Архитектор Душ VI (СИ) - Вольт Александр

Урал. Заброшенные шахты Демидовых, где Ворон хранил «крупногабаритные» грузы.

Сибирь. Тайный аэродром подскока для малой авиации, затерянный в тайге, куда не добивали радары ПВО.

Москва. Сеть элитных антикварных салонов, через которые отмывались деньги и сбывались краденые драгоценности.

Я называл имена. Известные адвокаты, уважаемые банкиры, чиновники средней руки. Люди, которые днем жали руки министрам, а вечером получали подарки от курьеров Ворона или от него лично.

Нандор и Шая работали слаженно. Они сверяли каждую названную фамилию с базами данных, находили подтверждения. Их лица становились все серьезнее. Масштаб спрута, которого вырастил Ворон, поражал воображение.

Стрелки настенных часов перевалили за четыре утра, когда мы, наконец, поставили последнюю точку. Планшет погас, карты свернулись, а в голове гудело так, словно я просидел сутки в трансформаторной будке.

Мы вышли из здания МВД в тишину предрассветной Москвы. Город спал тяжелым, безмятежным сном, не подозревая, какие демоны были только что вытащены на свет в одном из кабинетов этого здания.

Воздух был холодным и влажным, он приятно холодил разгоряченную кожу после удушливого помещения.

Мы остановились у крыльца. Нандор достал пачку сигарет, предложил мне, но я отказался.

Щелкнула зажигалка. Огонек на секунду осветил наши уставшие серые лица.

Мы стояли молча, выпуская дым в ночное небо. Докурив до фильтра, Нандор щелчком отправил окурок в урну.

— Ладно, — выдохнул он, поправляя воротник пальто. — Я домой. Глаза слипаются, а через три часа планерка. Нужно быть в форме.

Он протянул мне руку.

— Хорошая работа, Виктор. Грязная, но хорошая.

Я пожал его ладонь.

— До встречи, — кивнул я.

Эльф коротко кивнул сестре, развернулся и направился к своей машине, стоявшей на парковке.

Мы с Шаей остались вдвоем. Она зябко поежилась, пряча руки в карманы плаща.

— Тебя подвезти? — спросила она, глядя куда-то в сторону спящего проспекта.

Я задумался, прикидывая маршрут. До особняка отца было прилично, а ловить такси в такое время в этом районе — занятие сомнительное.

— Да, если есть такая возможность, — ответил я. — Буду признателен.

Она тихо хмыкнула, и в уголках ее глаз появились лукавые морщинки.

— Нет, иди пешком. Полезно для здоровья.

— Ладно, — съязвил я, ничуть не смутившись, и уверенно направился к пассажирской двери её седана.

В машине было тепло и пахло ее духами. Мы ехали молча. Радио не работало, слышен был только шум шин по асфальту. Я смотрел в окно на редкие фонари и чувствовал, как усталость накатывает свинцовой волной.

Когда мы подъехали к воротам особняка, небо на востоке только-только начало сереть.

Шая заглушила двигатель, но фары не выключила, освещая мне путь.

— Зайдешь? — спросил я, поворачиваясь к ней.

Она покачала головой, устало улыбнувшись.

— Нет, спасибо, Виктор. Половина пятого. Мне нужно еще добраться до дома, принять душ и поспать хотя бы пару часов. Новый рабочий день будет тяжелым с таким количеством отчетов, которые мы сегодня нагенерировали.

— Понимаю, — кивнул я. — Тогда, спасибо за помощь. И за «подзарядку».

— Обращайся, — усмехнулась она. — Только не привыкай.

Я вышел из машины. Шая подождала, пока я пройду через калитку, и только тогда развернулась и уехала. Красные габаритные огни растворились в утренней дымке.

В доме было тихо. Григорий Палыч спал, и я старался ступать бесшумно, чтобы не разбудить старика. Поднялся к себе, на ходу стягивая одежду, пропитанную потом и пылью.

В душе я включил воду погорячее. Струи били по коже, смывая грязь, усталость и ментальный налет от контакта с Вороном и Волковым. Я стоял, уперевшись лбом в холодный кафель, и просто дышал паром.

Когда я начал намыливаться, рука скользнула по левому плечу. Я зашипел сквозь зубы — вода попала на рану, и боль, притупленная таблетками, снова заявила о себе.

Выключив воду, я вышел из кабины и подошел к зеркалу, чтобы сменить повязку.

Размокшая после душа марля почти легко отошла от кожи, явив мне интересную картину, от которой я на мгновение замер.

Края раны, стянутые леской, больше не выглядели воспаленными. Краснота спала, отек ушел. Но странным было не это. Странным было то, как выглядел сам шов.

Ткани стянулись. Не просто склеились сукровицей, а именно начали срастаться. Я видел четкую линию эпителизации — тонкую розовую пленку молодой кожи, которая уже начала закрывать разрыв.

Для раны, полученной меньше суток назад, да еще и такой рваной и грязной, это было… невозможно. С медицинской точки зрения. Регенерация шла в разы быстрее нормы. Словно я был не человеком, а персонажем фантастического фильма.

Я коснулся кожи вокруг шва. Она была обычной температуры, никакого жара, но все еще неприятно болела.

— Наверное, лишь кажется, — пробормотал я, разглядывая отражение. Глаза усталые, под ними тени. Мозг, измученный стрессом, мог выдать желаемое за действительное.

— Нужно понаблюдать, — отметил я вслух, накладывая свежий пластырь.

Спать оставалось всего ничего, но я провалился в сон мгновенно, едва голова коснулась подушки. Без сновидений, без кошмаров. Просто темнота.

Утро наступило преступно быстро, словно я только закрыл глаза, а будильник уже настойчиво требовал вернуться в реальность. Спал я от силы часа три, но, на удивление, не чувствовал себя разбитым. Видимо, эльфийская «батарейка» все еще действовала, или же мой организм включил какие-то скрытые резервы.

Плечо ныло, но уже не так назойливо. Я быстро собрался, выпил кофе, который показался мне безвкусным, и вызвал такси. «Имперор» был в ремонте, а вторую машину отца я брать не решился. Кто его знает, что за очередным поворотом меня будет ждать.

Когда я вошел в палату, отец явно чувствовал себя значительно лучше. Он полусидел на кровати, опираясь на подушки, и просматривал что-то на планшете. Лицо его, конечно, все еще было бледным и осунувшимся, но та смертельная серость, от которой веяло могильным холодом, исчезла.

Увидев меня, он отложил гаджет.

— Витя, — произнес он. Голос был слабым, но твердым. — Ну, не томи, рассказывай, что случилось.

Я придвинул стул и сел рядом.

— Все кончено, отец. Волков взят.

Андрей Иванович прикрыл глаза и выдохнул. В этом выдохе было все: и облегчение, и горечь, и боль от осознания предательства.

— Где он?

— В СБРИ, — коротко ответил я. — Его взяли ночью, при попытке бегства. Он собирался уйти через каналы контрабандистов. С собой у него была сумка с наличкой и уверенность, что он всех переиграл.

— Деньги компании?

— Счета заблокированы, как мы и договаривались. Он не успел вывести основные активы. То, что успел раскидать по офшорам — мы нашли. У следствия есть полная карта его транзакций. Вернем все, до копейки.

Отец кивнул, глядя в окно. Его пальцы нервно теребили край одеяла.

— Он что-нибудь сказал? — спросил он тихо. — Почему, Витя? Столько лет… Мы же с нуля начинали. Я спину ему прикрывал, он — мне. Чего ему не хватало?

Я вспомнил то, что видел в голове Волкова. Эту черную, липкую зависть, это мелочное желание быть первым, а не вторым.

— Ему не хватало быть тобой, — ответил я прямо. — Он завидовал. Все эти годы. Он считал себя недооцененным, считал, что ты присвоил себе всю славу и успех. Долги, игромания, жадность — все это наложилось одно на другое. Он хотел не просто денег, отец. Он хотел занять твое место.

Андрей Иванович горько усмехнулся.

— Болван. Мы все делили поровну. Всю выручку, все доходы и проблемы. Я старался сделать со своей стороны максимум для нашего общего дела.

— Теперь это неважно. Он дал полные показания. Сдал всех: подельников, схемы, каналы. Дальше им будут заниматься службы, это уже не твоя головная боль.

Я намеренно не рассказывал ему о том, что случилось на самом деле. Меньше знает — крепче спит.