Архитектор Душ VI (СИ) - Вольт Александр

— Он не призрак, — пробормотал следователь, прищуриваясь. — Он материален. И машина у него материальная. Если он исчез с этой камеры, значит, он появился на другой.

Он открыл карту города. Вот тот самый перекресток и куски дороги, ведущие к нему и уходящие прочь.

Камер в этом районе было немного, но они были. Банки, частные офисы, городская система наблюдения, к которой у него все еще был доступ.

— Ты где-то засветился, парень, — прошептал Владимир Арсеньевич. — Не сейчас, так через квартал. Не на этой улице, так на следующей. Я найду твой маршрут. Я найду твою машину. А потом я найду тебя. И мы поговорим о «работе моего уровня».

В подвале СБРИ было холодно, но этот холод не имел ничего общего с температурой воздуха. Он пробирал до костей, просачивался сквозь плотную ткань плаща и оседал инеем где-то внутри, на самой душе.

Шая стояла рядом с Громовым. Его рука, крепко сжимающая её ладонь, была горячей и влажной. Он замер, закрыв глаза, его дыхание стало поверхностным и частым, как у человека в лихорадке, а сам коронер ушел туда, куда существам без магии вход заказан — в чужой разум.

Сначала всё шло штатно. Шая чувствовала привычный, ровный отток своей силы. Это было похоже на то, как делишься теплом с замерзшим: ты отдаешь немного своего огня, чтобы согреть другого. Энергия текла по их сцепленным рукам тонким, контролируемым ручейком, питая Виктора, поддерживая его в ментальной схватке с Вороном.

Она наблюдала за его лицом. Напряженные желваки, подрагивающие веки, капелька пота, ползущая по виску. Громов был сильным. В нем был стержень, жесткий и несгибаемый, который позволял ему выживать там, где другие ломались. Или, вернее будет сказать, в том человеке, который оказался в теле Виктора Громова.

Но потом что-то изменилось. Ручеек превратился в реку. Река — в бурный поток.

Шая нахмурилась, чувствуя, как внутри неё словно открыли шлюз. Энергия не просто уходила — её жадно вырывали грубыми рывками. Словно Громов включил гигантский помповый насос и начал выкачивать из неё жизнь литрами.

— Виктор? — шепнула она, но он не ответил.

Его хватка на её запястье усилилась до боли. Пальцы впились в кожу, словно когти.

Шаю качнуло. Голова закружилась, перед глазами поплыли цветные круги. Отток был чудовищным. На мгновение Эльфийке показалось, что она переоценила свои силы и что еще несколько минут и она рухнет без сознания.

«Что ты делаешь?» — подумала она с нарастающей тревогой и недоумением.

Она попыталась мягко перекрыть канал, уменьшив напор, но её воля наткнулась на стену. Громов не отпускал. Он тянул и тянул, бездонный, как черная дыра.

Шая моргнула, переключая зрение на магический спектр. Мир вокруг посерел, потерял краски, став наброском из линий и теней. Она посмотрела на Виктора и едва не отшатнулась.

Вокруг него не было привычного свечения человеческой ауры. Нет.

Виктора окружала Тьма.

Это была густая субстанция, похожая на нефть или живой дым. Она клубилась вокруг его фигуры, пульсировала в такт его сердцу, обвивала его плечи, стекала по рукам. Она поглощала свет ламп, делая его силуэт размытым и зловещим.

И эта Тьма жадно пила её свет. Шая видела, как её собственная, серебристо-голубая энергия втягивается в эту черную воронку и исчезает в ней без следа, словно вода в песке.

Это было неправильно. Человеческая душа не может выглядеть так. Даже самый черный маг, самый отъявленный некромант имеет структуру, имеет цвет. А здесь… здесь была Бездна.

Шая замерла, парализованная увиденным. Она с усердием всматривалась в эту клубящуюся черноту, пытаясь понять её природу.

И вдруг Тьма шевельнулась.

В глубине этого мрака, там, где должно было быть лицо Виктора, что-то дрогнуло. Два уголька? Два провала?

Шаю пронзил ледяной ужас. Ей показалось что Тьма заметила её взгляд. И что было еще более ужасающим…

…бездна посмотрела на неё в ответ.

Я открыл глаза, но реальность не спешила обретать четкость. Комната плыла, бетонные стены, казалось, дышали, сжимаясь и разжимаясь в такт моему бешеному сердцебиению. В висках стучали молоточки, выбивая рваный ритм: тук-тук-тук… пауза… тук-тук.

Связь прервалась, я больше не был внутри головы Игната Ворона, не видел его глазами тайные тропы контрабандистов и лица продажных чиновников, но эхо чужих воспоминаний все еще гудело в моем черепе. Имена. Координаты. Названия трасс.

Рядом со мной тяжело дышала Шая.

Я повернул голову. Эльфийка выглядела так, словно только что пробежала марафон. Ее всегда идеальная осанка дала слабину, плечи опустились, а на бледном лбу выступила испарина. Она все еще держала меня за руку, но хватка ее пальцев ослабла, став вялой и едва ощутимой, а на лице (мне так показалось) была маска ужаса, которая тут же исчезла, как только я смог сконцентрировать на ней внимание.

Я помнил это ощущение. Ощущение потока, когда она вливала в меня свою энергию, чтобы я мог проломить ментальный щит Ворона. Это напоминало поток горной реки, хлынувшей в пересохшее русло. Теперь русло наполнилось, но источник, похоже, изрядно обмелел.

— А ты… — прохрипела эльфийка, сбившись на тяжелый вздох. — Ты прожорливее, чем кажешься.

Она отпустила мою руку и, пошатнувшись, оперлась о стену. Я едва успел подхватить ее за талию и сам чуть было не полетел следом. Она сделала несколько глубоких, жадных вдохов, восстанавливая ритм дыхания.

— Ты как? — спросил я.

— В порядке, — ответила Шая, отлипая от стены— Насколько это вообще возможно в данной ситуации.

Я посмотрел на Ворона. Контрабандист обмяк в путах, его подбородок уткнулся в грудь. Он был без сознания, как и Волков в соседней комнате. Его разум, изнасилованный моим вторжением, ушел в глухую оборону, отключив тело.

Но меня сейчас волновал не он.

Внутри пробежал холодок, который не имел никакого отношения к сырости подвала. Это был холод осознания.

Картинка из памяти Ворона стояла перед глазами так ярко, словно я все еще смотрел на нее. Кабинет с зеленым абажуром. Твидовый пиджак с кожаными заплатками. Круглые очки. И книга. Древняя, черная, зловещая.

— Он здесь, — сказал я сам себе. — В Москве.

Шая нахмурилась, отрываясь от стены. Она уже почти пришла в норму, эльфийская регенерация делала свое дело быстрее человеческой.

— Кто он? — спросила она, бросив быстрый взгляд на бесчувственное тело Ворона. — Ты увидел кого-то еще?

— То существо, — я повернулся к ней, чувствуя, как внутри закипает злость пополам с тревогой. — Тварь, которая похитила личность настоящего Вяземского и заняла его место. Доппельгангер. Он здесь, Шая. Он не прячется в норах, не бежит за кордон. Он в столице.

Я начал мерить шагами небольшое пространство комнаты, не в силах стоять на месте.

— Нужно объявить его в розыск, — выпалил я, размахивая руками. — Немедленно. Перекрыть вокзалы, аэропорты и выставить патрули.

Шая смотрела на меня спокойно, даже слишком спокойно для такой новости.

— Шая, — сказал я серьезно, глядя ей в глаза. — Он не просто гуляет по городу. Он купил у Ворона гримуар. И это не какая-то бульварная брошюрка по приворотам, это древнейший фолиант на древнеэльфийском языке. Там описаны все тонкости, все сложности управления психеей: ритуалы разделения, переноса, подчинения, — я остановился перед ней. — Шая, это полноценный, мать его, мануал! Инструкция по эксплуатации человеческих душ. Я обучился по инструкции от какого-то полуэльфа, который и сам до конца не понимал, что делает. И то смог уложить троих вооруженных наемников. А он — древняя тварь, у которой теперь есть учебник высшей магии. Мы обязаны его поймать, пока он не начал применять эти знания на практике, понимаешь?

Эльфийка выслушала мою тираду не перебивая. На ее лице не дрогнул ни один мускул, только в глубине глаз мелькнуло что-то похожее на озабоченность.

— О как, — произнесла она наконец. Голос ее был ровным, прохладным. — Значит, доппельгангер не постеснялся приехать в столицу, не меняя облика.