Император Пограничья 13 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в багровые тона, когда рядом раздались шаги.

— Тяжёлый день, малец?

Пётр поднял голову. Рядом стоял мужчина в поношенной одежде странствующего торговца — выцветший кафтан с заплатками, стоптанные сапоги, войлочная шапка, из-под которой выбивались русые с проседью волосы. Лицо обветренное, в морщинах, но глаза внимательные, изучающие.

— Простите, а вы кто? — насторожился мальчик.

— Василий меня зовут. А ты Петька Вдовин, я правильно узнал? Сын Макара?

Пётр соскочил с ящиков, готовый бежать.

— Откуда вы знаете моего отца?

— Эй, спокойно! — мужчина поднял руки в примирительном жесте. — Я друг твоего батьки. Мы вместе… работали. Узнал, что вы с матерью здесь теперь живёте, хотел повидаться, поговорить о Макаре. Пойдём, куплю тебе чего-нибудь поесть? Выглядишь голодным.

Князь Михаил Фёдорович Сабуров стоял на главном балконе дворца, глядя на площадь внизу. Октябрьский ветер трепал красные знамёна с гербом Владимирского княжества — золотым львом в железной короне, который держал в лапе серебряный крест. На помостах, воздвигнутых за ночь плотниками, выстроились герольды с начищенными трубами. Всё было готово к торжественному смотру боярского ополчения, который должен был продемонстрировать мощь князя и готовность аристократии поддержать его в походе против мятежного Пограничья.

— Ваша Светлость, прошёл час после назначенного времени, — негромко произнёс советник Акинфеев, седовласый мужчина с острым взглядом, стоявший за правым плечом князя.

Сабуров не ответил, продолжая всматриваться в ворота площади. По его расчётам, должны были явиться представители как минимум восьмидесяти боярских родов — каждый со своим отрядом родственников-магов, оруженосцами и вспомогательными силами. Общая численность войска должна была превысить три сотни боевых единиц, не считая сопровождения.

Полноценное боярское ополчение — вот на что он рассчитывал. Главная военная сила княжества, превосходящая любую регулярную армию простолюдинов по магической мощи. В центре каждого отряда — сам боярин, маг высокого ранга, способный в одиночку сокрушать целые подразделения обычных солдат. Вокруг него выстраивались родственники: братья, сыновья, племянники, обученные с детства действовать как единое целое. Младшие маги выполняли специализированные роли — одни лечили раны и снимали негативные эффекты, другие создавали защитные барьеры, третьи служили живыми батареями, подпитывая главу рода магической энергией в разгар битвы. Схема напоминала средневековых рыцарей с их оруженосцами и вспомогательными силами, только вместо стальных доспехов и мечей здесь была чистая магическая сила, способная испепелить, заморозить или раздавить противника.

На площади толпились горожане — купцы, ремесленники, простые зеваки. Все пришли посмотреть на демонстрацию силы. Слухи о готовящемся походе против Платонова ходили по городу уже неделю, и народ ждал зрелища.

— Генерал, сколько прибыло? — князь повернулся к Хлястину.

— Двадцать три человека, Ваша Светлость, — голос генерала звучал ровно, но в глазах читалось беспокойство. — Семнадцать младших сыновей из мелких родов, четверо племянников боярина Кудрявцева и двое внуков боярина Селиверстова.

— И всё? — Сабуров стиснул перила балкона так, что побелели костяшки пальцев.

— Боюсь, что да. Большинство прислали письма с извинениями.

Князь глубоко вздохнул, пытаясь сохранить самообладание. Нельзя показывать слабость перед толпой. Он выпрямился и вышел на самый край балкона, где его было хорошо видно.

— Начинайте смотр, — приказал он герольду.

Трубы возвестили о начале церемонии. Двадцать три мага выстроились на центральном помосте, стараясь занять как можно больше места, чтобы скрыть свою малочисленность. Но попытка была тщетной — помост, рассчитанный на сотню человек, выглядел почти пустым.

В толпе начались перешёптывания. Сабуров видел, как купцы переглядываются, как ремесленники качают головами. Кто-то из молодых подмастерьев не сдержал смешка, быстро заглушённый тычком локтя от соседа.

— Где же остальные-то? — донёсся женский голос из толпы.

— А говорили, вся знать соберётся…

— Видать, не больно князя-то поддерживают…

Младшие бояре на помосте переминались с ноги на ногу, явно чувствуя себя неуютно под взглядами сотен глаз. Самый старший из них, Никита Кудрявцев — юноша лет двадцати пяти с жидкой бородкой — попытался придать лицу воинственное выражение, но получилось скорее жалко, чем грозно.

Князь поднял руку, призывая к тишине.

— Доблестные защитники Владимира! — его голос, усиленный заклинанием, разнёсся над площадью. — Сегодня мы видим истинных патриотов княжества, тех, кто не побоялся встать на защиту законной власти от узурпатора и самозванца!

Аплодисменты были жидкими. В основном хлопали городские стражники, расставленные по периметру площади, да несколько купцов, имевших дела с княжеской канцелярией и выживающие за счёт его казны.

— Эти храбрые сыны знатных родов станут ядром нашей армии! — продолжал Сабуров, стараясь вложить в голос как можно больше уверенности. — Их пример вдохновит других присоединиться к справедливой борьбе!

В толпе кто-то громко фыркнул. Князь сделал вид, что не заметил.

Смотр продолжался ещё четверть часа. Маги продемонстрировали несколько заклинаний — огненные шары, ледяные стрелы, воздушные щиты. По отдельности выглядело впечатляюще, но общий эффект был удручающим. Два десятка магов, большинство из которых достигли ранга Подмастерья и лишь пара добились ранга Мастера, не могли заменить полноценное боярское ополчение.

Когда церемония завершилась, и площадь начала расходиться, Сабуров услышал обрывок разговора двух торговцев:

— Помнишь, когда покойный князь Веретинский ополчение собирал двадцать лет назад? Вот это была сила! Сотни магов!..

— Да уж, нынешний не тот авторитет имеет…

Князь резко развернулся и зашёл во дворец. В личном кабинете его уже ждали Акинфеев и генерал Хлястин. Едва дверь закрылась, Сабуров сорвался:

— Предатели! Все до единого — предатели! — он сжал руку в кулак. — Я дал им стабильность! Я защитил их от безумия Веретинского! И вот благодарность!

— Ваша Светлость, — осторожно начал Акинфеев, — позвольте доложить о причинах неявки…

— Причинах? — Сабуров повернулся к советнику, глаза его горели яростью. — Каких ещё причинах?

Невозмутимый советник достал из папки несколько писем.

— Род Курагиных сообщает об эпидемии оспы в их поместье. Объявлен карантин, никто не может покинуть границы владений.

— Оспы? — князь схватил письмо, пробежал глазами. — Бред!

— Род Мещерских… — Акинфеев взял следующее письмо, — глава рода боярин отправился в паломничество к святым местам. Недоступен для мирских дел до весны.

Генерал Хлястин мрачнел с каждым словом. Его обветренное лицо становилось всё жёстче.

— Род Звенигородских, — продолжал советник, — срочно выехал в Ливонию. Якобы возникли проблемы с поставками янтаря, требующие личного присутствия.

— Янтаря! — Сабуров ударил кулаком по столу. — Они издеваются!

— Род Аминовых — неожиданная смерть тёщи главы рода, траур на сорок дней. Род Шаховских — судебная тяжба в Рязани, не могут покинуть княжество до решения. Род Киренских…

— Довольно! — князь рухнул в кресло. — Все эти отговорки… Они просто выжидают. Смотрят, кто победит — я или Платонов.

— Боюсь, дело не только в этом, Ваша Светлость, — тихо произнёс Хлястин. — Многие помнят последние годы правления Веретинского. Помнят казни по малейшему подозрению, конфискации имущества. И помнят, что вы были его церемониймейстером.

— Я спас их от тирана!

— Они видят это иначе, — генерал покачал головой.

Он не закончил, но Михаил Фёдорович всё равно понял невысказанный подтекст: «Для них вы — человек, предавший своего господина. Если предали его, предадите и их».