Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

— Есть предположения, что внутри? — едва заметно растянув потрескавшиеся губы в улыбке (Максим готов был съесть ботинки на спор — слышал, как с треском рвётся сухая кожа), спросил колдун, посмотрев на кузнеца.

— Драконья кровь, — без запинки выпалил Спар.

— Верно, — Захария кивнул. — И не просто дракона, как ты успел заметить, а ещё живого. Даже представлять не хочу, каким образом магистру Пропертине удалось её достать.

— Что ж ты с эдаким количеством творить-то собрался? — присвистнул здоровяк, вытягивая шею, но не рискуя приближаться. — Её хватит, чтобы полкоролевства на воздух поднять.

— Помимо того, что живая кровь дракона обладает взрывоопасными свойствами, Спар, — в голосе магистра на ровном месте зазвенел металл. — Она в шесть раз укрепляет оружие и доспехи. Ты, как кузнец, точно должен об этом знать.

— Да ты не думай, я ничего эдакого не уразумел…

— Как и большинство жителей Эпиркерка. И Эпиршира. И полуострова.

Губы колдуна дёрнулись вверх, обнажив на краткий миг синие дёсны и острые белоснежные зубы. Максим на всякий случай отступил на полшага. Образ члена Триады всё больше и больше напоминал ему хищного, умного и расчётливого, а потому ещё более смертоносного зверя. Зверя, не брезгующего человеческой кровью.

— Да я бы в жизни не…

— Неважно, — махнул ладонью колдун. — Чтобы ты совсем успокоился, скажу, что кровь эту мне доставили по распоряжению короля Хэдгольда. Пропертина, насколько тебе известно, служит ему верой и правдой не первый десяток лет.

— Как — короля?

Магистр скрестил у груди руки и посмотрел на собеседника взглядом, полным раздражённого веселья. Эдакая смесь гнева и радости, устроившаяся в этом жутком человеке вполне с комфортом.

— Меня иногда так и подмывает ответить «каком кверху» на подобные вопросы, — беззлобно, но нервно сказал он. — Не суть. Ты и сам можешь догадаться, что это значит.

— Война, — упавшим голосом произнёс кузнец.

Макс почувствовал, как разрывается его мозг. С одной стороны, судя по их диалогу, он вот-вот окажется в эпицентре военных действий, где люди будут убивать друг друга и умирать друг за друга. Война не несла в себе ничего хорошего и благопристойного, он знал, что это только кровь и грязь, а все, кто считают иначе, просто не видели смерти людей на поле боя своими глазами. С другой стороны, разве это не замечательная возможность показать всё, на что способен молодой Путник?

— Весьма прозорливо, — похвалил Захария.

— Но… с кем?

— А кто, по-твоему, сильнее всех из наших соседей раздражает Хэдгольда лично и Эпиршир в целом?

Он явно не должен присутствовать при этом разговоре. Вот прям точно-преточно. От осознания своего никому тут не нужного присутствия Максиму стало не по себе. Ему и до этого-то было не шибко спокойно в полумраке кристально вылизанной лавки наблюдать за действиями могущественного и явно недоброжелательного человека, а уж теперь, грея уши на политических интригах, стало вовсе нехорошо.

— Дендрием никогда не пользовался популярностью за их… радикальные взгляды на общественный порядок, — тактично улыбнулся Захария, снова берясь за шкатулку. — Впрочем, лично я не стану долго плакать, если Хэдгольд и его армия сотрёт их со всех карт.

— Но король, стало быть, велит драться и тебе, — возразил на свой страх и риск Спар. — Ты и прочие… стало быть, ну…

— Да, да, можешь не продолжать, — доставая из шкатулки второе дно, о существовании которого Максим даже не подумал бы подозревать (настолько коробочка казалась неглубокой), кивнул магистр. — «Триада — важная боевая единица нашего королевства, перед которой не устоит ни одна вражеская армия» и всё в таком духе. На память не жалуюсь.

— И ты станешь… ну…

— Воевать? — Захария улыбнулся уже совсем недобро. — Как говорится, посмотрим, как пойдёт. А пока…

Он опустил обе руки в шкатулку и бережно извлёк потрясающе тонкой работы курительную трубку, выточенную из кости какого-то животного. Кремового оттенка, элегантная, с невероятно искусной резьбой — настоящее произведение ремесленного мастерства. Удовлетворённо покрутив её в руках, колдун снял с головы увеличительный прибор, поднялся из-за стола и прошёл к комоду в узком коридоре позади торгового зала, покопался в маленьких ящичках, ссыпал в трубку табак и, сунув в чашу большой палец (кожа покраснела, и от табака тут же поднялась струйка дыма), с выражением нескрываемого блаженства затянулся.

— Прекрасно, — слегка севшим голосом произнёс он, выпуская изо рта и носа клубы фиолетового дыма. — Просто превосходно. Её-то я и ждал. При всех его раздражающих недостатках, Айгольд умеет подбирать взятки.

— Погоди, мастер, — Каглспар явно встревожился услышанной новостью куда сильнее, чем ожидал чародей, ибо новость нарушала все планы на спокойную жизнь. — То, что ты поведал — это вовсе не шутки, это дело сурьёзное.

— На данный момент мне ничего не известно наверняка, — выдохнув ещё одну струю дыма, отмахнулся колдун. — Всё, что ты услышал — не более чем предположения старого, давно отошедшего от дел меня. Хэдгольд тайно прислал мне кровь дракона и велел сообщить, когда она дойдёт, не больше и не меньше. Что в голове у нашего правителя — не знает до конца, пожалуй, даже он сам. Куда уж нам понять его планы.

— Ты не страшишься?

— Чего? — Захария затянулся, и каждое следующее его слово сопровождалось выплеском дыма, завивающегося какими-то не совсем обычными спиралями. — Войны? Мне незачем её бояться, Спар. У меня нет вещи, за которую я мог бы переживать, и человека, за которого мог бы отдать жизнь. Поэтому я ничего не потеряю и ни за кого не умру.

Его холодные и спокойные рассуждения прокатились по душе и коже Макса куском льда. Парень наблюдал, как равнодушно ведёт нить своих рассуждений магистр, и ужасался тому, насколько можно бесстрастно относиться к чему-то вроде военной кампании королевства, в котором живёшь. Это и пугало, и восхищало.

— Кстати говоря, — вернувшись к столу, сказал Захария. — Мог бы и поблагодарить меня.

— Поблагодарить? — переспросил кузнец, хмурясь. — Ты не держи зла, я тебе всегда благодарен, но… за что на сей раз?

— Намекну, — колдун скрестил на тощей груди не менее тощие руки, вызывавшие у Макса ужас одним только видом. — Как добрались, без приключений?

Пока шарниры и винтики вращались в голове кузнеца с бешеной скоростью, Максим внезапно похолодел ещё сильнее. Да, он не отличался особой догадливостью на Земле, но тут вдруг на него снизошло сиюминутное озарение. Прозрение стало таким мощным и обезоруживающим, что он в последний момент сдержал удивлённый и разочарованный стон. Наконец, дошло и до Спара.

— Падальщики, — шепнул он. — Ты?

— А кто же? — хохотнул Захария, перенёс вес тела на одну ногу (тазобедренная кость выступила сквозь длинную футболку как пистолет в кармане) и вдруг кивнул в сторону Максима: — Он, что ли?

Подросток всё это время сомневался, заметил его вообще за широкой спиной Каглспара магистр или нет. Колдун ни разу на него даже не взглянул и вёл себя так, словно Макса не существует. А тут вдруг перевёл взгляд, и у парня все внутренности задрожали, как звенящие на холоде оконные стёкла. Уж лучше бы не смотрел! Ни враждебности, ни предвзятости — ровным счётом никаких негативных чувств чародей не вложил. Просто и сам по себе этот взгляд оказался невероятно острым, ледяным и… словно видящим вообще всё.

— Ну… я…

— Не продолжай, — усмехнулся слегка подобревший от специфического табака Захария. — Тебе и думать было особо не на кого. Когда я услышал вопль этого молодого человека… — магистр поморщился. — Словом, решил, что лучше будет вмешаться, иначе ценный кадр выйдет из строя. Как бы я потом с Бертшей объяснялся.

— Исполать тебе, — с искренним чувством произнёс Спар не слушавшимися губами. — Не передать, как ты нам подсобил.

— Могу представить, не трудись. Это тебе.

Захария вынул из третьего ящика стола мешочек — внутри приглушённо зазвенели монеты — и положил возле спортивной сумки. Кузнец забрал плату и живо спрятал во внутренний карман на груди.