Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

— Позвольте, Мастер, я не совсем понимаю: зачем нам в таком случае понадобилось идти через подземный проход?

— В каком «таком» случае? — Захария улыбнулся снисходительно.

— Мы разве не могли сюда пройти, как все остальные?.. Или что, они все сюда по тому коридору ходят?

— По тому коридору ходят редко, — не стал спорить колдун, — Поскольку он рядом с моим домом. А мой дом в самой консервативной части города, где живут люди, мало заинтересованные в торговле с другими расами. Но в остальном — на Зверий рынок можно попасть только через сеть подземных тоннелей.

— По ним же сюда провозят товары, — добавил сахмат и брызнул соком, откусив от яблока почти половину. — Наша территория здесь со всех сторон отстроена стенами. Это настоящая крепость, из которой не выбраться, если не знать дороги.

Макс присвистнул.

— Больше похоже на ловушку.

Захария и Ракхани переглянулись, после чего рассмеялись — в свойственной каждому из них манере: чародей — тихо, задорно и мягко, а лев — басисто, раскатисто и даже слегка рыча.

— Смышлёный, — хохотнул зверолюд и в один присест прикончил свой десерт. — А теперь, господа, мне пора. Хочу до начала заседания успеть пообедать. Если захотите однажды острого бульона — лучшего, чем в третьем квартале, не найти, его готовит одна очаровательная дха, госпожа Холиш.

Они вновь раскланялись друг другу и, обменявшись на прощание взмахами рук, разошлись по своим делам так же легко и быстро, как и начали беседу.

— Давно вы знакомы, Мастер? — Макс заговорил на свой страх и риск, провожая высокую фигуру взглядом.

— Ракхани живёт в Эпиркерке с младенчества. Следовательно, лет тридцать пять.

— Кстати, а их годы жизни равны нашим?

— Окстись, юноша, не о настоящих же кошках речь.

Из монотонного рыночного гула, словно выпрыгнувшая на поверхность моря летучая рыба, выбился чей-то разгневанный вскрик. Всего на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание Захарии и вынудить их двинуться в направлении звука. На соседней улочке назревал нешуточный конфликт.

— Вот, к слову. Ещё одна раса разумных, с красными волосами и в татуировках — это курупиру, — чародей жестом указал на горячо спорившего с каким-то лавочником молодого человека, чьи руки от кончиков пальцев до оголённых мускулистых плеч были покрыты мелким искусным узором, и оба Путника без труда узнали в нём старого знакомого. — У них весьма непростой характер.

Словно для того, чтобы наглядно проиллюстрировать отпущенную в свой адрес характеристику, татуированный молодой человек одним ударом наотмашь смёл с десяток товаров на землю — с оглушающим металлическим грохотом во все стороны разлетелись бронзовые чаши, блюда и миски, а недовольный клиент уже перешёл на вполне разборчивый и при том весьма витиеватый мат. Торговец, с которым закусился курупиру, не вскочил на ноги и не накинулся на дебошира в попытке защитить имущество, как того от него ожидал Максим, а скорчился и ещё жалобнее прежнего принялся что-то своему недовольному клиенту объяснять. По тому, как решительно двинулся к нему Захария, молодой Путник догадался: сейчас кому-то за несдержанность крепко достанется.

— Приветствую, — колдун остановился в метре от курупиру и с неподдельным интересом осмотрел помятую при падении утварь.

Красные волосы молодого человека встопорщились на загривке будто у зверя. Он замолк и замер на мгновение, после чего бросил на интервента оценивающий взгляд через плечо, убедился, что ему не послышалось, и мигом повернулся к чародею всем корпусом. И снова предсказаниям Макса не суждено было сбыться: вместо выражения трепета или хотя бы волнения на лице молодого человека расцвело глубокое удовлетворение.

— А, это вы, господин магистр, — ещё раздражённо, но раздражаясь явно не на новоприбывшее действующее лицо, проговорил он. — И господин Максимус здесь? Рад приветствовать вас обоих.

— Взаимно, господин Мат’Ро, — колдун слегка наклонил голову набок, чтобы посмотреть на скукожившегося за крепкой спиной курупиру продавца, и тут же потерял к пострадавшему всякий интерес. — Всё в порядке?

— Да какой там может быть!..

И разгневанный клиент, схватив с прилавка первую подвернувшуюся под руку пиалу, бесстрашно замахнулся и едва не швырнул её торговцу в голову, как если бы совсем не боялся присутствия Захарии и его обострённой любви к общественному спокойствию. Впрочем, чем дольше они разговаривали, тем сильнее крепло нехорошее предчувствие Максима: бедного лавочника никто защищать и не планировал.

— У меня одна убыточная точка была. Одна, — Мат’Ро сверкнул глазами на вжавшегося в свой покосившийся табурет торговца и опять целиком повернулся к магу, потрясывая ещё зажатой в кулаке пиалой, — И знаете, что я обнаружил, когда наконец сверил бумаги? Что предыдущий работник с неё регулярно подворовывал. Представляете? Мало того, что ему процента по три ежемесячно с прибыли в карман шло под шумок, так паразит удосужился ещё и схему изобрести, как мой товар из-под полы толкать. Я ему крышу над головой дал, со своего стола кормил, он у меня разве что в ногах не спал, паскуда! И вот такое отношение я получил в ответ за доброту, которая мне, к слову, вообще-то не свойственна. Длилось это недолго, как вы понимаете, но и не мало, так что кожу я с него снял, это вы не сомневайтесь.

Захария не то очень хорошо притворялся, не то взаправду заинтересовался чужой бедой.

— А теперь, когда, казалось бы, всех клопов я повывел и новый персонал нанял, выясняется, что у меня второй бессмертный идиот завёлся! — рявкнул курупиру и метнул-таки многострадальную посуду в работника, но не попал, и бронза звонко звякнула о каменную стену расположенного прямо за прилавком питейного заведения. — На той же точке! Пришёл, с-сука, вместо первого! Это что, проклятье какое, я понять не могу?! Во всех других местах годами всё как по маслу было, а тут за последние три месяца уже второй случай!

— Действительно интересное стечение обстоятельств, — сосредоточенно подтвердил колдун. — Я могу поискать, но, говоря откровенно, вряд ли это злонамеренные чары. Скорее всего, вам просто не везёт с кадрами.

— Да нет, мастер, какие чары, всё я понимаю прекрасно, — сквозь стиснутые зубы выдохнул молодой человек, с силой сжимая свои бока татуированными пальцами. — Это я так, в сердцах… Просто диву даюсь, как таких придурков земля носит, вот правда. Знают же, куда идут и к кому, а потом жалуются, что я их батогами по всему хозяйству разгоняю. Как не гнать-то, вы мне скажите? Как работать в таких условиях?

Чародей понимающе кивал. Максиму от услышанного рассказа стремительно становилось дурно — он только что осознал, что «снять кожу» было не фигурой речи, а вполне конкретным наказанием от вполне конкретного… курупиру, старик сказал?

Количество неуравновешенных людей вокруг меня растёт с опасной скоростью.

— Ну, ладно вор, — заговорил молодой Путник неуверенно, чем привлёк внимание сразу обоих, и кивнул на оставшиеся на земле чаши и блюда, — А товар-то свой вам зачем портить? Помялся же.

Мат’Ро в замешательстве опустил взгляд, словно впервые видел то, о чём ему говорили, и сперва осмотрелся как следует, как если бы прикидывал, в какую сумму ему выйдут убытки от испорченной посуды. После чего усмехнулся и воззрился на Максима как на отменного шутника.

— Это? — он легонько пнул носком ботинка глубокую миску, и та, перекатившись с бока на дно, металлическим аккордом дополнила его задорный смех. — Это не мои товары, господин Максимус, что вы! Стал бы я втюхивать народу всё это барахло?

— Тогда… подождите, разве не он тот работник, который у вас украл?

— Этот? Нет, конечно! — воинственное настроение дебошира стремительно таяло к великому облегчению застывшего от страха торгаша. — Эта свинья купила моего телёнка в обход прилавка! Да, Хиге? — и в мужика, едва только успевшего слегка расслабиться, тут же снова полетели бронзовые предметы. — Нравится тебе воровству-то потакать, ты, хреносос плешивый?!