Архитектор Душ VI (СИ) - Вольт Александр

Глава 19

Алиса, все еще бледная, с темными кругами под глазами, полулежала на высокой кровати, укрытая колючим шерстяным пледом. Рядом на деревянном табурете сидела Лидия. Даже после всего пережитого ужаса на чердаке и удушения призрачной тварью она умудрялась держать спину прямой, словно находилась на приеме у императора, а не в лазарете спецслужб. Только нервное движение пальцев, разглаживающих несуществующую складку на юбке, выдавало её напряжение.

Напротив них, в глубоком кресле, которое явно помнило еще времена первых Романовых, расположился Корней. После штурма чердака Мастер Инквизиции выглядел уставшим. Однако он сидел расслабленно и крутил в пальцах незажженную сигарету — курить здесь было нельзя, но привычка успокаивала.

Корней буравил девушек своим бесцветным глазами, в котором смешались подозрительность и недоумение.

— Значит, так, — наконец нарушил молчание инквизитор. Его голос звучал глухо, отражаясь от стен. — Давайте еще раз, чтобы я убедился, что правильно понял расклад и не сошел с ума.

Он подался вперед, сцепив пальцы в замок.

— Виктор сейчас в Москве. Это, на минуточку, больше полутора тысяч километров отсюда. Вы — здесь. Я знаю про вашу проблемную связь, — Корней перевел взгляд с одной девушки на другую. — По всем законам магии, логики и физиологии вы обе сейчас должны корчиться в агонии от разрыва ментальной связи или, как минимум, лежать в коме. Но вместо этого одна строит из себя героя, сражаясь с духами, а вторая выглядит живее всех живых, — он снова посмотрел сначала на одну, затем на вторую девушку и произнес одно слово: — Как?

Лидия и Алиса переглянулись. В этом взгляде было немое совещание: «Сказать?», «А у нас есть выбор?».

Лидия вздохнула и, слегка оттянув рукав своей блузки, продемонстрировала запястье. Там, плотно обхватывая тонкую руку, тускло поблескивал браслет из черной шелковой нити с каким-то отполированным камнем.

Алиса молча подняла свою руку, показывая точно такой же браслет.

— Это подарок, — произнесла Лидия спокойным тоном. — Или, вернее будет сказать, плата за услугу.

— От кого? — Корней прищурился, разглядывая артефакты с профессиональным интересом, после чего на мгновение закрыл глаза и открыл их снова. Алиса поняла, что он сделал — включил собственное «зрение». Корней наклонился ближе и прикоснулся к артефакту.

— От Шаи, — подала голос Алиса. — Эльфийки из столичного МВД. Она… она помогла нам после той заварушки с культистами в коллекторе.

Корней откинулся на спинку кресла, и старое дерево жалобно скрипнуло.

— Эльфийская магия, — пробормотал он, потирая подбородок. — Ну конечно. Кто же еще мог сплести такой «удлинитель» для душ, не разрывая самого узла.

Он снова посмотрел на девушек, но теперь в его взгляде была тревога.

— Но любой артефакт имеет свой предел. Это же не вечный двигатель. Вам об этом говорили?

— Кончено, — кивнула Лидия. — Шая предупредила нас. Это временная мера. «Костыль», как выразился Виктор, чтобы он мог уехать и решить дела с отцом в столице, не таская нас за собой и не вызывая подозрений у руководства.

Корней нахмурился.

— Ненадолго это насколько? — поинтересовался он.

— На две недели, — ответила рыжая.

В келье снова стало тихо.

Корней начал считать в уме, шевеля губами.

— Так, — протянул он, и лицо его помрачнело еще больше. — Он же уехал вроде бы в прошлое воскресенье, сразу после дуэли.

— Ну, да, — девушки снова переглянулись.

— Сегодня суббота, — констатировал Корней. — Выходит, у него осталось… семь дней?

— Семь дней и примерно двенадцать часов, — уточнила Лидия. — Если быть точной.

Инквизитор покачал головой, глядя на них как на умалишенных.

— Вы хоть понимаете, чем рискуете? Москва — это не соседняя деревня. Дела могут затянуть, поезда могут опоздать, могут возникнуть непредвиденные обстоятельства… Да зная Громова, он там наверняка уже влез в какое-нибудь дерьмо по самые уши!

Он подался вперед, опираясь локтями на колени.

— Не переживаете, что он не успеет? Если этот «костыль» сломается, пока он будет пить шампанское на Садовом кольце, вы здесь просто умрете или сойдете с ума от болевого шока. Я не эксперт в магии душ, но судя по тому, что он рассказал — что-то подобное вас и ждет.

Алиса сжала край пледа побелевшими пальцами.

— Должен успеть, — упрямо ответила Алиса. — Он обещал. Виктор, может быть, и ведет себя иногда, как говнюк, но слово свое держит.

Корней фыркнул.

— Насчет говнюка это ты точно выразилась.

— По крайней мере мы на это надеемся, — дополнила Лидия, и её голос был куда более сдержанным. — Иного выхода у нас все равно нет.

Корней тяжело вздохнул, потирая переносицу. Ситуация была патовой. Громов уехал в змеиное гнездо столицы, оставив здесь двух заложниц магического обстоятельства с тикающим таймером на руках. И этот таймер отсчитывал уже вторую половину срока.

— Надеюсь, он знает, что делает.

К семи часам вечера хаос подготовки, гудевший в доме с самого утра, начал преображаться в нечто структурированное. Последний флорист, украсив перила парадной лестницы гирляндой из белых роз, бесшумно испарился. Повара на кухне перешли от грохота кастрюль к тихому шепоту, отдавая последние распоряжения. Воздух, еще недавно пахнущий чистящими средствами, теперь был пропитан сложным букетом из ароматов лилий, воска от натертого паркета и едва уловимых ноток дорогих закусок.

И устрицы. Куда же без устриц.

Григорий Палыч совершил последний обход, окинул холл строгим взглядом и, удовлетворенно кивнув, занял свой пост у входа — невидимый, но все контролирующий.

Ровно в девятнадцать ноль-ноль тишину подъездной аллеи нарушил мягкий хруст гравия под широкими шинами. Первый черный и блестящий автомобиль плавно подкатил к крыльцу. Лакей в ливрее распахнул дверь.

Началось.

Мы с отцом стояли на верхней площадке лестницы возле дома. Я в своем новом, идеально сидящем костюме, опираясь на трость, а отец с вновь обретенным блеском в глазах.

Гости прибывали один за другим. Низкий рокот двигателей сменялся шелестом шелка и бархата. Бриллианты на шеях дам вспыхивали в свете хрустальных люстр, отражаясь в начищенных до блеска ботинках их спутников.

Статные мужчины с сединой на висках с небезызвестными фамилиями, и молодые, холеные наследники, уже примеряющие на себя груз будущей власти. Женщины — ослепительные, благоухающие французскими духами, с белоснежными улыбками и глазами, в которых можно было утонуть.

Я исполнял свою роль. Спускался на пару ступеней, пожимал протянутые руки, кивал, улыбался, хотя ощущал себя абсолютно не в своей тарелке.

— Князь Оболенский, рад вас видеть.

— Графиня Воронцова, вы сегодня ослепительны.

— Князь Меньшиков, добро пожаловать.

Они проходили мимо, одаривая меня оценивающими взглядами, словно пытались заглянуть в душу. Я был уверен, что каждый из них задавался вопросом: «почему он вернулся, и что такого случилось, что Громов позвал сына домой».

Экспозиция «Блудный сын Громова», честное слово.

Но меня это не волновало. Мой взгляд скользил поверх их голов, поверх дорогих причесок и шляпок, устремляясь ко входу. Я ждал.

Среди потока черных лимузинов и обслуживающего персонала в ворота въехал неприметный фургон с логотипом кейтеринговой службы. Из него вышел сухощавый мужчина постарше в униформе официанта. Его лицо было незнакомым, но взгляд — цепким, внимательным, он не разглядывал убранство, а сканировал обстановку, запоминая выходы и расположение охраны. Пройдя мимо Григория Палыча, он растворился в суете.

Следом за ним проскользнул другой официант — молодой, с подносом, уставленным бокалами. Он двигался плавно, почти бесшумно, его лицо скрывала тень от козырька. Он не смотрел на гостей, его интересовали лишь коридоры и служебные помещения.

Но той, кого я ждал, все не было.