Трибунал (СИ) - Смородин Павел

— Кого вы так боитесь? Я могу помочь!

— Не можешь, мальчик. Сам господь не смог мне помочь через своего слугу…

— Хотя бы расскажите, как все было. Лидия, что стало с отцом Гуланом? Как он погиб?

В ответ женщина только покачал головой:

— Я не знаю. Я должна была с ним встретиться… Но… не смогла.

— Почему?

— Я испугалась. Он сказал, что убьет меня, если я отправлюсь туда.

Снова в рассказе женщины появился тот самый «он», который навел на нее такой жути, что бедняжка белее листа бумаги.

— Я… мой муж погиб на войне. Попал недалеко от Сеннера под кавалерийскую атаку, да так там и остался.

Бартон слушал и не перебивал. Зачастую людям нужно время на раскачку, чтобы начать говорить важные вещи. А его дело, как полицейского, стоять и внимательно слушать. Иногда участливо кивать.

— Я была хорошей женой. Я соблюла весь траур, как положено… я… я… осталась одна, совершенно одна. Я не искала компании других мужчин. А потом появился ОН…

В этом «он» чувствовался такой страх и ужас, что даже опытный полицейский напрягся. Так о хороших парнях точно никогда не говорят. Так говорят о ком угодно, только не о них.

Между тем, женщина продолжала говорить, и, судя по тому, что и как она рассказывала, соседи, говорившие про дом для душевнобольных, ушли от истины недалеко.

— … Он, я не знаю, что он хочет от меня. Просто не знаю. Он явился и потребовал… По-по… Он требует от меня старой жизни, словно ничего не было. Я все ему должна, должна, должна… Стирать, убирать, кормить, делить с ним постель… С ним!

— С кем?

— С моим мужем!

— Вы же сказали, что его зарубили…

— Да, — проговорила женщина одними губами и слезы наполнили два блюдца ее глаз.

Сумасшедшая.

Она натурально сбрендила. Пол стоял и не мог произнести ни слова. Просто великолепно. Он потратил четыре дня впустую и чувствовал себя дураком.

Женщина заметила перемену в нем и взглянула даже не осуждающе, а как-то бессильно. Она точно не была сумасшедшей, но вот убедить весь остальной мир она в этом не сможет. Лидия так четко представляла, как все будет, продолжи напирать на своем, что просто не решилась.

Что, голубушка, ваш мертвый муж явился с войны десять лет спустя?

Да что вы говорите?

Пройдемте вот сюда, давайте ручки.

Да, эта рубашка вам должна так сильно жать.

А вот этот укольчик, он совсем не болезненный, как комарик укусит.

А теперь баиньки, моя дорогая.

Лидия подхватила корзину и молча пошла вниз. На Бартона она больше не взглянула. Где-то внизу послышался стук двери и тихие шаркающие шаги. Свидетельница побледнела еще сильнее.

— Мой муж вернулся. Во имя всего святого, мальчик, оставайся здесь, пока я не уйду.

— Мадам…

— Не спорьте, пожалуйста, только не спорьте. Иначе он убьет и вас, и меня. Прошу, дождитесь, пока я не уведу его в дом.

Бартон неохотно кивнул.

Женщина спустилась и поспешила на свой этаж. Пол слышал, как ее походка изменилась и подстроилась под ритм, отбиваемый ногами мужа.

Послышались звуки разговора. Что именно обсуждалось, было не разобрать. Пол вжался в балку и старался не издавать ни звука. Только новых проблем этой женщине создать не хватало.

Голоса стали чуть громче, мужчина явно был недоволен. То и дело он срывался и в неразборчивой речи инспектор мог расслышать: «Тупая шлюха».

Еще одна жертва домашнего тирана. К горлу у Бартона подобралась кислота из желудка. Все его нутро горело и требовало спуститься туда. Спуститься и как следует отработать на ублюдке приемы рукопашного боя, который инспектор знал весьма неплохо. Бить. Бить. Бить. Пока не ощутит кровавую юшку под пальцами.

Бить, пока не сможет забыть затравленный взгляд этой бедной безумной женщины.

Тональность диалога опять сменилась. Свидетельница смогла уговорить мужа, или того, кто его заменял, пройти в квартиру.

Хлопнула дверь.

Пол стоял в углу и горел от стыда, от злости, от ненависти к себе. Когда же он перестанет пропускать такие моменты?

Когда он, наконец, вмешается?

Брат уже давно бы работал по типу снизу ногами, кулаками и локтями. Он бы вмешался, а не разводил бы сопли. Захотелось напиться как следует. На сегодня дел не осталось, так что инспектор поспешил прочь. Он сделал всего два шаги из-за балки, как вдруг в чердачном проеме появилось лицо.

Бледно-серое землистое лицо было перекошено в злобной ухмылке, а пара мелких глаз были прищурены.

— Какой ты нетерпеливый, — прохрипел мужчина, и Пол узнал голос собеседника Лидии.

Он ухватился за край проема и ловким движением буквально втолкнул себя на чердак. Он встал в полный рост и показался инспектору каким-то неправильным. То ли скрюченная напряженная поза, то ли оскал делали его похожим больше на животное, чем на человека.

— Ну… и что эта шлюха сказала? — прохрипела эта пародия на нормального мужика и улыбнулась. — Или вы тут не разговаривали, а, красавчик?

— Отошел. — Бартон откинул полу плаща, показывая жетон.

— Или что? В браслеты меня засунешь?

Муж, или кто он там был для мадам Гессен, двигался тихо, едва заметно. И только привычный к дракам глаз инспектора уловил короткие шажки. Расстояние с каждой секундой все меньше, и вот-вот будет бросок.

Говорить что-то не было смысла.

Пол дернулся в сторону, уходя от прохода в ноги, вот только руки у мужчины оказались на удивление быстрыми. Не сумев повалить полицейского, нападавший быстро крутанулся и обратным махом руки ударил Пола по бедру.

Боль была адской.

Зубы Бартона сжались от боли, он взглянул на место удара и заметил глубокую рану.

— Никто никогда этого не ждет, — муж расхохотался и показал руку, в которой держал обратным хватом небольшой пехотный нож с весьма хищно наточенной пилкой. — Как думаешь, повезет тебе, ублюдок?

Улыбка в эту секунду сменилась холодным выражением, как у трупа.

Выпад и удар.

Пол втянул живот, и сталь прошла в считанных миллиметрах от кожи.

Второй удар.

Третий.

Бартон пятился, стараясь разорвать дистанцию, вот только противник такого шанса не давал.

Рука потянулась к наплечной кобуре. Хватит возиться. Человек явно под чем-то или такой же псих, как и его жена. Нож есть, раны есть, а значит будет самооборона. С него все смоется, как с гуся вода. Пуля в башку, и вся недолга.

Заметив пистолет в руке инспектора, мужчина стал еще веселее.

— Давай, рискни, малыш, я таких, как ты, на фронте пачками на тот свет отправлял. Думаешь, успеешь?

Резкий рывок в сторону от ножа спас Бартона. Он выстрелил не глядя. Пуля прошла в считанных миллиметрах от противника.

Пол рванул к тому месту, где еще парой минут назад укрывался. Балка заметно сократит ему обзор, но и обойти ее будет сложнее.

— Нападение на офицера полиции с оружием — арест до семи лет.

— Тогда уж лучше сесть за убийство.

Гессен стянул с веревки простынь и использовал ее на манер плаща тореадора. Хитро. Урод явно знал, что делал.

Взмах, и вот он чуть ближе второй.

Пол выстрелил второй раз и отскочил в сторону от удара ножом. Клинок застрял в дереве балки.

Шанс.

Бартон бросился вперед. Он ударил правым прямым в голову и должен был попасть. Вот только в последний момент противник повернул вниз и принял инспектора на плечо.

Ребра заныли от боли.

Муж ухватился за подбородок Пола и сделал образцовый бросок. Спина влетела в сухие доски перекрытий. Треснуло так громко, что, наверное, слышно было в соседнем доме.

— Ну что, урод, будешь знать, как ходить к замужним бабам.

Гессен озверел. Он ухватил Бартона за уши, приподнял голову и с силой зарядил лбом в нос.

В глазах потемнело.

Инспектор пропускал удары один за другим и уже почти отключился.

— Ничего. — Голос будущего убийцы теперь наполнился предвкушением. — Полковник и вами займется. Наш «Трибунал»…

Договорить он не смог.

Из последних сил Пол уперся ногами в живот и оттолкнул. И тут, впервые за все время драки, удача вспомнила про то, что существует некий офицер Бартон. Нога противника налетела на балку перекрытия, и он запнулся. Упал. Голова встретилась с деревом, и все разом прекратилось.