Император Пограничья 13 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Ладно, — нехотя согласился мальчик.

Они прошли к харчевне на краю рынка. Василий купил два мясных пирога и кружку сбитня для Петра. Сели за дальний столик, подальше от других посетителей.

— А где вы работали? — осторожно начал Пётр, откусывая от горячего пирога, собираясь проверить, врёт собеседник или действительно знал отца.

— В караванной охране. Возили грузы между княжествами. Опасная работа, но платили хорошо.

— Зачем врёте? Папа не был охранником каравана, — категорично отрезал мальчик.

Василий осёкся и, чтобы заполнить паузу, отхлебнул из своей кружки.

— А что именно ты знаешь?

— Что он выполнял… поручения. И что его заставляла Гильдия Целителей. Что они нас шантажировали.

Лицо Василия изменилось, стало серьёзным.

— Так она рассказала… Значит, ты знаешь про Гильдию.

— Знаю! Они держали нас взаперти! Угрожали убить, если папа не будет на них работать! — он едва сдержал себя, чтобы не перейти на крик.

— Проклятые твари, — выругался Василий, стукнув кулаком по столу. — Я предупреждал Макара, говорил — уходи от них, пока не поздно. Но он… у него не было выбора. Они добрались до вас.

— Вы тоже на них работали?

Мужчина помолчал и ответил:

— Недолго. Пока не понял, что они из себя представляют. Эти люди, Петька… Они прикидываются благодетелями, целителями, а сами хуже любых бандитов. Я попытался уйти, когда узнал правду.

Василий закатал левый рукав, показывая уродливый шрам, тянущийся от локтя до запястья.

— Подарок на прощание от их «специалиста по кадрам». Еле выжил. С тех пор скрываюсь, перебиваюсь случайными заработками.

— А папа… он не мог уйти?

— Макар был связан по рукам и ногам. Они же держали тебя с матерью, понимаешь? Стоило ему дёрнуться — и вас бы не стало. Он это понимал. И мучился каждый день.

Василий наклонился ближе, понизив голос.

— Я видел его за месяц до… до того, как всё случилось. Встретились случайно в Суздале. Макар был сам не свой. Руки тряслись, взгляд потухший. Рассказал, что Гильдия готовит что-то серьёзное, что его могут заставить сделать нечто ужасное. И знаешь, что он мне тогда сказал?

Пётр замер с недожёванным куском пирога во рту.

— Он сказал: «Вася, если со мной что случится, найди моего Петьку. Расскажи ему, что я не хотел ничего плохого. Что я любил его больше жизни». И вот… случилось.

— Воевода убил его, — глухо произнёс мальчик.

Собеседник внимательно посмотрел на него, и на миг Петру показалось, что на губах чужака мелькнула улыбка. Нет, привиделось.

— Я слышал об этом. Знаешь, что самое страшное? Макар в тот вечер не собирался убивать. Он шёл с повинной.

— Что? — Пётр поднял голову.

— Твой отец решил всё рассказать Платонову. О Гильдии, о шантаже, обо всём. Надеялся, что воевода защитит вас с матерью. Макар был готов понести наказание за прошлое, лишь бы вы были в безопасности.

— Но… мама сказала, что папа пришёл убивать…

— Чепуха, — Василий покачал головой, изображая горечь. — Если бы Платонов выслушал, дал Макару шанс объясниться… Но нет. Увидел чужака в своём жилище и убил не раздумывая. Твой отец даже слова не успел сказать.

— Откуда вы это знаете? — в голове мальчика прорезалось подозрение. — Вам же там не было!

— Не было. Зато у меня есть друг среди местной стражи. Он потом тело выносил. Сказал, что Макар был безоружен — только пустые ножны на поясе. Оружие он бросил, когда шёл сдаваться.

Пётр не знал всех деталей той ночи, и потому попытался вспомнить, что именно говорили те два дружинника. Упоминали ли оружие на теле папы?.. Один сказал, что воевода убил отца мечом какой-то княжны. Вроде всё…

— Воевода убил безоружного человека? — не мог поверить своим ушам мальчишка.

— Который пришёл просить защиты для семьи, — кивнул Василий. — А теперь вы живёте под его крышей. Ирония судьбы. Убийца твоего отца каждый день ходит мимо, а ты должен ему кланяться в ноги. И где справедливость?..

В глазах мальчика блеснули слёзы ярости.

— Это несправедливо!

— Конечно, несправедливо. Но что ты можешь сделать? Ты ребёнок, он — воевода с сильной магией.

Василий помолчал, словно размышляя, затем полез за пазуху.

— Хотя… есть один способ хотя бы немного восстановить справедливость.

Он достал маленький флакон с прозрачной жидкостью, размером не больше напёрстка.

— Что это? — Пётр настороженно посмотрел на пузырёк. — Яд?

Про различные вредные смеси рассказывала мама. Ей по работе приходилось иметь дело с множестве алхимических препаратов.

— Нет, — торопливо качнул головой собеседник. — Это… скажем так, «уравнитель». Блокирует магические каналы на несколько дней. Полностью безвредно для здоровья, просто временно лишает способности к магии.

— И что? — не мог взять в толк ребёнок.

— А ты сам подумай. Платонов силён своей магией металла. А без неё он просто человек. Пусть почувствует, каково это — быть беспомощным. Как твой отец был беспомощен перед ним.

— Но это же… это нечестно.

— А убить безоружного, пришедшего с повинной — честно? — Василий наклонился ближе. — Я же не предлагаю убивать его или покалечить. Просто на пару дней воевода станет обычным человеком. Может, хоть это заставит его задуматься о том, что он натворил.

Пётр смотрел на флакон, и в голове боролись противоречивые мысли. С одной стороны, это неправильно. С другой — разве отец не заслужил хотя бы такой справедливости?

— Я… я не знаю…

— Твой отец гордился бы твоей смелостью. Помню, он часто говорил о тебе. Показывал твой рисунок — домик с тремя окнами, собака во дворе, солнышко в углу. Носил с собой везде, даже на задания.

Пётр хорошо помнил тот рисунок, подаренный отцу на день рождения. Мальчик растерянно моргнул:

— Правда носил?

— В нагрудном кармане, у сердца. Говорил: «Мой Петька станет великим магом, не то что я. У него всё будет по-другому».

Мальчик сглотнул комок в горле. Наконец-то кто-то говорил об отце хорошо, не называл его убийцей и предателем. Он протянул дрожащую руку и взял флакон. Стекло было холодным на ощупь.

— Как это использовать?

— Просто добавь в питьё или еду. Или можешь брызнуть на кожу — впитается мгновенно. Без вкуса, без запаха, без цвета. Через пару часов начнёт действовать, продержится дня три-четыре.

— А если… если что-то пойдёт не так?

— Ничего не пойдёт не так. Это же не яд, Петька. Максимум — у него будет лёгкая слабость, как при простуде. Зато он узнает, каково быть обычным человеком. Каково было твоему отцу, когда тот шёл к нему безоружный.

Василий встал, оставив на столе несколько алтынов.

— Подумай. Это твой выбор. Но помни — твой отец заслуживает хотя бы крупицы справедливости. Хотя бы такой.

Он вышел из харчевни, оставив мальчика одного. Пётр сидел, сжимая в кулаке флакон, и чувствовал, как холодное стекло постепенно нагревается от тепла ладони.

Домой он вернулся, когда уже стемнело. Мать встретила его у порога.

— Где ты пропадал? Ужин совсем остыл. И Элеонора Павловна присылала записку — пишет, что у тебя проблемы с контролем дара.

— Я… гулял.

Мария внимательно посмотрела на сына. В последние дни он стал замкнутым, молчаливым. Она понимала — мальчик переживает правду об отце. Но как помочь ему?..

— Иди умойся и садись ужинать. Весь день суп варила — такой ароматный получился. Помнишь, как раньше просил именно с такими маленькими фрикадельками?

— Не хочется. Я спать.

Пётр прошёл в свою комнатку — крошечное помещение с узкой кроватью и сколоченным из досок комодом. Закрыл дверь и достал флакон. В мерцании малого светокамня жидкость казалась абсолютно прозрачной, как чистая вода.

«Папа заслуживает справедливости, — подумал мальчик. — Хотя бы такой. Хотя бы малой».

Он спрятал флакон под чистую одежду в комод. За окном выли октябрьские ветра, и где-то вдалеке лаяли собаки. А Пётр лежал без сна, думая о том, что сказал бы отец. Одобрил бы? Или разочаровался?..