Трибунал (СИ) - Смородин Павел

Перекошенное лицо мужчины так и застыло в непонимании. Пол осторожно поднялся. Лицо его было буквально заляпано собственной кровью и соплями. Красавцем его можно теперь назвать только ради шутки. На ватных ногах инспектор подошел к мертвецу.

Пульса нет.

И уже холодный.

Голова. Пол попытался поднять ее, но оказалось, что череп пробит здоровенным гвоздем, торчащим из дерева.

Вспомнив рассказ Лидии об ожившем муже, инспектор на всякий случай отодвинул ногой нож. Бред, конечно, но пусть лежит подальше от тела.

Теперь только осталось как-то узаконить труп. В принципе, нападение снимет все вопросы… Хотя… полковник Бренн первым делом спросит, какого черта он забыл в чужом районе.

Нужно что-то придумать, пока голова еще варит.

«Сигнал от осведомителя», — решил Бартон перед тем, как потерять сознание.

Глава 21

До этого дня Йона никогда не задумывался о шатком положении родственников. Он резонно полагал, что большинство проблем решит его имя и должность. Но вот впервые механизм дал осечку, и пострадали близкие. Врач говорил, что все обошлось и у Дианы обгорели только руки, но, черт подери, как же он себя винил.

После длинного и неприятного разговора с семьей Йона чувствовал себя буквально выжатым. Дядя покинул больницу недовольным, а Кристина так и смотрела на него волком. Младшую сестру Камаль не винил, на ее месте он вел бы себя не лучше.

Может, даже в сто раз хуже.

Примерно через полчаса после отъезда Топора появился Ян. Зять не сказал ему ни слова. Было видно, что он едва сдерживается, чтобы не устроить тут что-то совершенно безобразное.

Что же, он имел на эту злость полное право. Камаль дал ему карт бланш на все, даже на мордобой. Вся семья имела полное право злиться на него за такую подставу.

Покинул больницу Камаль в тяжелом расположении духа и с самым отвратительным настроением из всех возможных.

Уговаривать Ирму не ехать с ним на квартиру пришлось невероятно долго. Она просто не желала слушать его аргументов, и пришлось ставить ультиматум. Либо он едет один, либо не едет никто.

Так или иначе, но его взяла.

Фасад дома сейчас выглядел максимально непрезентабельно. Окно разбила брошенная бутылка, а отдельная дверь, которой так гордился хозяин дома, оказалась выбита пожарными. От жара стекла в рамах полопались, так что оконные проемы обзавелись следами копоти и гари.

Камаль смотрел на следы пожара и грустил.

Проходившие мимо соседи периодически останавливались и принимались выражать сочувствие. Вот только по рожам их видно, что все сказанное — просто воздух и набор звуков. Показывать свою слабость не хотелось.

Уболтать Галарте, чтобы та не ехала с ним на пепелище, стоило трудов, но зато она не видит этот кошмар. Как и то, с какой кислой рожей стоит инспектор на пороге своей выгоревшей квартиры. Сейчас с него можно было бы срисовывать образ для античной трагедии или слезливого фильма.

В одночасье весь его быт изменился. Немногочисленные вещи, которые он нажил за свои тридцать пять лет, теперь либо превратились в уголь, либо должны отправиться на свалку. Рабочих бумаг он хотя бы дома не хранил, а то еще пришлось бы перед начальством отчитываться за пропавшие документы.

С другой стороны, не тронь эти уроды семейство Ди, Камаль мог вполне сказать спасибо за такую вот встряску. Лишний комфорт превратил его в обычного обывателя. Он уже и забыл, как это — не иметь спокойного места для сна. И просыпаться от голода или холода.

Придется вспоминать давно забытые навыки выживания.

Офицер из отдела по борьбе с поджогами старался казаться профессионалом, обещал приложить все силы к поиску «таинственного» поджигателя. Выглядел он солидно, как и все южане: среднего роста, крепко сложенный и с характерным говором южных провинций. Звали его Ли Дерин и находился он в должности инспектора.

Он встретил Йону на месте и сразу перешел к разговору по делу. Никаких слов сочувствия не сказал, да и были бы они уместны? Скорее всего, нет.

С самого начала разговора Ли не пытался вызвать симпатию, не обещал многого и не обнадеживал. Так обычно ведут себя профессионалы — не врут другим профессионалам.

Йона служил в имперском сыске не в самой последней должности и знал статистику если не как свои пять пальцев, то уж точно достаточно хорошо, чтобы не поверить сказкам про «лучших полицейских города», которые сбивают ноги в кровь, только бы найти негодяя.

В отделе поджогов, как и везде, все решало время. Если не смогли взять по горячим следам, то, скорее всего, дело закончится ничем. Его спишут в архив по истечении срока давности, сунут в самый темный угол самого дальнего зала, и даже самый упорный архивариус не сможет его отыскать с первого раза.

— Идеи есть, кто мог бы это сделать? — спросил следователь по поджогам и приготовился писать в блокнот список из имен.

— Половина олдтаунских, что чалится на зоне. Банда «Черная рука», у них я в списках на устранение под шестым номером. Потом, банда «Дети Хуринга», предыдущий глава обещал меня зарезать, выпустить мне кишки и скормить своим собакам.

— Смело.

— Потому он и бывший глава, — с усмешкой подтвердил Камаль. — Уехал на четыре года на «ледник» подумать о своем поведении. Дальше банда «Три угла», у этих с моим дядей напряженные отношения. Мне продолжать?

— Не надо, я понял. Вы смелый человек, господин старший инспектор.

«Страшный, но эффективный», — подумал про себя инспектор, но вместо этого произнес:

— Ага, и раньше этого факта хватало, чтобы вот такого подарка мне в окно не прилетало.

— Вам кто-то угрожал? Письма, может быть?

Буквально парой дней ранее Йона задавал тот же вопрос Ирме, и тогда он не показался таким уж издевательским. Сейчас же инспектору понадобилось самообладание, чтобы не засмеяться.

«Дерин, ты что, из леса вылез»? — хотел спросить инспектор, но вместо этого спокойно произнес:

— Мартин Дуарте IV мне со страниц газет обещал проблемы. Это считается за угрозы?

Ли собирался уже начать писать, но, заслышав имя предполагаемого преступника, остановился и строго взглянул на Камаля. Взгляд его как бы говорил: «Ты зачем все сейчас усложняешь, а?»

Судя по всему, Ли не собирается ставить крест на своей карьере так скоро, так что писать это он не стал.

Поступок был, конечно, чистым ребячеством, но Йона не мог себе в этом отказать. А то стоит этот франт со значком и спрашивает, кто мог иметь на него зуб? А типа ты не знаешь, кого полощет пресса уже несколько недель подряд? Или ты не в курсе, что в Олдтауне полицейский — потенциальный смертник?

Кто хочет его убить? Да кто угодно, попытки случались раз в год или два. Вот только ни у одной сволочи, правда, даже близко не получилось. Репутация отморозка, военная выучка и мстительный характер как-никак создали ему ореол смертельно опасной добычи.

Одна половина Зверинца с величайшей радостью пустила бы ему кровь, не ссысь она от страха. Та же половина, что могла с инспектора спросить за неправильную, по уличным меркам, жизнь, этого не делала из-за наличия мозгов в черепных коробках.

И Камаль, и Дерин знали, кому хватит смелости отчудить что-то подобное, наплевав на элементарные понятия о чести.

— Я зайду? — спросил инспектор без особой надежды в голосе. — Вещи забрать, если что в огне уцелело.

— Иди, если что крупное пропало… — начал Дерин, но, встретив холодный взгляд инспектора, смущенно произнес: — Прости, дружище, привычка.

Ни черта он не будет делать. Ни чер-та!

Оба это знают, так что Камаль только махнул рукой и поспешил в квартиру, в которой жил до вчерашнего вечера. Он осторожно вошел в закопченный коридор. Пальцы сами собой легли на стену. Инспектор провел рукой, и они покрылись тонким и ровным слоем мокрой сажи.

Пахло в коридоре, как от пепельницы, залитой не самой чистой водой. Судя по рассказам соседей, пожарная команда прибыла быстро, вот только так же быстро потушить не получилось. То ли горело что-то особенно крутое, то ли им заплатили… Хотя это уже попахивает бредом и манией преследования. Дуарте, конечно, богатый клан, но всех купить нет денег даже у них.