Перековка судьбы (СИ) - Колючий Александр

Мы пошли дальше, продираясь через камыши. Я остановился у лужи со стоячей, почти чёрной водой. На её поверхности плавала тонкая, переливающаяся всеми цветами радуги плёнка.

— Улика номер два: вода, — я ткнул пальцем в плёнку. — Все думают, что это масло или гниль. Они неправы. Эту плёнку создают крошечные, невидимые глазу существа — бактерии, которые «дышат» железом. Если видишь такую плёнку — значит, под водой, в грязи, железа в избытке. Это как большая, блестящая вывеска с надписью: «Железо копать здесь!».

Тихон посмотрел на радужную плёнку, потом на меня. В его глазах читалось медленное, мучительное осознание того, что мир устроен гораздо сложнее, чем он думал. Его господин не просто был умён. Он читал эту землю как открытую книгу.

— И улика номер три, — заключил я, — это сама земля. Нам нужно искать слой ржавого, коричневого или жёлтого цвета под верхним слоем торфа. Это и будет наш клад.

Мы несколько часов бродили по этому болоту. Это была грязная, мокрая и неприятная работа. Ноги вязли в трясине, тучи комаров, обрадованные появлением свежей еды, вились над нашими головами. Тихон был несчастен. Я же, наоборот, был в своей стихии. Я чувствовал себя настоящим первооткрывателем, геологом на неизведанной планете. Я ковырял землю палкой, присматривался к растениям, анализировал воду. Я искал.

Наконец, у обрывистого берега ручья, где вода за годы подмыла грунт, обнажив слои почвы, я нашёл то, что искал.

— Сюда, Тихон! Я нашёл!

Старик нехотя подошёл. Я указал ему на срез берега. Под верхним слоем тёмного, жирного торфа и под пластом серой глины виднелась она. Отчётливая, сантиметров в тридцать толщиной, прослойка чего-то другого. Не земли. Не камня. Это был слой комковатой, пористой массы тёмно-ржавого, почти коричневого цвета.

— Вот она, — выдохнул я с триумфом. Я опустился на колени и голыми руками выковырял из пласта несколько комков. Они были неожиданно лёгкими, пористыми и пачкали руки, как старая ржавчина.

Тихон посмотрел на эти «грязные камни» с откровенным отвращением.

— И это… железо, господин? Да это же просто земля с глиной.

Я усмехнулся. Мне нужны были доказательства. Я полез в карман и достал свой маленький секрет — намагниченный кусочек закалённой стали, который я несколько дней подряд методично потирал об найденный в ручье камешек-магнетит. Я поднёс свой импровизированный магнит к комку руды. Он прилип к нему.

Глаза Тихона округлились так, что, казалось, вот-вот выкатятся из орбит.

Но и этого мне было мало. Мне нужно было стопроцентное подтверждение.

— Неси мешок! — скомандовал я.

Мы набрали с полмешка этой ржавой земли и вернулись в кузницу. Я растолок несколько комков в порошок, смешал его с толчёным древесным углём в одном из моих новых тиглей и устроил быструю, яростную плавку. Горн взревел, мехи заходили ходуном. Через полчаса я вынул раскалённый добела тигель и осторожно вылил его содержимое в форму. Когда металл остыл, я разбил глину. На дне, среди серого шлака, лежал он. Маленький, кривой, неказистый, но абсолютно реальный шарик серого металла. Железа.

Я едва не подпрыгнул от радости.

«Она здесь! Прямо у меня под ногами! Целое месторождение! Да, это низкосортный лимонит, в нём наверняка куча фосфора и прочей дряни, которую придётся выжигать. Но это — руда! Возобновляемый источник сырья! Такие залежи восстанавливаются за несколько десятков лет! Это не просто шахта. Это чёртова самозаряжающаяся батарейка! Я независим!»

Следующий день мы провели по колено в грязи. Это была тяжёлая, изнурительная работа. Мы лопатами выкапывали нашу «руду», складывая её в мешки и таская в кузницу. Я работал наравне с Тихоном, чувствуя дикую, первобытную радость.

В очередной раз проходя мимо нашего «реактора», желтый, вонючий дым начал светлеть. Он становился всё тоньше, всё прозрачнее, пока не превратился в едва заметную, голубоватую, почти не пахнущую струйку.

— Вот оно, — сказал я, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. — Это горит чистый угарный газ. Почти весь углерод остался внутри. Процесс почти завершён. Теперь главное — не упустить момент.

Мы заткнули последние отверстия, полностью перекрыв доступ воздуха. И оставили нашу яму «доходить».

Вечером я сидел у горячей, молчаливой земляной насыпи. Не было ни яркого пламени, ни грохота. Был только тихий, контролируемый процесс.

«Я создал реактор, — с гордостью подумал я. — Примитивный, да. Но он работает на тех же принципах, что и самые сложные установки. Контролируемый процесс, ограниченная подача реагента, получение на выходе продукта с заданными свойствами. Это не магия. Это химия».

Я чувствовал глубокое удовлетворение. Решил проблему с топливом. Теперь моя кузница будет обеспечена калориями, достаточными для великих свершений. Я сделал ещё один огромный шаг к своей цели.

Тихон работал молча. Его мир окончательно перевернулся. Его господин сначала сделал огонь из простого дерева по непонятной науке, а теперь делал железо из болотной грязи. Он перестал пытаться что-то понять. Он просто поверил. Поверил в то, что служит не просто человеку, а какому-то невероятному гению или даже колдуну.

Вечером я стоял в своей кузнице. В одном углу — аккуратная гора высококачественного древесного угля, наш будущий жар. В другом — растущая гора уродливых, коричневых комков болотной руды, наше будущее железо. Топливо и сырьё. Два главных компонента любого металлургического производства. И я добыл их сам, с нуля, на своей собственной земле.

Я посмотрел на свои руки, перепачканные грязью и глиной до самых локтей. Я чувствовал глубокую, приятную усталость в каждой мышце. Я больше не был падальщиком, не был собирателем обломков прошлого. Я был производителем. Я был геологом, шахтёром и вот-вот должен был стать металлургом. Я взял под полный контроль всю производственную цепочку.

Путь к созданию моего шедевра был открыт. И этот путь я прокладывал сам, своим умом и своими руками.

**Друзья, если понравилась книга поддержите автора лайком, комментарием и подпиской. Это помогает книге продвигаться. С огромным уважением, Александр Колючий.

Глава 11

Уверенность в себе — опасная штука. Особенно для инженера. Она — как некачественный припой: в момент сборки кажется, что всё держится крепко, но при первой же реальной нагрузке вся конструкция разваливается с позорным треском. Последние недели были для меня чередой маленьких, но уверенных побед. Я возродил кузницу, создал первоклассное топливо, нашёл собственное месторождение сырья. Я чувствовал себя не просто инженером. Я чувствовал себя титаном, который в одиночку, с одним лишь верным, но ничего не понимающим помощником, строил новый мир. Я был на пороге великого свершения. Сегодня собирался совершить таинство, которое было основой всей человеческой цивилизации, собирался получить металл из камня. И я был абсолютно, непоколебимо уверен в успехе.

Первую половину дня мы посвятили подготовке руды. Я объяснил Тихону, что нашу болотную «грязь» нельзя просто так совать в печь.

— Сначала, Тихон, мы должны её «просушить», — говорил я, раскладывая комки руды на больших железных листах у слабого огня. — В ней много воды и, я подозреваю, серы. Слабый обжиг выпарит воду и выжжет часть серы. А сама руда станет более хрупкой, и нам будет легче её измельчить.

Мы потратили несколько часов на эту процедуру. Кузница наполнилась неприятным, едким запахом. Но я был доволен.

«Всё просто, — думал я, глядя на темнеющие комки руды. — Классическая восстановительная плавка в сыродутном горне. Оксиды железа плюс углерод при высокой температуре равно чистое железо и угарный газ, который и восстанавливает железо. Элементарная химия, которую проходят на первом курсе. Горн готов, топливо идеальное, сырьё подготовлено. Что может пойти не так?»

Я был настолько уверен в своей теоретической базе, что полностью пренебрёг возможными неизвестными переменными в составе этой странной, выкопанной из болота руды.