Лекарь Империи 3 (СИ) - Лиманский Александр

Нас встретила женщина, вид которой мгновенно объяснял, почему адепты боятся теоретического экзамена больше, чем вызова на массовую катастрофу.

Это была пожилая, сухопарая дама в строгом сером костюме и роговых очках, на толстых линзах которых играли блики света. Ее тонкие губы были поджаты в вечно недовольную ниточку, а на носу красовалась внушительных размеров бородавка, которая, казалось, жила своей собственной, отдельной жизнью.

— Рассаживайтесь, адепты, — ее голос был таким же сухим и скрипучим, как несмазанная телега. — Меня зовут Ефросинья Марковна Пыжова, Магистр Целитель. Сегодня я принимаю у вас теоретическую часть экзамена.

Она подождала, пока все рассядутся по местам, и обвела нас тяжелым, пронизывающим взглядом.

— На выполнение вам дается три академических часа. На столах ничего. Оружие сегодня — ручка и мозг. Всё остальное — лишнее. Списывать или использовать любую магию не советую. Замечу — выкину обоих, без права пересдачи в этом году. Начали.

Она махнула рукой, и на партах перед каждым из нас материализовались толстые, запечатанные конверты.

Я вскрыл свой и бегло пробежался по вопросам. Работа предстояла обширная, но, к моему облегчению, вполне подъемная.

Первый, самый большой блок, занимавший добрых две трети всего экзамена, был по сути, проверкой базовых медицинских знаний. Стандарты лечения инфаркта миокарда, техника наложения артериального жгута, дифференциальная диагностика острого живота, интерпретация ЭКГ… Основы. Это я знал еще лет двадцать назад, в своей прошлой жизни, и мог бы написать по каждой из этих тем небольшую монографию.

Второй блок касался непосредственно целительства с применением «Искры». Техники снятия магических ожогов, купирование последствий проклятий низшего уровня, способы энергетической подпитки пациента в критических состояниях.

Память услужливо подкинула мне наши ночные бдения над фолиантами, четкие и ясные объяснения моих преподавателей в Академии. Да, спасибо им, с этим я тоже справлюсь без проблем.

И, наконец, третий, самый нудный раздел — Устав Гильдии. Права и обязанности целителя, этика и деонтология, юридические аспекты, порядок взаимодействия с инквизицией… Если бы не Вероника и ее почти сумасшедшая зубрежка, я бы точно заночевал здесь, пытаясь вспомнить разницу между параграфом «бэ» и подпунктом «вэ» статьи о врачебной тайне.

Я взялся за ручку. Время пошло. Вопросы были стандартные, не требующие долгих размышлений. Главное — правильно и полно изложить то, что я и так знал.

Время тянулось медленно. В аудитории стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь скрипом ручек и покашливанием экзаменатора. Я закончил писать одним из первых, оставив себе еще минут двадцать на проверку. Перечитал все от корки до корки, исправил пару мелких стилистических огрехов. Все было готово.

Я уже собирался встать и сдать работу, как вдруг с передней парты поднялась девушка. Ольга Перова, та самая, с русой косой. Она подошла к столу Пыжовой, положила перед ней свой листок и, кивнув, вышла из аудитории. Первой.

Ага. А девочка-то, оказывается, не только плакать умеет. Шустрая.

Я подождал пару минут, чтобы не создавать толчеи, и тоже встал. Подошел к кафедре и положил свою работу поверх ее. Пыжова мельком взглянула на меня поверх своих очков, поджала губы, но ничего не сказала.

Я вышел из аудитории, чувствуя на себе несколько десятков завистливых и удивленных взглядов. Что ж, теоретическая часть позади. Осталась самая непредсказуемая — практика.

В длинном, залитом светом коридоре у окна стояла Ольга Перова. Она, видимо, тоже решила перевести дух, а не идти сразу домой.

— А ты быстрая, — сказал я, подходя к ней. — Я думал, это я закончу самым первым, но ты меня обогнала.

Она обернулась, и на ее лице промелькнула легкая, смущенная улыбка.

— Да уж, стараюсь. Привыкла все делать быстро и четко. Хотя, признаться, на последнем вопросе и я «поплыла». Ты здорово придумал с этим нефрогенным диабетом. Как ты вообще догадался?

— Опыт, — ответил я на автомате, а потом мысленно себя одернул. Черт, надо следить за языком.

Она удивленно вскинула на меня брови.

— Опыт? Но откуда? Ты же, как и мы все…

— Я имел в виду, опыт работы с литературой, — поправился я. — Много сидел за учебниками, пока готовился. Ну и на скорой пару раз видел нетипичные случаи, хоть и проработал там недолго. Это учит мыслить шире.

Из аудитории вышел Киржаков, сияющий, как медный таз.

— Ага, вот и вы, главные эрудиты нашего потока! — бодро заявил он. — Ну что, сделали их? По-моему, мы отлично справились! Ранг подмастерья нам точно светит!

— Результаты тестирования будут только завтра утром, — заметила Ольга. — А сегодня что? Мы уже свободны?

— Ну да! — Киржаков хлопнул себя по бокам. — Самое страшное позади! Предлагаю это дело отметить! Я тут знаю одно отличное местечко недалеко, с недорогим, но вкусным пивом!

Ольга, на удивление, согласилась почти сразу.

— А почему бы и нет? Я за! Нужно же как-то снять стресс. Илья, а ты с нами?

Я на мгновение задумался. С одной стороны, предложение было заманчивым. Но с другой… мысли о Муроме не отпускали. Зинаида Кирилловна, Зацепин, и этот Пончик, который почему-то не отвечал на звонки…

— Спасибо за предложение, ребята, но я, пожалуй, откажусь, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более дружелюбно. — Какие-то празднования будем устраивать, когда все экзамены сдадим. А сейчас пока еще рановато. Да и дела у меня еще есть.

Они переглянулись.

— Ну, как хочешь, — протянул Киржаков. — Наше дело предложить.

Они ушли, оживленно обсуждая, куда именно пойдут, а я остался в коридоре один. Достав телефон, я снова набрал номер Величко, пока шел к выходу из здания Гильдии.

Гудки. Длинные, безнадежные гудки. Он снова не брал трубку. Во мне начало закипать раздражение. Да что с ним такое, в конце концов⁈ Даже если он занят, мог бы скинуть и написать сообщение.

На улице я набрал другой номер. Вероники. Она тоже не ответила. Но здесь, по крайней мере причина была понятна. Она с отцом. Скорее всего, просто не до телефона ей сейчас.

Я медленно побрел в сторону гостиницы, чувствуя, как праздничное настроение после успешного экзамена улетучивается. На смену ему приходила глухая, необъяснимая тревога. Что-то было не так. Я это чувствовал.

После нескольких безуспешных попыток дозвониться и до Величко, и до Вероники, я решил, что сидеть сложа руки — худший из вариантов. Нужно было действовать. Собравшись с мыслями, я набрал номер, который, как я надеялся, уж точно ответит.

Шаповалов отозвался после второго гудка.

— Разумовский? Какого черта? Ты должен экзамены сдавать, а не по телефонам названивать! Случилось что?

— Здравствуйте, Игорь Степанович. Прошу прощения за беспокойство. Просто хотел узнать, как там обстановка в отделении. Волнуюсь за своих пациентов, — как можно более спокойно произнес я.

На том конце провода раздался его фирменный смешок.

— Боже мой, Разумовский, ты даже во Владимире умудряешься пациентов из Мурома лечить! Дай им хоть пару дней отдохнуть от твоего гения, может, само все пройдет? — он хохотнул. — Не переживай, все под контролем. Наш хомяк Величко бегает, старается, пыхтит. Все нормально.

— С ними точно все в порядке?

— Точно-точно. Хочешь, сам с ним поговори? Он как раз тут, отчет мне принес. Сейчас трубку передам.

Я услышал приглушенное «Эй, хомяк, иди сюда, твой коллега на проводе!», а затем в трубке раздался голос Величко. Он звучал на удивление бодро, даже как-то слишком бодро.

— Илья, привет! Как ты там?

— Нормально. Как у вас дела? Как пациенты?

— Да все в порядке! Все по плану, все стабильно! — отчеканил он. — Не переживай, я тут за всем слежу!

— Анализы пришли?

— Пока нет, ждем! Ну, все, бывай, мне тут Игорь Степанович уже знаки подает, работы много! Удачи на экзамене!

И он положил трубку. Я остановился посреди улицы, переваривая услышанное. Голос у Пончика был спокойный, даже веселый. Значит, я зря себя накручивал. Все действительно в порядке. Настроение тут же поползло вверх.