Лекарь Империи 3 (СИ) - Лиманский Александр

А если Разумовский ошибся? Или, что хуже, намеренно оклеветал коллегу из-за конкуренции?

Следователь медленно покачал головой. Нет. Это было не в стиле Разумовского. Все, что он знал об этом парне, кричало о том, что он не такой. Но факты — упрямая вещь. И сейчас факты были не на его стороне.

Он достал телефон и набрал хорошо знакомый номер.

— Анна? Это я. У нас здесь намечается проблема…

Глава 10

Девушка-секретарь, сверившись со списками, выдала мне пластиковый бейдж и зачетку для оценок, после чего вежливо объяснила, что экзамен начнется через час в семьдесят второй аудитории на втором этаже.

Я поблагодарил и неторопливо направился к лестнице.

Пока я шел по широким, пустынным коридорам, мысли сами собой вернулись к Мурому. Странно, что Величко так и не позвонил. Прошло два дня, а от него ни слуху ни духу, ни по одному из пациентов.

А ведь бабушка, Зинаида Кирилловна, меня беспокоила. Да и по Зацепину анализы уже должны были прийти. Надеюсь, Пончик там не натворил дел, испугавшись ответственности.

Я достал телефон и набрал его номер.

Длинные гудки. Никто не отвечал.

Странно. Очень странно.

Это было совсем не в его стиле — он парень ответственный. Я почувствовал легкий укол беспокойства, но тут же его подавил. Ладно, разберусь с этим вечером. Всё же там есть Шаповалов, а мне сейчас нужно было сосредоточиться на экзамене.

Семьдесят вторая аудитория оказалась огромной.

С высокими, метров шесть, потолками, украшенными лепниной, и громадными витражными окнами, сквозь которые пробивался мягкий, рассеянный утренний свет. Ряды деревянных парт темного дерева лесенкой уходили вверх, амфитеатром. Судя по всему, здесь проходили крупные гильдейские конференции или лекции для Магистров. А сейчас это приспособили под зал ожидания для нас, адептов.

Я оказался первым. Это давало преимущество. Я прошел в самый центр зала и занял место в середине среднего ряда. Идеальная позиция. Отсюда я мог видеть и кафедру, и всех, кто входит в аудиторию, оставаясь при этом не на виду.

Постепенно начал подтягиваться народ. Такие же, как я, адепты.

Большинство из них выглядели напуганными и потерянными. Юные мальчики и девочки с зазубренными конспектами в руках, они жались по углам, что-то шепча себе под нос и боясь поднять глаза.

На их фоне выделялась парочка дерзких мажоров, которые, судя по всему, были знакомы. Они вели себя шумно, по-хамски, пересмеиваясь между собой и свысока разглядывая остальных, будто уже сдали все экзамены на десять лет вперед.

Я с легкой иронией наблюдал за ними, как за пациентами в приемном покое. Каждый проявлял свои симптомы стресса по-разному.

Ровно в назначенное время дверь аудитории открылась, и вошел преподаватель.

Я ожидал увидеть седовласого, косного бюрократа, о которых ходили легенды, но ошибся.

Вошедший был моложавым, подтянутым мужчиной лет сорока пяти, с энергичной походкой и живыми, умными глазами за стеклами очков. На нем были идеально отглаженные брюки, бежевая рубашка, коричневая жилетка и галстук в тон.

Нетипичный гильдийский чиновник. Скорее, университетский преподаватель, которого любят студенты.

— Доброе утро, уважаемые адепты, — его голос был бодрым и доброжелательным. — Меня зовут Демидов Павел Андреевич, Магистр третьего класса. Поздравляю вас. Сегодня для каждого из вас — важный день. Вы подниметесь на одну ступеньку выше в нашей нелегкой, но благородной профессии.

Он прошелся вдоль кафедры.

— Наш экзамен будет состоять из двух частей. Теоретической и практической. Сегодня — теория. Сначала я задам вам несколько общих вопросов, чтобы, так сказать, размяться. Затем вы получите тестовые задания, на которые нужно будет ответить письменно. А вот завтра… Завтра вас ждет много практики, — он улыбнулся, но в улыбке мелькнуло что-то хищное. — Очень много практики. Мы должны быть уверены, что вы не только знаете теорию, но и умеете применять ее на деле, когда на кону стоит человеческая жизнь.

Я задумался. Зачем этот устный опрос перед основным теоретическим экзаменом? Нелогично. Хотя… если предположить, что это не просто проверка знаний, а своего рода смотр, то все встает на свои места.

Он оценивает нас. Нашу реакцию, уверенность в себе, стиль мышления. И от того, как мы сейчас себя проявим, будет зависеть, какого пациента нам подсунут завтра на практике. Либо банальный случай для галочки, либо действительно сложный ребус. Значит, нужно себя проявлять. Определенно.

И тут же возникла другая мысль. А как же Пончик сдал этот экзамен? Я не мог представить его, блистающего эрудицией перед магистром. Скорее всего… дядя помог. Да, это было самое логичное объяснение. Что ж, у меня дяди в Гильдии не было. Придется брать все своим умом.

— Итак, начнем, — Демидов оперся руками о кафедру. — Вопрос первый, для разминки. Назовите три классических симптома острой печеночной недостаточности.

Вверх тут же взметнулся лес рук. Даже парочка наглых мажоров лениво подняли свои ладони. Демидов, не глядя, ткнул пальцем в сторону какой-то девушки на переднем ряду.

— Пожалуйста, вы.

— Ирина Ветрова. Вторая владимирская больница. — представилась она, — Желтуха, геморрагический синдром и печеночная энцефалопатия, — без запинки оттарабанила она.

— Верно. Как я и сказал, вопрос для разминки, — кивнул Магистр. Я тоже поднимал руку, просто для проформы. Нужно было показать свое присутствие. — Теперь немного усложним. Чем принципиально отличается септический шок от инфекционно-токсического? Назовите ключевые различия в патогенезе.

Тут лес рук заметно поредел. По аудитории пронесся сдавленный шепот. Я снова поднял руку, на этот раз уже с реальным намерением ответить. Вопрос был хороший, на понимание, а не на зубрежку.

Демидов окинул аудиторию взглядом. Мою руку он заметил, но намеренно проигнорировал. Его взгляд остановился на симпатичной девушке с русой косой.

— Как вас зовут?

— Ольга Перова, — девушка встала. — Из Ковровской уездной больницы.

— Слушаем вас, Ольга.

— Ну… — она запнулась, — при септическом шоке есть живой возбудитель в крови, а при инфекционно-токсическом — только его токсины…

— Неверно, — мягко, но непреклонно прервал ее Демидов. — Возбудитель может присутствовать в обоих случаях. В чем разница в реакции организма?

Ольга покраснела, что-то промямлила и села.

Демидов обвел взглядом оставшихся четверых смельчаков с поднятыми руками. Его выбор пал на какого-то парня, сидевшего недалеко от меня. Тот тоже начал говорить что-то путаное про токсины и бактерии.

— Тоже не то. Садитесь, — Магистр начал терять терпение. Наконец, его взгляд остановился на мне. — Так, хорошо. Давайте послушаем вас. Представьтесь.

— Адепт Илья Разумовский. Муромская городская больница.

— Слушаем, адепт Разумовский.

— Ключевое различие в иммунном ответе, — начал я спокойно. — При инфекционно-токсическом шоке основное повреждающее действие оказывают экзотоксины конкретного возбудителя, вызывая специфические поражения. При септическом же шоке запускается неконтролируемая, системная воспалительная реакция самого организма. То есть, организм начинает убивать сам себя цитокиновым штормом в ответ на наличие любого возбудителя. Именно в этом и есть принципиальная разница в патогенезе.

На несколько секунд в аудитории повисла тишина. Демидов смотрел на меня с нескрываемым интересом.

— Вот, — он обвел аудиторию рукой. — Не просто правильно, а с полным пониманием сути процесса. Очень хорошо, Разумовский. Садитесь.

Я сел, чувствуя на себе несколько десятков удивленных и парочку завистливых взглядов.

— Хорошо. Третий вопрос. И это вопрос со звездочкой, — в глазах Демидова заиграли азартные огоньки. — Пациент с установленным диагнозом «ботулизм». На стандартную терапию антитоксической сывороткой не отвечает. Состояние прогрессивно ухудшается. Ваши дальнейшие диагностические и лечебные действия?