Перековка судьбы (СИ) - Колючий Александр

Мой Дар в этот момент работал на пределе. Я видел, как металл расклёпывается, как его структура уплотняется, заполняя все пустоты, создавая идеальное, прочнейшее соединение без внутренних напряжений.

Когда металл остыл, я знал — работа завершена.

Я вынул меч из тисков.

Он был готов. Он был един. Он был совершенен.

Медленно провёл по нему рукой. Ощутил строгую, функциональную прохладу матовой стали гарды и навершия. Почувствовал тёплую, упругую шероховатость кожаной рукояти, которая, казалось, была отлита точно по моей ладони. И, наконец, мой взгляд остановился на клинке. Длинном, узком, сияющем глубоким, тёмным зеркальным блеском. Это было оружие инженера, а не игрушка аристократа. В нём не было ни грамма лишнего. Только чистая, смертоносная функция.

Я взял его в руку.

И замер.

Вся тяжесть, которую я чувствовал, держа в руках один только клинок, исчезла. Она была полностью скомпенсирована идеальным балансом. Меч в руке казался почти невесомым, лёгким, как пёрышко, но при этом я чувствовал его скрытую, чудовищную инерцию, его мощь.

Я сделал несколько медленных, пробных взмахов. Меч слушался меня безупречно. Он двигался не как кусок металла. Он двигался как живое существо. Как продолжение моей руки, моей мысли, моей нервной системы. Я описывал в воздухе сложные фигуры, и лезвие следовало за каждым моим импульсом мгновенно, без малейшей задержки. Я чувствовал это невероятное, пьянящее чувство единства, когда грань между рукой и сталью стирается.

Я стоял посреди своей кузницы. В моей руке было моё творение. Кульминация всего моего труда, знаний и отчаяния. Сделал один быстрый, резкий выпад в пустоту. Воздух свистнул. Тихон, наблюдавший из угла, невольно отшатнулся.

«Система собрана, — пронеслась в моей голове триумфальная мысль. — Все компоненты интегрированы. Баланс откалиброван. Интерфейс „пользователь-оружие“ работает в штатном режиме. Прототип готов к полевым испытаниям».

Меч был готов. Теперь осталось проверить его в деле.

Рассвет следующего дня был тихим. Впервые за много недель из кузницы не доносился ни рёв горна, ни звон молота. Воздух был прохладным и чистым. На большом верстаке, на ложе из чистой, старой мешковины, лежало оно. Моё творение. Вся титаническая работа последних недель, всё моё отчаяние, все мои знания и вся моя надежда воплотились в этом единственном предмете.

Я вошёл в кузницу, как в храм. Подошёл к верстаку и просто смотрел. Он был идеален. Не просто хорош. Идеален. Я взял его в руки.

Мой мозг инженера восхищался результатом. Идеально подогнанная гарда садилась на плечики клинка без малейшего, даже микронного, люфта. Эргономичная рукоять, обтянутая сжавшейся после сушки кожей, идеально ложилась в мою ладонь, словно её отливали по моей руке. Точно рассчитанный вес навершия создавал безупречный, немыслимый баланс. Это было не просто оружие. Это был идеально собранный и откалиброванный механизм.

Затем я активировал Дар.

[Режим анализа: Полный спектр]

Мир преобразился. Я увидел душу своего творения. Увидел стабильную, упорядоченную кристаллическую решётку закалённой и отпущенной стали. Увидел, как ярко и спокойно сияют активные «магические каналы», ровной и непрерывной сетью проходя по всей длине клинка. Меч тихо «гудел» в моём особом зрении, как хорошо отлаженный, мощный прибор на холостых оборотах. Никаких красных линий напряжений. Никаких грязных пятен примесей. Чистота. Порядок. Совершенство.

В моей памяти всплыли обрывки воспоминаний настоящего Всеволода. Мечи других боярских сынков, которые он видел на тренировках и турнирах. Богато украшенные эфесы, покрытые золотой гравировкой. Руны, которые лениво светились на клинках дешёвыми побрякушками. Я сравнил ту показную, внешнюю «магию» со своим творением.

«Их оружие, — с холодной усмешкой подумал я, — это дешёвая поделка, обвешанная светящимися гирляндами, чтобы пускать пыль в глаза. Под всей этой мишурой — обычная, посредственная сталь. Мой же меч — это высокопроизводительный двигатель, заключённый в простой, функциональный корпус. Вся его сила — внутри. Разница между позолоченным кирпичом и гоночным болидом».

В кузницу тихо вошёл Тихон. Он замер на пороге, увидев готовый меч в моих руках, сияющий в лучах утреннего солнца. Его реакция была предсказуемой. Благоговение. Для него это была не просто сталь. Это была святыня. Артефакт, рождённый на его глазах из огня, пота и непонятной ему науки.

Он подошёл ближе, боясь дышать.

— Он… он готов, господин? — прошептал старик.

Я кивнул.

— Готов.

Тихон смотрел на меч, и в его глазах стояли слёзы.

— Как… как вы назовёте его? — спросил он голосом, полным трепета. — У каждого великого меча должно быть имя. «Волчий Клык»? Или, может, «Отмщение»?

Я на мгновение задумался. Имена звучали красиво. Героически. Пафосно. И абсолютно чужеродно.

«Назвать его — значит солгать, — подумал я. — Значит, принять их правила игры, их мифологию, их веру в говорящие мечи и предначертанную судьбу. А это не так. Это не „Экскалибур“. Это „Прототип 1.0. Кодовое название: Выживание“. Это инструмент. Решение сложного инженерного уравнения. Его предназначение — функция, а не легенда. У молотка нет имени. У скальпеля нет имени. Они просто делают свою работу».

Я посмотрел на Тихона. На его лице была написана вся история этого мира с его сагами и преданиями. Я не хотел его разочаровывать, но и лгать не мог.

— У него нет имени, Тихон, — спокойно сказал я. — Его имя — его цель. Пусть Яромир даёт своему мечу громкие прозвища. Я своим буду просто пользоваться.

Этот ответ окончательно закрепил в глазах Тихона образ его господина как человека совершенно иного, непонятного, но, без сомнения, великого склада ума. Он молча поклонился.

Я вышел на свою тренировочную площадку. Пришло время для калибровки. Не оружия. Себя. Я должен был выучить язык своего творения.

Я начал с медленных, плавных движений. Вращения кистью. «Восьмёрки». Я чувствовал, как меч движется по инерции, как его идеальный баланс позволяет менять направление атаки почти без усилий. Я не заставлял его двигаться. Я позволял ему вести мою руку, лишь направляя его волю.

Затем перешёл к тестам на рез. Мне нужно было понять, как клинок ведёт себя при контакте.

Я попросил Тихона подбросить в воздух сухой кленовый лист. Лист закружился, медленно опускаясь. Я не стал рубить. Я сделал лёгкое, короткое движение навстречу. Клинок с тихим шёпотом «шшшихх» прошёл сквозь лист. Две идеально ровные половинки продолжили свой танец в воздухе, словно ничего не произошло.

— Ещё, — сказал я.

Тихон, разинув рот, подбросил ещё один. Тот же результат.

Затем мы перешли к более серьёзной цели. Я попросил старика натянуть между двумя столбами толстую пеньковую верёвку, которую мы использовали для подъёма тяжестей.

— Держи крепче.

Я нанёс один короткий, хлесткий удар. Не силовой, а быстрый. Верёвка беззвучно распалась на две части. Концы были не размочалены, а срезаны так гладко, будто их обработали на станке.

Я описывал свои чувства. Отсутствие вибрации в рукояти при ударе. Ощущение, что лезвие «прилипает» к цели и само продолжает движение. Я активировал Дар и нанёс ещё один удар по другой верёвке. Я увидел, как моя энергия из руки перетекает в рукоять, проходит по клинку через сеть голубых каналов, концентрируется на режущей кромке и без потерь передаётся на цель, разрывая её волокна на молекулярном уровне. Я чувствовал себя не воином. Я чувствовал себя хирургом с совершенным, неземным скальпелем.

После часа таких лёгких, калибровочных упражнений я остановился. Дыхание сбилось. Рука, державшая меч, дрожала от непривычной, пусть и небольшой, нагрузки. И на меня снизошло финальное, отрезвляющее понимание.

«Инструмент — идеален, — пронеслась в голове холодная, как сталь, мысль. — Шедевр физики, металлургии и какой-то непонятной мне магии. Вне всяких сомнений. Но оператор… оператор — всё ещё бета-версия с кучей багов. У меня в руках болид Формулы-1, а у меня самого водительские навыки на уровне выпускника автошколы, который сдал на права с пятого раза».