Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

— Так, значится… Захария тебе снился, стало быть?

Максим утвердительно промычал, наблюдая за медленно поднимающимся солнечным диском.

— По правде, так это не удивительно. У вас, у Путников, друг на друга чутьё имеется, — рассуждал Каглспар, подгоняя поводьями сонную кобылку, и нельзя было сказать наверняка, успокоить он пытается кого-то из присутствующих своими рассуждениями или просто делится знаниями. — Я так это вижу, что он тебя почуял и прибыл повстречаться. Да поглядеть, какой ты. Хотя людей-то он особливо не любит, чего греха таить, но с правилами приличия на короткой ноге — пока к нему с вежливостию и уважением, он пальцем не тронет. Так что, стало быть, он теперича проведал, что ты к нему путь держишь.

— Надеюсь, в этом жесте нет ничего плохого.

— Думается мне, что так даже благостнее, что он сам явился и обо всём заранее пронюхал. Он незваных гостей не любит.

Какой привередливый, — мелькнуло у Макса в голове. И сразу же вслед за этим промелькнуло: — Весело мне будет жить, чувствую, ой весело.

— Он тебе поведал чего-нито?

— Нет. Просто стоял.

У Макса уже не осталось желания или сил удивляться. В мире, где пьяница-старик может создавать из воздуха потенциально смертоносное оружие, в мире, где старухи-жрицы с пронизывающими глазами ненавидят гостей из других измерений, в мире, где телеги при въезде в город проверяют магическими посохами, просто нет места такому понятию, как удивление. Придётся смириться с тем, что возможно здесь, судя по всему, вообще всё, в том числе и знакомство с другим человеком через собственные мысли.

Вернее, сны.

— Значится, и правда токмо поглядеть прибыл, — гоготнул кузнец, расслабив плечи. — Это ладно. Ты шибко бдишь о такой мелочи. Точно ничего боле не стряслось?

— Ну… — Макс честно задумался. — Пожалуй, что нет. Мне снились ещё какие-то монстры, ломающие лес за моей спиной, и человек с короной на голове, но…

— Ну-ка, ну-ка, с человека с короной поболее да вдумчиво, — Спар чуть себе шею не сломал, настолько круто обернулся на опешившего пассажира. — Каков на облик, что поведал?

— А к чему столько интереса?

— Путникам, случается, вещие сны снятся, Максим, — совершенно серьёзно ответил кузнец, краем глаза посматривая на дорогу. — А коли тебе король привиделся, то, может, чего путного балакал, а ты, так случилось, подслушал.

— Да это он в мои разговоры встревал по большей части, — память услужливо подкинула образ сияющего от удовольствия лица, красивого настолько, что аж злоба брала, и парень даже позабыл про горящего незнакомца с печальным взглядом. Подступившее раздражение смыло с Макса и остатки сонливости, и неприятное ощущение чужого одиночества на собственной шее, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки. — Но если ты прав и мне снятся вещие сны, то с этим персонажем мы вряд ли подружимся. Слишком самодовольный.

— Молодой?

— Может, немного меня старше.

— А, ну то Айгольд, королевич наш.

Поразительно, но Каглспара совершенно не удивлял и не напрягал факт того, что в его повозке едет человек, потенциально способный смотреть в будущее или слышать чужие разговоры на невероятном расстоянии, и не важно, по собственной воле способный или, как это говорится, «стихийно». Даже интереса к конкретно этому навыку не испытывал ни малейшего, будто у них каждый второй так умел. Хотя шут его знает, в самом деле. Может, каждый второй и правда умеет — мир-то магический. Вместо этого кузнец старался выпытать детали.

— И чего он творил?

— Мешал мне разговаривать, — буркнул Макс, стараясь не давать волю негодованию и удивляясь, отчего же обыкновенный сон вызывает столько эмоций. — Очень назойливо. Куда бы я ни повернулся, всюду перед лицом этот Айгольд, и стоило мне рот открыть — сразу начинал трепаться!

Кузнец во всю глотку рассмеялся. Смеялся так заливисто и долго, запрокинув голову, что Путнику стало не по себе.

— Да, это он может, я слыхивал! — подтвердил Спар, всё ещё улыбаясь. — Его Высочество для всего королевского двора одна большая заноза в заду: вредный самодур, себялюбивый до одури, но башка у юнца на месте, это я об заклад бьюсь. Мастер с ним ужо сколько лет дружбу водит, а он с кем попало не водится и кого попало на чай не зовёт.

— Они настолько хорошо знакомы?

— А то! — Спар приподнял голову и гордо расправил плечи, как если бы сам был с королевичем не разлей вода. — Сам-то я лишь пару разочков видал, но от неглупых людей слыхал и не раз, что магистр этого принца с пелёнок уму-разуму обучает: охота ли королевская, странствия ли какие-нито дипломачитеские, али ещё какая оказия — у Айгольда наш мастер почётный гость. Ну, и токмо мастер, поди, на принца управу-то и ведает — остальные боятся ему слово поперёк ставить, а за спиной шепчут всяческие гадости.

— Например?

Кузнец немного помолчал, потом бросил на пассажира взгляд через плечо и вздохнул. Обстановки непринуждённого веселья и след простыл.

— Разное балакают, да токмо где она — правда-то? Слухи одни да сплетни, бабам языки чесать. Негоже нам бабам уподобливаться, оставим это.

Ну, негоже так негоже, — согласился Макс, признавая, что не шибко-то горит желанием обсуждать неприятную личность дольше необходимого.

После грозы природа веяла свежестью и землёй. Они ехали сквозь влажный воздух навстречу медленно растущему из-за горизонта лесу, и было что-то в их молчаливом единодушии, что бывает только у давних товарищей. Что-то объединяющее, что уже никогда не забудется. Полевые травы пахли дождём, влажная почва блестела в просветах между спелыми жёлтыми стеблями, и редкие птицы пролетали над телегой, радостно попискивая — они едва пережили чудовищную ночь и с нетерпением ждали солнца, а потому причин грустить не было даже у этих ничего не осознающих созданий. Редкие работяги, попадавшиеся на глаза, брели, оскальзываясь и тихо ругаясь себе под нос, но исправно пропускали повозку, сходя на обочину, чтобы потом продолжить свой неторопливый маршрут — они даже не пытались попросить их подвезти, ибо видели, что в сене сидит Путник, и не решались к нему присоединиться. Телега катилась по слегка раскисшей дороге, шлёпая по лужам колёсами, плеск воды вскоре стал единственным звуком, разбавляющим предрассветную тишину, и в сознание Макса незаметно и ненавязчиво проник полный, недостижимый в городских реалиях покой. Такое чувство возникает только вдали от цивилизации, на природе, в которой всё живёт по своим тысячелетним законам.

Правда, не прошло и получаса, как Спар отчего-то помрачнел и заявил вдруг, что не слишком, мягко говоря, он доволен такой погодой — стоило въехать в лес, и Максим в полной мере прочувствовал на собственной шкуре, почему.

— Это издевательство какое-то, — рычал он, хлопая себя по ногам и рукам едва ли не ежесекундно. — У вас не придумали ещё какого-нибудь от них средства?

— Да какое от комарья может статься… средство? — последнее слово кузнеца сопровождалось смачным шлепком ладони по щеке. — Разве что токмо скармливать им каких-нито бедолаг, дабы на других не налетали, но тогда этих зараз тут токмо боле расплодится. Так вот и терпим.

— В нашем мире есть спреи, — буркнул парень и вздрогнул: очередная мошка вцепилась ему строго промеж лопаток, и как назло не достать ни правой рукой, ни левой! Пришлось потереться об борт, и в этот момент Макс напомнил сам себе медведя. — Скоро мы отсюда выедем?

— Да спустя час, не менее, — ещё недовольнее ответил верзила и сплюнул. — В рот влетел, тварюга.

— Скажи спасибо, что ты его хотя бы не проглотил, а то есть тут один неудачник, — отплёвываясь от неприятного ощущения в горле, прохрипел Максим.

Ничего расслабляющего от предрассветного поля в их настроении не осталось. Лес как назло всё темнел и темнел, впереди не проступало ни намёка на открытое пространство, и даже когда над головой вовсю засияло местное солнце, комары и не подумали прекратить свой раздражающий пир. Пускать Плушу в галоп было небезопасно — дорога в тени крон не высохла и по-прежнему оставалась чересчур скользкой, могло и занести куда-нибудь в не менее вольготное для мошкары место, а им потом телегу на колёса обратно переворачивай и кобылу успокаивай. Поэтому продвигались на сдержанной рыси, ругаясь на волю богов — если верить аборигенам Паберберда, именно божественные покровители создали этих поганых существ вместе с остальными живыми организмами.