Лекарь Империи 3 (СИ) - Лиманский Александр

— Кстати, да, — я усмехнулся. — По этому случаю мы с ребятами, которые тоже сегодня сдавали, решили вечером сходить отметить.

— Ох, какая хорошая идея! — она отстранилась, и ее глаза заблестели. — Давай сходим! Обязательно! После такого дня нужно расслабить голову. Ты же не против, если я пойду с тобой?

— Конечно, не против, — я улыбнулся. — Только давай договоримся: много не пить. Мне завтра с утра в Муром, возвращаться на работу, а то Шаповалов этого не поймет.

— А я в Муром не поеду, — она покачала головой, и ее лицо снова стало серьезным. — Останусь здесь еще на пару дней, с отцом. Нужно проконтролировать, чтобы ему действительно стало лучше. Я уже отпросилась у Волкова, все нормально.

Да, Волков… Я и забыл про него. План по его разоблачению требовал времени, а оно начинало понемногу поджимать.

— Конечно, оставайся, — сказал я. — Не волнуйся, с отцом теперь все будет в порядке. Магистр Седов — судя по всему грамотный специалист, он его вылечит.

— Твои слова да богу в уши, — вздохнула она.

Вечером мы приехали в тот самый бар, о котором говорил Киржаков. Он и Ольга уже были там, сидели за столиком в углу. Я познакомил их с Вероникой, а дальше… вечер на удивление проходил легко и непринужденно. Мы заказывали пиво, смеялись, делились впечатлениями от экзамена.

— Я до сих пор не могу в это поверить, — Киржаков потряс головой, глядя на меня. — Дело Волосенковой! Мужик, да как ты вообще это сделал⁈

— О, так это уже не первый его подвиг, — с гордостью в голосе вставила Вероника и вкратце рассказала им и про случай с Шевченко, и про женщину с инфарктом, и про мальчика Сеньку.

Киржаков слушал с открытым ртом.

— С ума сойти… Илья, слушай… — он подался вперед. — А можно я… ну… если у меня будет какой-нибудь сложный случай… можно я тебе буду звонить? Так, чисто посоветоваться?

— И мне! И мне тоже дай номер! — тут же подхватила Ольга, которая уже успела заметно охмелеть. Она с явным интересом посмотрела на меня, закусив губу. — Я… если у меня будет что-то такое же сложное, я смогу тебе позвонить, правда?

— Конечно, ребята, без проблем, — я улыбнулся. — Звоните. Чем смогу — помогу.

Я вытащил телефон, чтобы продиктовать им номер, и краем глаза заметил, как Вероника смотрит на Ольгу. Ее взгляд был милым и дружелюбным, но я-то видел скрытую в нем ревность.

Я легонько толкнул ее под столом ногой и, когда она посмотрела на меня, чуть заметно покачал головой. Она тут же все поняла, виновато улыбнулась и расслабилась.

Мы просидели в баре еще около часа. Пиво было действительно неплохим, а компания — на удивление приятной. Напряжение после экзаменов спало, и мы просто болтали о всякой ерунде.

И именно в тот момент, когда я начал думать, что этот безумный день закончится хорошо, дверь бара распахнулась, впуская в помещение волну прохладного вечернего воздуха и громкого, пьяного гогота.

Они. Те самые два мажора-аристократа.

Я мысленно усмехнулся. Ну вот. Только расслабился. Думал, хоть этот вечер пройдет без происшествий. Нет, они как тараканы — лезут во все щели.

Они, судя по всему, уже успели где-то хорошенько «подготовиться» и теперь шумно требовали у бармена самые большие бургеры и еще пива.

— Когда они сегодня получали дипломы, — сказал я вполголоса своим спутникам, — мне на секунду стало страшно за тех несчастных пациентов, которые когда-нибудь попадут в их руки.

— Это точно, — кивнул Киржаков. — но думаю им уже теплые местечки приговлены заботливыми родителями.

Вот с этим я был полностью согласен.

Один из аристократов, блондин, обернулся, чтобы что-то крикнуть бармену, и его взгляд случайно упал на наш столик. Он замер, потом его пьяное лицо расплылось в мерзкой ухмылке. Он хлопнул своего дружка по плечу.

— Смотри-ка, кто здесь! Наш деревенский-самоучка!

Они, пошатываясь, направились прямо к нам и нависли над нашим столом, распространяя вокруг себя запах дорогого алкоголя и дешевых понтов.

— Слышали, в этом гадюшнике лучшие бургеры в городе, — протянул блондин. — Нас дома кормят всякой дрянью, так что это наша единственная отдушина.

Михаил напрягся, Ольга сжалась. Я же оставался невозмутим.

— А вы чего такие кислые сидите? — продолжал он. — Надо вас немного развеселить! Девчонки! — он подмигнул Веронике и Ольге. — Вам не скучно с этими занудами? Поехали с нами, мы ребята веселые!

Михаил уже начал приподниматься со стула, его кулаки сжались.

— Сядь, — тихо сказал я ему, не сводя взгляда с блондина. А затем спокойно произнес, обращаясь к нему. — Молодой человек, а вы печень свою давно проверяли?

Тот опешил.

— Чего?

— Печень, говорю, — я окинул его профессиональным взглядом. — А то, судя по этой характерной сосудистой сеточке у вас на щеках и легкому тремору рук, я бы на вашем месте не налегал так на алкоголь. Знаете, цирроз — штука крайне неприятная. Хотя некоторые и с ним живут, но вот с импотенцией, которая почти всегда его сопровождает, смириться удается не всем.

Блондин побледнел. Его дружок, который до этого хихикал, заткнулся.

— Да что ты… что ты несешь⁈ — пролепетал он.

— А ты, — я перевел взгляд на второго, — кажется, слишком резко двигаешься для своего состояния.

Я, не меняя позы, незаметно направил крошечный, почти неощутимый импульс «Искры» ему в ногу.

— Ай! — он вдруг вскрикнул и схватился за икру. — Что за!.. Ногу свело!

— Вот видишь, — я развел руками. — Организм уже сам сигнализирует, что пора домой, в кроватку. Лучше его послушаться. А то следующий спазм может случиться где-нибудь в другом, гораздо более важном органе.

Наступила тишина. Они стояли, униженные и напуганные, не зная, что ответить. Аудитория в баре, с интересом наблюдавшая за сценой, разразилась смешками.

— Ты… ты за это ответишь, — наконец выдавил из себя блондин. В его голосе, помимо злости, слышалось оскорбленное высокомерие. — Я — Альберт фон Штальберг. Моя семья такого не прощает.

Ого. Фон Штальберг. Не просто мелкий мажор, а отпрыск какой-то влиятельной аристократической семьи в округе. Это, конечно, усложняло дело. Но отступать было поздно.

— Фон Штальберг, — я медленно повторил его фамилию, как бы пробуя на вкус. — Хорошо. Я запомню.

— Ты об этом еще сильно пожалеешь, — прошипел он.

— Да, я уже слышал что-то подобное. Вчера. На экзамене. Но пока так и не пожалел.

Они развернулись, чтобы уходить. Злые, униженные. И в этот момент второй аристократ, проходя мимо нашего столика, сделал подлое, быстрое движение — то ли пытался выставить Михаилу подножку, то ли толкнуть его плечом.

Михаил, который все это время сидел напряженный, как пружина, среагировал рефлекторно. Он не думал, он сделал. Короткий, резкий удар. Кулак встретился с аристократической челюстью.

Раздался глухой звук и пьяный вскрик.

Я закрыл глаза.

Ё-мое… Куда ты лезешь, Михаил⁈ Их же пальцем трогать нельзя! Это же аристократ!

В кабинете следователя Мышкина сидела Алина Борисова. Та самая, которая еще вчера была раздавлена и сломлена. Но сейчас перед ним сидел совершенно другой человек. На ней был элегантный деловой костюм, волосы уложены в идеальную прическу, а на лице играла легкая, почти снисходительная улыбка.

— Ну, давайте, Корнелий Фомич, не тяните, — сказала она, нетерпеливо постукивая по подлокотнику кресла пальцами с сделанным маникюром. — Я виновата или все-таки нет?

Мышкин удивленно посмотрел на нее. Какая поразительная метаморфоза. Он ожидал увидеть просительницу, а получил победительницу. Что-то здесь было очень, слишком не так.

— Доказательств вашей вины в подмене анализов нет, — сухо констатировал он. — Как и вашего присутствия в лаборатории в ту ночь.

Она театрально вздохнула.

— Ну вот видите. А столько шума было. Наверное, лаборанты что-то напутали?

— Лаборанты не могли напутать фамилию на анализах, — отрезал Мышкин. — И тот факт, что Разумовский нашел настоящий образец в мусорном баке… Вопросов по-прежнему больше, чем ответов.