Лекарь Империи 4 (СИ) - Лиманский Александр

— Я готов ассистировать на самых простых операциях, — продолжал Фролов. — Подавать инструменты, держать крючки, ушивать… В общем, делать всю черновую работу под присмотром…

— Так, стоп, — Игорь Степанович тут же прервал его, и его хорошее настроение начало улетучиваться. — Какие еще, к черту, операции, Фролов? Ты устав Гильдии читал? Подмастерьев твоего уровня до операционного стола в качестве ассистента подпускают только в исключительных случаях, и то по личному распоряжению Магистра. Так что про «держать крючки» можешь забыть.

Фролов сник.

— Но, — Шаповалов сделал паузу, и в его глазах снова блеснули хитрые огоньки, — никто не мешает тебе набраться ума у нашего гения-самоучки в другом. Разумовский у нас мастер ставить диагнозы, которые никому и в голову не придут. Вот этому и будешь у него учиться.

Он откинулся на спинку стула и окинул нас оценивающим взглядом.

— А вы хитрые, молодые люди. То есть, ты, Разумовский, получаешь себе личного оруженосца, а ты, Фролов, — бесплатного репетитора-практика. И все это под моей крышей. Неплохо придумано.

Игорь Степанович задумался, барабаня пальцами по столу. Затем усмехнулся.

— Значит, так, — он щелкнул пальцами. — Решение принято. К операциям я тебя, Фролов, разумеется, не допущу, ранга не хватает. А вот ставить диагнозы и вести пациентов вместе с Разумовским — сколько угодно. С этой минуты ты прикреплен к нему. Ходишь за ним, как привязванный. Смотришь, слушаешь, запоминаешь. И не дай бог он на тебя хоть раз пожалуется. Ясно?

— Так точно! — выпалил обрадованный Фролов.

— Вот и отлично. А теперь — брысь оба, работать.

Мы вышли из кабинета Игоря Степановича. Фролов выглядел так, словно с его плеч только что сняли тяжеленный, невидимый рюкзак, с которым он ходил последний год. Плечи его расправились, сутулость исчезла, а в глазах, до этого тусклых и испуганных, появился блеск надежды.

— С чего начнем, Илья? — спросил он, едва сдерживая нетерпеливый энтузиазм.

— Для начала, давай найдем и исправим твои старые ошибки, — я достал свой планшет. — Составим полный список всех «потерянных» тобой пациентов за последние месяцы. Попробуем их всех обзвонить и пригласить на повторный, уже нормальный осмотр. Но это — во-вторых. А во-первых, ты сейчас же сходишь в поликлинику и запишешься на прием к нашему штатному психологу. Чем быстрее начнешь терапию, тем лучше будет для всех.

— Понял! — Фролов буквально подпрыгнул на месте. — Я мигом!

Он с таким рвением умчался по коридору, что чуть не сбил с ног медсестру, выходившую из палаты.

— Ого, какой прыткий! — прокомментировал у меня в голове Фырк. — Смотри-ка, прямо как ты в свой первый день! Помнишь, как носился по больнице, пытаясь всем доказать, что ты не верблюд?

Я усмехнулся и направился в ординаторскую, чтобы наконец-то заняться своими прямыми обязанностями. В коридоре я столкнулся с Артемом. Он нес внушительную стопку историй болезни и выглядел уставшим, но, кажется, вполне довольным жизнью.

— О, Илья! Герой вчерашнего дня! — улыбнулся он, увидев меня. — Я как раз тебя искал. Как там наш вчерашний пациент? Кулагин? Я утром заглядывал в реанимацию, он был стабилен.

— Только что от него, — кивнул я. — Идет на поправку. Анализы улучшаются. Думаю, все будет хорошо.

— Отлично, — он с неподдельным облегчением выдохнул. — Я, если честно, всю ночь тот случай прокручивал в голове. До сих пор не верится. — Как ощущения после вчерашнего триумфа? Голова на месте?

— Вполне. Больше не кружится.

— Слушай, а мы ведь вчера так толком и не отметили твой успех, — Артем ловко переложил папки в другую руку. — Ты так быстро сбежал, что я не стал тебя догонять. Может, сегодня вечером наверстаем? Пиво, душевные разговоры о высоком искусстве анестезиологии и хирургии? Так сказать, профессиональный разбор полетов?

— Почему бы и нет, — легко согласился я. После последних безумных дней немного расслабиться точно не помешает. — Только вне работы меньше всего хочется говорить о работе, — улыбнулся я.

— Это как скажешь. Можем обсудить любую другую тему.

— Отлично!

— Тогда после смены, у главного входа?

— Договорились.

Именно в этот момент из-за угла, как метеор, выскочил запыхавшийся Фролов.

— Илья! Я все узнал! Психолог принимает по вторникам и четвергам! Я уже записался на послезавтра! — выпалил он на одном дыхании.

Артем с понимающей усмешкой посмотрел на эту сцену.

— Ладно, не буду вам мешать, коллеги. До вечера, Илья.

— До вечера.

В ординаторской было на удивление тихо. Величко, получив от меня порцию новых заданий, сел усердно записывать их в своем углу, не поднимая головы.

Я открыл на своем планшете доступ к центральному архиву электронной базы данных больницы и развернул экран к Фролову.

— Так, Максим, давай посмотрим, кого из пациентов ты «потерял» за последний месяц. Начнем с самых ранних записей.

Мы только-только начали сверять его график дежурств с записями в системе, как дверь в ординаторскую тихо открылась. На пороге стояла Алина Борисова.

Вид у нее был странный — она стояла, сжимая в руках папку с историей болезни так, что побелели костяшки. На ее лице была привычная маска раздражения, но под ней я отчетливо видел… смущение?

— Илья, — она запнулась, словно слова давались ей с огромным трудом. — У меня тут… сложный случай. Не могу разобраться. Поможешь?

— Ого! — присвистнул у меня в голове Фырк. — Гора пришла к Магомету! Гордячка Борисова просит о помощи у своего заклятого врага? Двуногий, срочно проверь, не идет ли на улице снег из лягушек!

Я отложил планшет.

Любопытно. Очень любопытно. После всего, что между нами было, после всех ее унижений и подстав, она приходит ко мне за помощью?

Мы договорились больше не враждовать, но чтобы она вот так быстро сдалась и сама пришла. Тут что-то не чисто…

А может, ситуация у нее была действительно патовая. Она боялась. Панически боялась снова ошибиться и окончательно похоронить свою карьеру.

— Конечно, — я ответил ровным, профессиональным тоном, не давая ей почувствовать мое настроение. — Что за пациент?

Она с видимым облегчением подошла и протянула мне историю болезни.

— Валентин Свиридов, сорок пять лет. Поступил к нам час назад. Жалобы на сильный шум в ушах, тошноту, спутанность сознания. И еще… — она замялась, — он дышит как-то странно. Очень часто и глубоко.

Я быстро пробежал глазами анамнез. Действительно, очень необычный набор симптомов, не укладывающийся ни в одну из классических картин. Странное дыхание… — эта деталь сразу зацепилась у меня в голове.

— Анализы уже делали?

— Да, конечно. Общий анализ крови, биохимия — все в пределах абсолютной нормы, — в ее голосе звучало отчаяние. — Я сначала думала, может, что-то неврологическое. ОНМК? Но клиники нет. Интоксикация неизвестным веществом? Тоже не похоже. Я… я не знаю, Илья.

Я смотрел на нее и видел перед собой уже не самоуверенную стерву, а напуганного, загнанного в угол специалиста. Тот случай с Шевченко не просто сломал ее профессиональный стержень, он, кажется, полностью парализовал ее клиническое мышление.

Теперь она, видимо, в каждом пациенте со «смазанными» симптомами видела потенциальную ловушку, редчайший синдром, который она снова пропустит, снова опозорится, и на этот раз ее уже никто не спасет.

Или…

Или это очередная игра. Она может намеренно прийти ко мне с этим сложным случаем, чтобы я ошибся. Чтобы потом, когда придет Шаповалов или Кобрук, она могла сказать: «А я что? Я ничего. Я сразу поняла, что случай сложный, и позвала нашего гения-самоучку. Это все его назначения, я тут ни при чем».

Идеальная подстава. Снять с себя всю ответственность и переложить ее на меня.

Оба варианта были одинаково вероятны. Но в любом случае, сейчас передо мной был пациент. А пациент — это главное.

— Пойдем, посмотрим на него, — я встал из-за стола. — Максим, ты идешь с нами. Будешь учиться, как разбирать нетипичные случаи.