Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

— Всадников? Мы же с телегой за спиной.

— Сядь, велено! — рявкнул Спар. — Или что думаешь-то, мастер тебя видеть пожелает без коробочки его?

При любых других обстоятельствах спорить дальше Макс бы не стал. Он покорно вскарабкался бы на облучок, вцепился бы в край доски руками и бессильно наблюдал за тем, как возничий выводит кобылу на дорогу.

При любых. Но только не при этом.

Непокорный внутренний голос шептал на ухо: что-то не так. Какое-то необъяснимое чувство — вернее даже, предчувствие — сработало само собой, не давая ногам оттолкнуться от земли, а рукам — подтянуть тело наверх. И пускай возничий глядел на молодого Путника с яростным нетерпением, пускай он уже набирал в грудь побольше воздуха, чтобы по-медвежьи зареветь, это никак не мотивировало Макса поторапливаться.

— Слушай, — шепнул парень и этим несоответствующим ситуации шёпотом сбил намерение кузнеца вновь перейти на злобный ультразвук. — У тебя нет ощущения, что нас обманывают?

— Кунвара бы в жизни ни у кого не украла, — ответил Каглспар: ответил, впрочем, не слишком уверенно, словно и сам уже позволил зерну подозрения родиться на иссушенной страхом земле своего сознания.

— Тогда почему ты её спросил, не подходила ли она к повозке, раз не сомневаешься в её честности?

Замечание на редкость справедливое — особенно если учесть, что принадлежало оно именно Максиму. Кузнец ещё какое-то время сосредоточенно смотрел на него сверху вниз, а потом, не шелохнувшись ни единым мускулом, отвёл взгляд в сторону.

— Ты пойми меня правильно: я её впервые в жизни вижу и не могу знать, какой она там человек, — поспешил объяснить парень, пока у собеседника наметился перерыв между паникой и слепым преследованием неизвестных всадников. — Просто не сходится.

— Ты это о чём?

— Как бы тебе объяснить…

— Как есть вещай, чёрт бы тебя!..

— Ведут эти твои товарищи себя странно, вот и всё, — балансируя на грани между уравновешенностью и встречной агрессией, выбрал всё-таки не пороть горячку Максим и в целях самоуспокоения запустил в волосы пятерню. — Давай отъедем от деревни, и я поясню.

— Почто отъезжать? — не понял кузнец.

Макс усмехнулся и вскарабкался на облучок по соседству с растерявшимся окончательно Спаром.

— Господи, ты прямой как сосна, — доброжелательно улыбнулся он. — Просто поверь: лучше сделать вид, что мы поверили в эту байку и помчались в погоню.

Братья-работники шибко радостно крикнули вслед: «Удачи вам, господин Путник!», и это последнее, что успел различить юноша — Каглспар, саданув вожжами по бокам Плуши, поднял лошадь в галоп. Повозка загромыхала по дороге и помчалась к Эпиркерку, роняя выбитую поисками солому на тракт и поднимая в воздух столп пыли, деревня быстро осталась позади, и как только они повернули за небольшой пролесок, телега остановилась.

— Ну? — нетерпеливо повернулся к нему здоровяк.

— Давай проанализируем информацию, которой обладаем, — рискуя отхватить за избыток непонятных кузнецу сложных и длинных слов, предложил Максим и принялся загибать пальцы. — Сумка всю ночь — или какую-то часть ночи, зависит от того, соврали нам или нет, — находилась в телеге, под толстым слоем веток. Так? Так. В вашем мире принято забирать личные вещи из повозок, прежде чем уходить на ночёвку, или только ты такой мнительный?

— Ну, ежели кто своим скарбом не дорожит, могут и оставить, — с очевидным намёком на конкретную личность пробасил Каглспар.

— Значит, забирают, — парень колкость проигнорировал, осознавая, что сейчас куда важнее как можно скорее взвесить все «против» и «за». — Со слов Кунвары мы имеем двух всадников, которых она, кстати, очень хорошо запомнила и сразу же описала их внешний вид…

— И что с этого?

— То, что, во-первых, ты её об этом не спрашивал. Как если бы она заранее знала, что ты не из праздного любопытства интересуешься, а не можешь досчитаться каких-то своих вещей.

— Ну, до того и своим умом догадаться можно, — возразил кузнец. — Почто мне про абы кого выспрашивать, коль я их не искать собрался?

— Твоя правда, — секунду поразмышляв, кивнул Макс, абсолютно не сбитый с толку. — Но есть «во-вторых». Она запомнила и цвет волос, и телосложение, и лошадей — и описала всё это вплоть до деталей. Знаешь, как определить, что тебе лгут? С тобой делятся мельчайшими подробностями — сходу, о которых ещё не спросили. Потому что врущему человеку так гораздо проще — он как бы рисует образ и себе, и тебе. Да и сколько через её таверну проезжает людей, Спар? Хорошо, это было ночью, поэтому, может, они ей и запомнились — но вряд ли она выходит на улицу лично провожать каждого своего постояльца и рассматривает их коней!

На это кузнецу ответить оказалось нечего.

— Но хрен с ними, с деталями — может, у неё гениальная память. Хрен с тем, что она вела себя так, словно знала, что мы вернёмся, и слишком быстро подорвалась — предположим, быстрая реакция на открывающуюся дверь — это часть её работы или привычка. Даже хрен с тем, что она слишком нервничала, когда с тобой говорила — предположим, это можно списать на твой устрашающий вид. Но здравый смысл не обманешь. На одной чаше весов — два наездника, посреди ночи остановившиеся поесть и переночевать на постоялом дворе, сонные, уставшие, отбившие себе жопы о сёдла, а с утра решившие покопаться именно в нашей телеге в поисках вещей, которые у местных принято забирать с собой в комнаты. На другой чаше весов — двое крестьян, меняющих в нашей повозке ветки на сено по твоей просьбе и приказу хозяйки, имеющих и возможность, и время, чтобы забрать и припрятать где-нибудь сумку, а нам спокойно спиз… кхм, соврать, что ничего не видели, ничего не знаем. Что вероятнее?

— Крестьяне, — мрачно согласился кузнец. На дне его глаз уже вспыхнуло пламя негодования и гнева. — Так почто ж мы уехали? Надобно возвратиться и…

— Куда, по-твоему, они понесут находку? — перебил Макс. — К Кувраре этой.

— Кунваре.

— Да хоть курве, я о том, что она отпираться начнёт, если мы туда заявимся, — напомнил Макс. — За сердце опять схватится, и ты, добрый человек, ей поверишь. Да и обыск в трактире проводить мы не имеем права. Какие у тебя будут аргументы? Предчувствие подростка? К тому же, переворачивать всё вверх дном — это трата времени, пусть даже если предположить, что никто не попытается сопротивляться. А они попытаются. В конце концов, постоялый двор большой, куча домов, а деревня — ещё больше. Они спокойно могли зарыть её за каким-нибудь отстойником, и ищи-свищи.

На сей раз кузнец даже рта не раскрыл, верно предположив, что у Макса есть выход и из этой ситуации.

— Мы лучше просто где-нибудь в засаде посидим и понаблюдаем, что они делать станут. Скорее всего, увидев, как мы с полными гнева штанами уносимся в сторону города, никто не додумается подождать денёк-другой, а сразу полезут копаться в наших шмотках. Там и сцапаем.

— Недурно, — пораскинув мозгами, кивнул Каглспар. — Так и поступим.

— Правда, есть одно «но», — парень поджал губы. — Есть вероятность, что я ошибаюсь, и подозрительное поведение хозяйки мне привиделось. Доверимся моему чутью и вернёмся — можем потерять всадников, если эта Кунвара нас не обманула. Но если обманула, а мы поедем за всадниками, которых, может, и не было вообще, то она успеет припрятать сумку.

— Возвратимся, — решил здоровяк, кажется, ещё до того, как начал сомневаться Макс, просто искал подтверждение своим мыслям. — Коли нас обокрали наездники, а Кунвара правду поведала, то не солгала и про то, что они двинулись к Эпиркерку. А там токмо одному человеку удастся продать краденое, так что вещицы наши и так и эдак попадут в руки магистра. Знамо дело, когда он уразумеет, как так сталось, что суму не я привёз, а те бедолаги, от них мало что останется…, но воров и не жаль. Так и поступим. Вот токмо не ясно ещё ничего. Не поверю я, что она так солгала нагло, в глаза. Мы ж столько лет друг с дружкой знаемся, у своих красть — дело последнее.

Идиотский какой-то день. Очередной. Сначала как угорелые по деревне бегали, работничков этих искали, потом хозяйку трактира допрашивали, теперь вот катаются туда-сюда как дураки… Странный мир, полный проходимцев и с тотальным отсутствием камер видеонаблюдения, создавал какое-то просто до смешного большое количество проблем. Пора бы как-то умнеть начать. Например, перестать верить каждому слову каждого прохожего и думать, прежде чем в погоню бросаться.