Знак Огня (СИ) - Сергеев Артем Федорович

Она сначала кинулась к забору и застыла там, поднеся руку ко лбу, чтобы получше рассмотреть неожиданного гостя, не ждала, видно, она ни от кого добра, да и немудрено, я бы тоже неуютно себя чувствовал, живя на таком отшибе, а потом, неуверенно заулыбавшись, поковыляла к калитке, и открыла её, и выбралась на дорогу, да тяжело уселась там на скамейку, застыв в ожидании.

И я не стал её разочаровывать, ограничиваться лишь приветственным кивком да делать вид, что чрезвычайно занят, а направился прямо к ней. И ей приятно, и мне внедрение в местную жизнь да последние новости из первых рук, самое оно.

— Здравствуйте! — метров за пять начал я, — я Даниил, помните меня?

— Да как же не помнить? — заулыбалась она, — тебя, Даня, даже в вашей компании было сложно пропустить. Вон ты какой молодец!

— А вы… — и я запнулся, помнил же имя, точно помнил, и разговаривал с ней раньше, хорошо разговаривал, но именно сейчас что-то засомневался.

— Зоя Фёдоровна я! — не обиделась она и постучала ладонью по лавочке рядом с собой, садись, мол, — неужто забыл?

— Не забыл, — и я присел, раз приглашают, — не уверен был просто, а то вдруг ляпну что-нибудь не то, вам и обидно станет.

— Не станет! — уверила меня она, а потом замолчала, улыбаясь и рассматривая меня во все глаза, а я прерывать её не стал, пусть посмотрит.

Самой-то ей было лет за шестьдесят, и муж у неё был, рыбачить мы с ним вместе ходили, он мне ещё спиннинг свой выдал, в общем, хорошая это была тётка, и муж у неё был нормальный.

— А где же сам Николай Иванович? — вот в его имени я был уверен.

— В больнице, — вздохнув, объяснила она, — пень старый! Уж на что мы тут одиноко сидим, но вот пошёл же в магазин на конечной, за хлебом пошёл, и притащил оттуда какую-то заразу, я-то ничего, быстро оклемалась, а вот он воспаление лёгких схватил, дурак такой, в августе схватил, в самом же начале, когда дел невпроворот!

— Это он неаккуратно, — покачал головой я, поддакивая ей, — неосмотрительно даже. Но не тяжело ему там, надеюсь? В больнице-то?

— Выписывают скоро, — махнула рукой Зоя Фёдоровна, — слава богу всё. А ты сюда каким ветром, неужто и вправду купить тот дом себе решил?

— Что-то вроде того, — покривил душой я, — пока поживу, посмотрю, дом оценю, а там и определюсь, надо оно мне или нет. Но желание есть, и большое.

— Ой, какой дом там хороший! — и Зоя Фёдоровна начала жарко хвалить владения Саныча, — мне муж сказал, не сама я так решила! И фундамент, говорит, там настоящий, много, говорит, денег туда закопали, и погреб есть, сухой погреб, его когда ставили, обмазывали снаружи чем-то таким, что воду не пропускает, и скважина есть, и окна почти все в наличии, и два этажа, и сам тёплый, и печь есть, и столб рядом стоит с электричеством, и забор почти целый, и ворота, и участок большой, да с деревьями! А ты надолго ли туда?

— На весь отпуск минимум, — подумав, сказал я, — сорок восемь календарных дней!

— Ух ты! — обрадовалась она, — значит, в любом случае даже и октябрь захватишь! А машина твоя где, как же ты без машины-то? Машина, Данечка, здесь обязательно нужна!

— В ремонте, — хорошо, что врать мне не пришлось, — загнал её туда недавно, а как выцарапать обратно и не знаю уже. Потому и пришлось вот так, налегке. Понравится — завезу вещи, сейчас смысла просто нет.

— Ох, — неодобрительно покачала головой Зоя Фёдоровна, — эти ремонтники, это же ужас просто, у нас вот холодильник давеча сломался, так ведь ехать не хотели, в даль-то такую, а кто приехал, так лучше бы не приезжали, мошенники чёртовы, хорошо ещё, у меня Николай Иванович мужчина крепкий, военный же бывший, выкинул их с участка, собакой попугал, да ружьё им показал. Разобрали всё, представляешь, до винтика, а потом бумажку написали с ценами, а в итого там, и руки же у них не отсохли, пятьдесят тысяч написали! И давай требовать, да нагло так требовать, и вокруг участка потом вертелись, уезжать не хотели, камнями кидались, и ещё приехать обещали, вот я теперь и боюсь. Один же мужик на линии остался, и тот забулдыга, как же мне не бояться?

— Понял, — с самым воинственным видом отозвался я, — услышу непонятное, мигом подскочу, вы только шумите погромче в случае чего, отобьёмся как-нибудь.

— Ой, спасибо, Данечка, — расцвела она, — только ты близко-то не лезь, издалека на них покричи, глядишь, и обойдётся, а то ведь не прощу я себе, если с тобой случится что.

— Там видно будет, — успокоил я ей, — по обстоятельствам посмотрим. Но не думаю я, что они ещё раз приедут, это вряд ли, раз с наскока не получилось, то и во второй раз не получится, плюнули они и забыли уже, верно вам говорю.

— Вот и я так думаю, — согласилась со мною она, — и сама себе это повторяю постоянно, но вот бояться не перестаю, ночью особенно. Но теперь всё, можно выдохнуть спокойно, а там и Николай Иванович приедет.

— Можно, — подтвердил я, — буду смотреть в вашу сторону, обещаю. Но разве тут так мало народа осталось, что на помощь прийти некому? Где все-то?

— Ой, мало, — покачала головой Зоя Фёдоровна, — мало осталось, Данечка! Исчезают все, один за другим, на урожай наплевать даже! Далеко ведь ехать-то, из города-то, а бензин дорогой, не окупается урожай тот! А недавно, вот ещё, через пять пустых участков от тебя, у леса уже у самого, там дом стоял, помнишь его?

Я кивнул, хоть и не помнил, ну да ладно.

— Так подшаманили его недели три назад, быстро подшаманили, — объясняла мне она, — и привезли туда дуру какую-то, моложе меня лет на десять, но дуру самую настоящую! Квартира у неё в городе была, и продала она её каким-то таким хитрым макаром, что без денег осталась, а этот дом ей на сдачу дали! Увидишь её, не пугайся, Ольга её зовут, Ольга Собакина, так что теперь мы, она, ты, да Васька-забулдыга с семьёй, это из первого дома, вот и всё наше постоянное население! Ну, это если огородников сезонных не считать!

— Собакина — это фамилия такая? — удивился я.

— Нет, — покачала головой Зоя Фёдоровна, — фамилии её я не знаю, просто собак там у неё штук пять, с собой привезла, за то её, говорят, из города-то и выгнали. Надоела она там всем.

— Дела, — пожал плечами я, — но бывает, да.

— Бывает, — подтвердила она, — но ведь жалко её, дуру такую, до слёз жалко, а она дичится нас ещё, с головой у неё не всё в порядке, что ли. И с участка не выходит, сидит там со своими собаками в одиночестве. А так хоть поговорили бы с ней, уже легче.

Мы повздыхали, она и вправду горестно, я немного полегче, сочувствующе просто, а потом она резко подхватилась:

— Да что ж я тебя у ворот-то держу! Пойдём, позавтракаем вместе, я-то по привычке на Николая Ивановича готовлю тоже, остаётся много, я люблю людей кормить, а есть-то и некому! Пойдём-пойдём! Всё своё, всё свежее, и овощи, и яйца, и рыба, и мёд!

— Нет, — вежливо, но твёрдо отказался я, — мне сейчас, Зоя Фёдоровна, не терпится на дом посмотреть, сделать хочется чего-нибудь полезного, просто руки чешутся, да и завтракал я уже, плотно завтракал. Потом зайду обязательно, если пригласите, а пока побегу я, посмотрю на своё новое домовладение, фронт работ оценить надо.

— Правильный настрой! — и она торжествующе помахала над собой выставленным указательным пальцем, — очень правильный! Вот теперь есть надежда, что ты тут останешься, с таким-то настроем, там ведь дом очень благодарный, стоит чуть начать, и дворец будет, верно тебе говорю! И давай я тебе хоть квасу налью, что ли! Холодненького, с погреба, а?

— А давайте, — сразу согласился я, мне и правда захотелось кваса, для рывка, чтобы день дальше так же хорошо пошёл, — это я с удовольствием.

И она, попытавшись затащить меня во двор и не преуспев в этом, убежала, а я встал с лавочки и огляделся, и ощущение какой-то сказки охватило меня. Утро было в самом разгаре, пронизывающая свежесть от реки сменилась на приятную и просто бодрящую, и хорошо очень стало, прямо жить захотелось, жить и что-то делать.

На нашей линии было тихо, тут бурундуков и белок бегало много больше, чем людей по всем дачам имелось, и деревья тут росли, ничего не боясь, и кусты торчали по пустым участкам, пышные да плотные, и трава вымахала, очень мне тут понравилось, прямо лес какой-то, волшебный да уютный, а не линия.