Маруся видя, как я стараюсь с восторгом в голосе закричала:
— Вот так, молодец! Первые шаги в твоем возрасте — это просто магия какая-то!
Это было именно то, что мне было нужно. Я почувствовал, как внутри меня зарождается новая сила, и с каждым шагом я все больше забывал о том, что меня пугало. Это ощущение было лучше, чем гонять на моей «электричке» из прошлой жизни. И круче самого головокружительного секса. Вау! Первые шаги — это просто что-то с чем-то'
Сегодня, наконец, я нашел смысл, который потерял. Я не просто малыш, который ест и спит. Я — тот, кто больше не младенец дрожащий, а человек прямостоящий и право имеющий ходить! В этот момент я упал на попу и через пару мгновений отрубился в глубокий сон, возвращающий силы.
Это все, что со мной происходило за эти дни и месяцы, вплоть до сегодняшнего дня, когда все резко изменилось…
Днем я, как обычно, мирно посапываю в своей кроватке, уютно устроившись на мягком одеялке. Как вдруг, резкий и довольно неприятный голос заставляет меня вздрогнуть:
— Мирослав, вставай, мать твою!
Кто смеет упоминать мою матушку в суе? Ни один человек на такое не способен. Это может быть только…
Я открываю глаза. Ну правильно, призрак Мстислав! Кто ж ещё! На секунду моё сознание проясняется, но затем всё снова уходит в приятно-безразличную пелену.
Я смотрю сквозь полупрозрачного мальчика вытаращенными от удивления глазами. Он стоит прямо передо мной, его очертания слегка мерцают, как будто он не может определиться, хочет ли остаться здесь или улететь в далекое пространство из которого явился.
— Ты кто? Зачем пришел? — мысленно спрашиваю я призрака, всё ещё сонный, мгновенно забывая его имя и то, откуда я могу его знать. Как вдруг он мне отвечает, услышав мои мысли.
— Они пичкают тебя молоком-дураком! — зло произносит Мстислав, его голос резкий, как леденец, который застрял в горле.
— Что??? — икаю я, и разом просыпаюсь. — Каким ещё молочком-дурачком? И кто это они? Мои милые нянечки?
— Слуги императора, по приказу его супруги Екатерины. Она приказала опаливать тебя этим пойлом, чтобы заглушить твои магические способности. Меня, как я недавно выяснил, тоже поили адским ядом, от которого я умер.
— Как умер? А с кем я тогда разговариваю? — ахаю я, искренне удивляясь.
— С призраком. Что и требовалось доказать. Ты окончательно потерял способность думать. Ещё немного, и ты превратишься в овоща.
— В кабачочек? Ты принёс мне пюрешечку из кабачка? — спрашиваю я радостно, пуская слюнки от предвкушения амнямки.
В моей голове уже рисуется картинка: я сижу за столом, передо мной большая тарелка с аппетитным кабачковым пюре, и я с удовольствием его ем своей любимой ложечкой. О чем ещё можно мечтать?
— Принёс. Пюре с противоядием. Два месяца его искал по всем подпольным аптекам, — говорит Мстислав. В этот момент его прозрачные руки начинают двигаться так, будто он сам готовит еду.
— Пюре-пюре, давай пюре! — скандирую я, словно футбольную кричалку, в предвкушении победы любимой команды.
— Давай… ротик открывай! За маму! — отвечает он.
В тот момент, когда он произносит эту фразу, баночка с пюрешкой открывается будто сама собой. Ложка, висящая в воздухе, зачерпывает пюре и направляется ко мне.
Я широко открываю рот, готовясь к этому чудесному угощению. Пюре выглядит невероятно аппетитно, даже в свете тусклой лампы на потолке, которая всегда мерцает, будто ей скучно в этих огромных покоях.
Я чувствую, как что-то сладкое и тёплое, но вязкое заполняет мой рот, что-то похожее на хурму. И мгновенно понимаю, что это не обычная еда — это магическое зелье, которое проникает в меня и наполняет каждую клеточку чем-то невообразимым.
— Как вкусно! — восклицаю я, не скрывая своего восторга. — Ещё! Ещё! Ещё! Аи-ням-ням!
— Это очень сильное противоядие, — произносит Мстислав, его голос становится чуть мягче, и теперь звучит настороженно. — Я не уверен, что его можно есть сразу так много. Давай немного подождём… результата от первых ложек.
Я не обращаю внимания на его слова. Я хочу больше пюре! Каждая новая ложечка приносит мне радость сродню тому, как будто я погружаюсь в другое измерение, где всё ярче, вкуснее и интереснее. Я забываю о призраках, о слугах императора и даже о самом императоре с его неоднозначными приказами. В этот момент для меня существует только пюре, и я — маленький царевич, наследник трона, который наслаждается своим райским угощением.
— Ещё! — снова кричу я, поднимая ручки, призывая ложечку ввернуть в мой ротик ещё одну порцию.
Мстислав вздыхает, но я замечаю, как его лицо наполняется легкой улыбкой. Похоже, ему приятно видеть, как я радуюсь. Хоть он и пытается это скрыть даже от себя самого.
Я начинаю догадываться, что, возможно, призрак мне уже знаком. Я же недавно называл его имя. Как там его звали? Еще я начинаю осознавать, что он пришёл, чтобы помочь мне. Перед глазами появляется картинка нашей первой встречи. Удивительно, как я мог это забыть⁈ Похоже, на меня была наложена магия младенческого забвения!
Когда я снова открываю рот, чтобы принять новую порцию пюре, я чувствую, что внутри меня начинает происходить что-то существенно важное. Ко мне начинает возвращаться память, а вместе с ней и очень острое осознание, от которого я несколько раз громко икаю.
— Мирослав, стопе, — кричит мне призрак обеспокоено, — Не надо есть все пюре в один присест, повторяю, это очень опасно!
Но меня уже не остановить…
Глава 20
Что-то щёлкает. Прямо внутри. Не в ухе, а во всей голове сразу. Как будто молния зажглась у меня в затылке и разлилась жгучим, колючим теплом по всему телу. Я аж подпрыгиваю, а затем падаю в свою люльку и мгновенно засыпаю крепким, как шотландское виски, сном.
— Я же тебя предупреждал, Милослав, — негодующий голос призрака — это последнее, что я слышу.
Просыпаюсь я уже на чем-то теплом и приятно пахнущем лавандой — это руки няньки. Из меня вырывается что-то несусветное: это даже не крик, а странный, захлёбывающийся звук.
— Ой, Мирославушка, испугался? — она озабоченно прижимает меня к плечу, качает. — Ничего, ничего, сейчас пройдет.
Испугался⁈ Чего я мог испугаться⁈ Я ничего не боюсь.
Но в следующий миг я вижу огромным шприц, который выходит из моего плеча. И мне реально становится не по себе!
Демоны! Мало того, что они пичкали меня каким-то отправленным молоком, теперь ещё и засандалить укол решили непонятный.
Я поднимаю строгий взгляд, наполненный детскими слезками на Дуняшу. Нянечка вся бледная, лицо покрыто испариной. Видно, что она искренне переживает за меня.
