Лекарь Империи 4 (СИ) - Лиманский Александр

Управляемость действительно была отличной.

Машина послушно реагировала на малейшее движение руля, тормоза работали четко и предсказуемо, коробка передач переключалась мягко, без рывков.

Я не чувствовал восторга, как Артем. Я оценивал. Оценивал сложный механизм, который должен был стать моим надежным инструментом на ближайшие несколько лет. И пока этот инструмент показывал себя безупречно.

— А кондиционер есть? — поинтересовался я, возвращаясь на стоянку.

— Есть, дорогой! И магнитола хорошая! И подогрев сидений! — Гагик начал загибать пальцы, перечисляя опции. — И парктроники! Все есть, самая полная комплектация! Говорю же, для сына готовил!

Мы вернулись на стоянку. Я заглушил мотор и вышел из машины.

Забавно. В моем прошлом мире все гонялись за немецкими или японскими иномарками, а отечественный автопром считался синонимом ведра с болтами.

А здесь все было наоборот. Местные инженеры, не скованные патентными войнами и экологическими нормами, создавали простые, но невероятно надежные и мощные машины, которые уделывали зарубежные аналоги по всем статьям.

Решение было принято.

— Беру. Какая цена?

И тут началось. Классический восточный базар, спектакль, который, видимо, был неотъемлемой частью любой сделки в этом месте.

Гагик назвал сумму, которая была процентов на двадцать выше рыночной. Я молча посмотрел на Артема.

— Гагик, ну что ты как не родной! — картинно возмутился тот. — Ты что, забыл всё, что между нами было⁈ Дай другу хорошую скидку!

— Какую еще скидку, Артем-джан⁈ Я и так почти в убыток продаю, себе в минус! Это же не машина, это бриллиант!

Я наблюдал за этим представлением с легкой усмешкой.

Артем был великолепен в роли эмоционального адвоката, взывая к старой дружбе. Гагик не уступал ему в актерском мастерстве, играя роль разоряющегося торговца, который отдает последнее.

В конце концов, после десяти минут театральных вздохов, жалоб на тяжелую жизнь и апелляций к нашей «вечной дружбе», они сошлись на разумной цене — не задешево, но и без грабительской наценки.

Пока Гагик в своей маленькой конторке оформлял документы, Артем, сияя от гордости за успешно проведенные переговоры, не переставал восхищаться:

— Слушай, а давай обмоем покупку? Такое дело нельзя просто так оставить!

— Давай, — легко согласился я. После последних дней я это заслужил. — Но недолго, завтра рано вставать.

Мы оставили мою новую машину на охраняемой стоянке возле отеля и поймали такси. Артем назвал водителю адрес небольшого, неприметного бара недалеко от нашего отеля. По его словам, он был излюбленным местом местных лекарей. Где можно было спокойно пропустить кружку-другую после тяжелой смены, не натыкаясь на любопытных пациентов.

Внутри было шумно, немного накурено, но по-своему уютно. Тяжелые деревянные столы, приглушенный свет, тихий гул голосов. Мы нашли свободный столик в дальнем углу.

— Два по пятьдесят водки и соленых огурцов! — без меню заказал Артем подошедшей официантке и, когда она ушла, с довольным видом откинулся на спинку дивана. — Вот теперь можно и выдохнуть.

Через пару минут перед нами стояли две запотевшие стопки. Артем поднял свою.

— Ну, за новую машину! Чтоб не ломалась и возила долго!

— И чтоб местная Гильдия Безопасности Движения не останавливала, — добавил я, чокаясь своим стаканом с соком.

Мы выпили, закусили. Артем, расслабившись, уже начал строить грандиозные планы:

— Знаешь, на такой машине можно и в Москву съездить на выходные! Представляешь, какой кайф — своя тачка, сел и поехал, куда глаза глядят! Ни от кого не зависишь!

— Сначала до Мурома доехать бы без приключений, — усмехнулся я.

— Да ладно тебе! Что может случиться?

Знал бы он, как часто эта невинная фраза «Что может случиться?» становится началом больших проблем. Вселенная, кажется, обладает извращенным чувством юмора и обожает доказывать людям, насколько они ошибаются. Но говорить ему об этом я, конечно, не стал. Пусть порадуется.

Анна Витальевна Кобрук нервно теребила край бумажной салфетки, глядя на часы. Небольшое кафе в центре города было почти пустым — идеальное место для короткого и приватного разговора. Она заказала только кофе, он — бизнес-ланч, который ел быстро, почти не глядя в тарелку.

Мышкин видел ее нетерпение, но сам торопился еще больше. Ему едва удалось вырваться на этот поздний обед. В его кабинете сейчас сидели двое его помощников, опрашивая только что доставленных Волкова и Сычева, а на его столе лежала стопка распечаток с телефона Кристины. Он успел лишь бегло просмотреть их, но и этого было достаточно, чтобы понять — материалов хватит, чтобы упечь всю эту шайку за решетку надолго.

— Корнелий, я ценю, что ты нашел время, — начала она, едва он отставил тарелку с супом. — Расскажи, как продвигается дело?

Мышкин сделал большой глоток воды, давая себе секунду.

— Продвигается стремительно, Аня. Материалы, которые нам передали, оказались золотой жилой. У нас на руках их «черная» бухгалтерия. Вся цепочка — от поставщиков до конечных покупателей.

— И кто попадет под удар? — спросила она, и ее пальцы сжали салфетку еще сильнее.

— Многие из твоей больницы, — он не стал смягчать удар. — Панкратов точно — он организовывал транспортировку «товара» на машинах скорой. Лопухов из аптеки — через него шла реализация среди своих. Ну и по мелочи, несколько лекарей из терапии, которые выписывали липовые рецепты.

Кобрук заметно побледнела. Ее волновала не справедливость. Ее волновали последствия для идеально отлаженного механизма, которым она руководила.

— Корнелий, послушай… Может, притормозишь расследование? Хотя бы на пару недель?

— Зачем?

— У нас сейчас вспышка «стекляшки», какой не было за все это время! Половина персонала на больничном! Если сейчас еще и Панкратова с Лопуховым заберут — это будет катастрофа! Скорая встанет, аптека останется без руководства! Некому будет работать!

Вот оно.

Он знал, что этим кончится. Для нее угроза — не два негодяя, торгующих просрочкой. Для нее главная угроза — это коллапс всей больничной системы, который оставит без помощи сотни обычных пациентов. Она — руководитель. И она спасает свой корабль от пробоины, даже если для этого придется оставить на борту пару крыс. Он понимал ее логику. Но принять ее не мог.

Мышкин медленно покачал головой.

— Аня, я понимаю твое положение как руководителя. И я понимаю, что ты думаешь о других пациентах. Но я не могу. Закон есть закон. Они торговали препаратами, которые могли убить. Из-за них люди чуть не умерли. И это только те случаи, о которых мы знаем. Мы не можем закрыть глаза на одно преступление, чтобы предотвратить возможное другое.

— Но можно же подождать! — она повысила голос, но тут же спохватилась, испуганно оглянувшись по сторонам. — Несколько недель ничего не решат! Пожалуйста!

— Нет. Извини.

Кобрук резко отодвинула свою чашку с нетронутым кофе.

— Тогда мне здесь больше делать нечего, — холодно отрезала она.

Она встала, бросив скомканную салфетку на стол, и, не оглядываясь, быстрыми, отрывистыми шагами направилась к выходу. Мышкин остался один.

Он посмотрел на ее пустой стул, на свой наполовину съеденный ланч. Обед был безнадежно испорчен. И дело было не в работе.

Дело было в том, что он только что окончательно убедился — они по разные стороны баррикад. Он ловит преступников. А она — спасает систему. И эти две цели, как оказалось, несовместимы.

Он бросил на стол несколько купюр и тоже поднялся. Времени на рефлексию не было. В кабинете его ждали два задержанных и кипа неопровержимых доказательств. Работа сама себя не сделает.

— Ну как спалось на королевских перинах? — спросил я Артема, когда мы встретились в сияющем мрамором и позолотой вестибюле отеля.

— О-о-о! — он картинно закатил глаза, потягиваясь так, что хрустнули суставы. — Я думал, вообще не встану! Будто меня в эту кровать специально засасывало! Там какие-то специальные матрасы, наверное, с усыпляющей магией!