Лекарь Империи 7 (СИ) - Лиманский Александр

Она мыслит как администратор. Для нее свобода от контроля местного начальства — это огромный плюс, который перевешивает все риски. Она готова сменить одного «хозяина» на другого, более далекого и, как ей кажется, менее опасного.

— Так что, вы считаете, нужно подписывать? — спросил я.

Кобрук поднялась и подошла к окну. Долго смотрела на больничный двор, где медсестры катили каталку, пожилые пациенты медленно гуляли по дорожкам, а дворник сгребал в кучу опавшие кленовые листья.

— Знаешь, Илья, — сказала она, не оборачиваясь. — Я бы на твоем месте не спешила.

— Почему?

Она повернулась ко мне.

— Предложение выглядит слишком хорошо. Москва просто так такие подарки не делает. Им что-то от нас нужно.

— Что именно?

— Не знаю. Может, это просто очень выгодное вложение. А может… — она посмотрела на меня очень пристально. — А может, им нужны не наши стены и не наши пациенты. Может, им нужен именно ты.

Я? Зачем я Москве?

— Я?

— Илья, не прикидывайся скромником. После твоей вчерашней операции вся медицинская элита Империи гудит. И кстати слишком быстро они узнали. У меня такое впечатление, что кто-то явно помог это сделать. «Провинциальный лекарь провел невозможную операцию!» «Извлек мутировавшего паразита из артерии!» «Зашил сосуд одной рукой!» Ты стал сенсацией!

— Преувеличивают. И кто помог?

— Мы это не узнаем. И теперь все хотят тебя заполучить. Владимир в лице Журавлева уже попытался тебя «сломать», чтобы забрать. Не вышло. Теперь Москва делает свой ход — пытается тебя купить.

Логично. Я стал ценным активом. Разменной монетой в большой, непонятной мне игре. Только вот фон Штальберг решил построить этот центр еще до этой операции. И он — не Москва. Он — Владимир.

Хотя, конечно, неизвестно, как далеко простираются его руки, но все же… Что-то тут нечисто и никто не может понять, что именно. Кобрук пока смотрит не в том направлении.

Неужели мне придется рискнуть и согласиться на эту авантюру, чтобы проверить их настоящий замысел?

— И что вы предлагаете?

— Подождать. Не принимать решение сразу. Посмотрим, что будет дальше. Может, появятся и другие предложения. Может, московские инвесторы, видя нашу нерешительность, улучшат свои условия.

— А если мы упустим этот шанс?

— Не упустим, — Кобрук уверенно покачала головой. — Поверь моему двадцатилетнему опыту — тот, кто делает первое предложение, всегда готов его улучшить. Надо только правильно торговаться.

— Сколько ждать?

— Неделю. Максимум две. Если за это время ничего не изменится — подписывай. Но я почему-то уверена, что что-то обязательно произойдет.

— Договорились.

Я встал и направился к двери. Уже у самого порога я обернулся.

— Анна Витальевна, а танцуете вы и вправду очень красиво. Не стесняйтесь радоваться жизни.

Она смущенно, но искренне улыбнулась.

— Спасибо, Илья. И… будь осторожен. Большие игроки вышли на арену, и ты — их главная цель. Не дай себя использовать.

— Постараюсь.

Я вышел из кабинета. В приемной Мария Степановна подмигнула мне.

— Ну как, застали нашу Анну Витальевну в хорошем настроении?

— Более чем, — улыбнулся я.

В коридоре телефон в моем кармане коротко завибрировал. Я достал его. Неизвестный номер. Длинный, явно не местный.

— Алло?

— Господин лекарь Разумовский? — голос в трубке был глубоким, бархатным, с едва уловимым, почти аристократическим акцентом. — Вас беспокоит Магистр Игнатий Серебряный.

Глава 15

— Барон фон Штальберг сообщил, что у вас есть интересный клинический случай. Магическая кома у молодой девушки? — голос в трубке был глубоким, бархатным, с едва уловимым аристократическим акцентом.

Быстро. Барон сработал оперативнее, чем я ожидал. Или… этот Серебряный сам ждал повода, чтобы связаться. Нужно быть начеку.

— Да, Магистр. Девушка двадцати пяти лет, кома после аварии.

— Любопытно. Магическая кома после аварии — большая редкость. Обычно врожденная Искра блокирует попытки носителя причинить себе вред. У нее она есть?

— Сомневаюсь. Именно поэтому мне и требуется ваша консультация. Случай нетипичный.

— Понимаю. Барон также упомянул, что вы желаете обсудить… альтернативные формы оплаты?

— Пятьдесят тысяч имперских рублей — неподъемная сумма для нашей больницы, — прямо сказал я.

— Но не слишком большая за жизнь и разум молодой девушки, не так ли? — его голос оставался мягким, но в нем прозвучали стальные нотки.

Классический манипулятор. Бьет по самому больному — чувству вины и врачебному долгу. Расчет на то, что я начну оправдываться и соглашусь на любые условия. Не сработает.

— Если бы у меня или у больницы были такие деньги, этот разговор бы не состоялся, — ответил я ровным тоном, как о простом факте. — Но их нет. Это данность.

— Хм. И что же вы можете предложить взамен, господин лекарь?

— Услугу за услугу, — я перешел к деловому предложению. — Вы — Магистр в своей области. Я — специалист в своей. У вас наверняка есть пациент с редкими соматическими патологиями, которые не поддаются магической диагностике или лечению. Я готов предоставить свои услуги в обмен на ваши.

Равноценный обмен. Я ставил себя с ним на один уровень — уровень уникального специалиста, чьи услуги так же ценны, как и его.

В трубке повисла долгая, тяжелая пауза. Я ждал, не нарушая тишины.

— Интересное предложение, — наконец произнес он, и тон его изменился. В нем появилось любопытство. — Вы же тот самый Разумовский? Илья из Мурома?

— Да.

— Я наслышан о вас. Навели, говорят, немало шороху и во Владимире, и в своем Муроме.

— Было дело.

— Любопытно. Очень любопытно. Знаете что? — он снова сделал паузу. — Я приеду в Муром через неделю. Посмотрю на вашу пациентку. И на вас. А там и решим, стоят ли ваши услуги моих.

— Спасибо, Магистр.

— Не благодарите заранее. Я еще ничего не обещал, — отрезал он. — До встречи, господин лекарь.

В трубке раздались короткие гудки.

— Ура! — подпрыгнул на моем плече Фырк. — Получилось! Менталист едет! Может, теперь получится спасти девчонку!

Возможно. Он согласился на «посмотреть». Это не победа. Это — начало следующего, очного раунда переговоров. И он не выглядит человеком, который легко идет на уступки. Но, по крайней мере, это шанс.

Что ж будем ждать. Время у Яны еще есть.

Я посмотрел на часы. Время близилось к одиннадцати. Пора было идти в операционную. Начинался новый бой.

Предоперационная встретила меня привычным запахом хлорамина и волной нервного напряжения.

У операционного стола уже шла работа: Артем Воронов сосредоточенно проверял контуры аппарата ИВЛ, опытная медсестра Валентина методично раскладывала блестящие инструменты, а в углу, нервно переминаясь с ноги на ногу, стоял бледный Семен Величко, которому сегодня предстояло впервые ассистировать на такой сложной операции.

На каталке лежал наш пациент — Николай Семенович Бубнов, восемьдесят два года. Худой, с пергаментной кожей, впалыми щеками и синеватым оттенком губ — классический портрет тяжелого сердечника.

Вот он, мой сегодняшний вызов.

Сама по себе паховая грыжа — операция первого года ординатуры, технически простая. Но не у пациента с таким «букетом». Здесь хирург — лишь один из факторов. Главную роль будет играть мастерство анестезиолога и толика удачи.

Я подошел к каталке и активировал Сонар, проводя быструю, но тотальную оценку его состояния.

Сердце: выраженная дилатация левого желудочка, стенки истончены. Фракция выброса на критически низком уровне — не больше тридцати пяти процентов. Постоянная форма мерцательной аритмии.

Легкие: картина застойной пневмонии в нижних долях, жидкость в плевральных синусах.

Почки: снижение перфузии, явные признаки хронической почечной недостаточности.

— Ого, двуногий! — Фырк, запрыгнув на край каталки, с тревогой разглядывал пациента. — Да этот дедушка — ходячая пороховая бочка! Чихнешь рядом слишком громко — и бабах!