Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

Трапеза за одним столом с наследником трона! Молодой Путник едва смог побороть желание отсесть от Давида как можно дальше — студент сиял, да так ощутимо, что даже непроницаемый с виду магистр поморщился (правда, быстро взял себя в руки). Благодарность и восхищение лились из него оглушительным потоком, как горный водопад: несчастный тщетно пытался произвести на королевича с похмельем хорошее впечатление и так и не смог понять, что дело это безнадёжное до мозга костей.

Трапеза с наследником трона… в доме господина магистра. Максим кожей чувствовал смятение, тянувшее Агнеотиса изнутри в разные стороны: противоречивые эмоции раздирали беднягу как при четвертовании, каждая рвала в свою сторону, эманации его жизненной энергии становились всё нестабильнее.

Что мог забыть в этом доме сам принц Айгольд? Магистр упомянул, что накануне вечером «Его Высочество изволили выпить лишнего» — значило ли это, что он и пил, и ночевал… здесь? И может ли это стать косвенным подтверждением тех грязных и поганых слухов, которые без зазрения совести распространяются в Эпиркерке — особенно в рядах стражников? Давид аж головой помотал, спровоцировав полёт нескольких вопрошающих взглядов в свою сторону — ему стало противно до тошноты, но не от рисовавшихся в воображении неотёсанных вояк сцен, а от собственной низости и мерзости: как можно чистокровному магу благородного происхождения, воспитанному на тезисах Кодекса, воспевающему честь и достоинство, хотя бы допустить такую вероятность? Да что с ним такое сегодня творится?!

За Кцолом тем временем Максиму наблюдать оказалось ничуть не менее интересно, чем за его притихшим товарищем. Присутствие Айгольда каким-то странным и не вполне объяснимым образом воздействовало на несчастного: ведь Макс как-то уже смирился с первым впечатлением и взял его за аксиому, что этот парень, выражаясь тактично, далеко не самый приятный человек в Эпиркерке, что при молодом Путнике эльвиец (или как он там себя называл) шёл по жизни с демонстративным самодовольством, смотрел надменно и двигался, вкладывая в каждый жест одному ему ведомое превосходство, но рядом с принцем Кцол трепетал — не от восторга чувств, не от радости от оказанной ему чести, а от вполне приземлённого и животного страха. Хотя, казалось бы, сложно в этом городе найти кого-то безобиднее Айгольда.

Лезть с расспросами Макс бы не решился, даже если бы они с Кцолом были друзьями не разлей вода, но любопытство не давало ему покоя. Завтрак — самая вроде как спокойная и тихая трапеза на дню — всё меньше отвечал своим базовым критериям.

— У вас есть сегодня для меня какие-нибудь особенные поручения, Мастер? — неловко спросил парень, сообразив, что следовало бы разбавить царившую в кухне затянувшуюся паузу: он только теперь обратил внимание, что присутствующие молчат уже несколько минут.

— Занятно, что ты спросил, — Захария кивнул. — Есть. Но сначала поешь — пока меня не будет, едва ли тебе дадут расслабиться.

— Вы же пойдёте на этот, как его… Совет, точно, — само собой вырвалось у Максима. — При всём уважении, Мастер, вы уверены, что я справлюсь с торговлей в ваше отсутствие? Потому что меня вот терзают смутные сомнения.

Колдун подбадривающе кивнул, не желая тратить силы на излишние слова.

— Полагаю, я уложусь до обеда, и…

Айгольд сдавленно, но с отчётливой издёвкой хохотнул.

— До обеда? — он предпринял попытку сдержаться, но всё же громко и саркастично усмехнулся. — Нет, это возможно, конечно, если до обеда, скажем, завтрашнего.

— Великие боги, Айгольд, разумеется я не собираюсь присутствовать на Совете до конца, — тут уж усмехнулся и чародей. — У меня всего две задачи: донести информацию и разворошить осиное гнездо, чтобы жужжали интенсивнее. Часа за три управлюсь уж как-нибудь.

— Не будь наивным, — помрачнел принц. — Они тебя без боя не отпустят, и мы оба прекрасно это знаем.

После чего уставился на Давида, не ожидавшего повышенного к себе внимания со стороны титулованной особы, тяжёлым немигающим взглядом — взглядом, от которого по спине школяра пробежала волна холодка, и которому, безусловно, научился у чародея.

— Позвольте мне быть откровенным, господин Агнеотис, раз уж мы все здесь, — принц буквально пригвоздил к месту оцепеневшего от волнения студента и с несвойственной ему серьёзностью насупился. — Учитывая, что вы уже достаточно взрослый молодой человек и вряд ли пришли к магистру Хаоса за сказками, в которых непременно должен состояться счастливый конец.

Давид не мог заставить себя сделать вдох — воздух, ставший всего за секунду невыносимо вязким и густым, застрял во всех точках его глотки разом и намертво закупорил трахею. Его Высочество, сидящий так близко, делящий с ним пищу, совершенно искренне спрашивает разрешения у какого-то Давида Агнеотиса говорить то, что думает! Школяр смог только кивнуть, сражаясь со спонтанным приступом головокружения, и постарался незаметно уцепиться за что-нибудь массивное и устойчивое, чтобы не свалиться ненароком в обморок.

— Вы должны понимать истинное положение дел, если и правда хотите повлиять на судьбу своей матушки. А оно таково, — Айгольд не таясь вздохнул, — Что Захария — едва ли не единственный человек, в силах которого вам помочь.

— Я осознаю, прекрасно это осознаю, Ваше Высочество! — вспыхнул студент и даже с места своего приподнялся в попытке заверить королевича честности этого заявления. — Невозможно описать, насколько я благодарен господину магистру, я ни сколь не сомневаюсь в его силе и…

— Позвольте закончить, — спокойно и твёрдо, но без грубости или ненужной резкости оборвал его на правах монарха Айгольд. — Речь не о могуществе или влиянии нашего многоуважаемого магистра на членов Круга.

Давид притих. Да и Максим, никогда прежде не сталкивавшийся с другой стороной личности королевича — довольно строгой, чёткой и властной — перестал жевать и сосредоточился.

— Речь о категорически неудачно — или, вернее сказать, чудовищно удачно выбранном для покушения на госпожу Агнеотис времени, как бы бесчеловечно ни звучали сейчас мои слова, — плавно уложив ложку на край тарелки, скрупулёзно подбирал правильные фразы принц. — Случись это полгода назад, я не стал бы делать подобных заявлений: и Круг, и члены парламента, в который входит ваш достопочтенный дядюшка, и придворные в целом отреагировали бы на это преступление должным образом и бросили бы на расследование все необходимые силы, так что Захарии палец о палец не пришлось бы ударить, но это случилось сейчас. Когда никому, уж простите за грубость и прямолинейность, нет — и не может быть — до этого покушения ровным счётом никакого дела. Когда основные ресурсы нашего государства сосредоточены на более… насущных вопросах.

Студенты молчали, каждый сосредоточенно вслушиваясь в произнесённые слова в поисках скрытого смысла, второго дна, которое, безусловно, обязано было присутствовать в разговоре с наследником трона.

Кажется, они не в курсе, — заметил хаотичное движение мысли в их глазах Максим. — Интересно, в силу возраста или в силу того, что не такие уж их семьи и крутые при дворе?

— Буду говорить откровенно, господин Давид: шансов, что это дело хотя бы будет начато в ближайшее время без присутствия на сегодняшнем Совете Захарии, практически нет. Никто в здравом уме просто физически не сможет себе позволить заниматься частными проблемами… Ну, кроме городской стражи разве что.

Давид не сдержал ироничного «угу», но к словам принца относился со всей серьёзностью.

— А так уж вышло, — вместо Айгольда заговорил колдун, помрачнев, — Что я — один из немногих магистров, разбирающихся в тёмной магии и при этом не связанных с Эпирширом практически никакими обязательствами… Печальная картина вырисовывается.

— Магистры Круга сделают всё от них зависящее, чтобы спихнуть расследование этого покушения на тебя, — подтвердил опасения товарища принц. — Явишься сегодня на Совет — скорее всего, будешь доводить этот вопрос до конца. Самостоятельно.