказались сейчас и здесь. И… Филарет, уведи вторую барышню в подсобку. А заодно запроси у Центра всю имеющуюся информацию по ней.

Даша вспомнила, как кто-то, кажется, Михалыч, однажды обмолвился, что опричники на задании никогда не называют имён: у каждого кличка… псевдоним, то есть.

– Вы не имеете права! – пропищала Вероника. – Я ничего противозаконного не делала. Торговля законна, у меня лицензия и…

– Лицензию можно и отозвать, – хохотнул тот оборотень, что их обнаружил и положил на стол томик Карамзина.

Князь глянул, открыл и перелистнул несколько страниц.

– Ничего противозаконного?

– Это лавка для коллекционеров, – упрямилась девица. – Это коллекционное издание. Мы не занимаемся распространением запрещённой литературы.

– Ну, это смотря с какой стороны посмотреть. Обсудим позже. Филарет.

«Сумасшедшая», – со смешанным чувством осуждения и восхищения подумала Даша, провожая худенькую девичью фигурку взглядом. Впрочем, в нужных местах вполне себе округлую. Даже через тонкую ткань брючек видно, насколько плавна линия бёдер и упруги ягодицы. Даша невольно покосилась на князя. Кто там у нас любитель сладенького? И на миг даже пожалела наивную глупышку. И немного по-женски позавидовала, как всегда завидовала тем, кого природа сполна наделила всем тем, что Даша так искренне презирала.

– Продолжим, госпожа Трубецкая? Я жажду информации.

Даша пожала плечами:

– Увидела книжную лавку, решила что-нибудь купить, чтобы прочитать на досуге. Перед сном.

– Вы поменяли место жительства? Или по пути с Васильевского на Боровую решили для моциона сделать крюк?

Чёрт! Даша мысленно надавала себе по щекам. Как могла она запамятовать, что Опричнина запросила по ней полные данные? Хотя представить, что сам князь… Внутри всё похолодело. Зачем она столь сиятельной особе? И, кстати, зачем она солгала? Ведь скрывать ей нечего. Неужели настолько сильна неприязнь? Даша внезапно поняла тех, кто всячески увиливал от вопросов жандармов. Если эти несчастные испытывали то же, что сейчас чувствует она – вот такую иррациональную антипатию и желание закрыться в кокон…