Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

— Никаких штрафов в этот раз, — довольно добавил колдун, удаляясь к дальнему комоду с табаком. — Спасибо за оперативную работу, можешь идти.

— Обожди, мастер.

На миг в комнате повеяло холодком. Потом Захария повернул к нему голову с уже куда менее доброжелательным выражением лица и вздохнул нетерпеливо:

— Если тебе нужна прибавка за разговор с Падальщиками, то скажу то же, что и в прошлый раз: здесь тебе не банк, проценты не…

— Нет-нет. Я… я по поводу… него.

Максим робко приблизился к кузнецу, нещадно прессуемый внимательным взглядом чародея к земле. Не зная, куда деть руки, он крепко прижал их к телу и старался лишний раз не показывать, как сильно беспокоится. Впрочем, получалось у него плоховато, и, чтобы сбросить хотя бы часть напряжения, пришлось покрутить немного пальцы за спиной.

— Представить тебе нового Путника желал, — неизвестно с чего вдруг начал мять край своей рубахи кузнец. — Это Максим, он… новый Путник, стало быть.

— Здравствуйте, — дёргано кивнул юноша.

Колдун стремительно просканировал облачение парня, его волосы и черты лица, а после вернулся к поиску чего-то очень для него интересного в комоде. Шуршали кульки с травами, птичьи когти царапали по дереву, когда случайно задевали стенки.

— Рад знакомству. Что-то ещё?

— Максим мне подсобил… переправить вот это всё. Ежели б мы в его суму артефакты не спрятали, нас бы через Эпфир не пустили без беды да проверок.

— Нехорошо использовать молодых Путников в корыстных целях, — на лице Захарии впервые за время их разговора заиграла вполне искренняя улыбка. — Наконец-то ты учишься потребительскому к людям отношению, Спар. Молодец. Ты его поэтому подобрал?

— Ч-что? Нет, нет…

— И зачем мне эта информация? Хотел познакомить? — Захария кинул на Макса контрольный равнодушный взгляд, как если бы решил перестраховаться на всякий случай и убедиться в том, что поступает правильно, а затем отвернулся окончательно. — Познакомил. До свидания.

— Максим к тебе в ученики желает.

— Похвальное рвение, — всё так же спокойно покивал колдун, сосредоточенно копошась в ящике с табаком. — По крайней мере, молодой человек умеет выбирать союзников. Но у меня есть дела куда важнее, чем возиться с новыми Путниками. Думаю, господин Михейр будет рад пригреть пацана, так что… в добрый путь, как говорится.

— Пожалуйста, магистр Захария, — обратился Макс.

Теперь холодом повеяло всерьёз. По ногам ударило ледяным потоком как из открытого холодильника, на столе с шелестом приподнялось несколько бумажных листков, пламя горевшей на стене свечи дрогнуло. Колдун положил то, что собирался достать, обратно в ящик, повернулся уже полностью и облокотился о комод острым локтем. Вторая рука уткнулась кулаком в бок — позу он принял довольно забавную, абсолютно не соответствующую настроению, которое источал.

— Нет, — просто ответил чародей. Мышца на его щеке нервно дёрнулась. — Если ты закончил…

— Вы же услышали, как я звал на помощь, — чувствуя, как пылают щёки, сделал шаг вперёд Максим, слабо отдавая себе отчёт в том, что делает. — Я могу что-то, пусть даже не умею этим управлять, смог же до вас дотянуться! Я — Путник, как и вы, я могу учиться, могу стать…

Захария вздохнул — и в этом вздохе прозвучало всё. Потом поднял глаза. Они с Максимом были приблизительно одного роста — может, маг и повыше слегка, но не более чем на пару сантиметров, — однако смотрел так, что Макс рефлекторно вжал в плечи голову и сгорбился. И, разумеется, благоразумно примолк. Не злоба и не презрение пригнули его колени к полу поближе — взгляд содержал в себе бесконечную утомлённость… и скуку — непреодолимую, как цунами, уничтожающую, сметающую всё на своём пути. Неотвратимую, как гибель. Непобедимую. Вечную.

— Две причины, — голосом таким же обесцвеченным, как его облик, заговорил Захария сквозь неплотно сжатые зубы. — Первая: в своей мольбе ты упомянул Каглспара. Глупо тратить силы и время на поиски товара и останков своего протеже по всему Паберберду, согласись. Вторая: ты визжал как свинья, а у меня чувствительный слух. Теперь просто поверь на слово: в любых других обстоятельствах я оставил бы тебя умирать. Факт, что ты явился из моего мира, меня не впечатляет — не первый и не последний, как говорится. А сейчас мне нет дела до того, чего ты там хочешь и что ты там можешь. То, что ты якобы смог «достучаться», как имел наглость и глупость предположить — не более чем галлюцинация самодовольного сознания. Выдохни, юноша, и покинь мой дом — в мире полно других мастеров.

В прозрачных глазах перетекали всполохи белого электричества, зрачки магистра сузились до размера едва различимых линий (они, как выяснилось, у него ещё и вертикальные были, как у змеи), но именно скука, сквозившая в каждом звуке, лишала Макса смелости даже дышать. Чародей видел и слышал всё это уже десятки, а может и сотни раз: он участвовал в одном и том же нескончаемом диалоге, в котором менялись лишь порядки слов в предложениях — и то, что теперь он видит перед собой не Максима, а сто-первого просителя, обезличенную массу мяса и костей, выдающую одинаковые реплики как автомат в кафетерии выплёвывает одинаковые банки, вынудило парня сжаться.

Вот только инстинкты велели бежать, бежать без остановки, куда угодно, не важно, куда именно — по какой причине тоскующее создание вызывало столько ужаса? Не могла же крыться причина в том, что скука мага ощущалась настолько бесконечной, что пугала своей массой и своим влиянием податливый рассудок Максима?

Макс не шелохнулся. Он больше не мог доверять собственным чувствам.

— Надеюсь, теперь мысль достаточно ясна и мне не придётся повторяться, — подытожил колдун.

Сил не было даже на то, чтобы кивнуть. И вместе с трепетом, который внушал несостоявшийся наставник одним своим видом, Макс ощутил, как медленно поднимается в животе негодование.

— Мастер, — осторожно позвал кузнец. — Максим мне подсобил… Ежели б не он, мне бы несладко пришлось.

— В отличие от большинства людей, я способен осознавать информацию с первого раза, — вежливо оборвал магистр, обратив лицо к Спару. — И что, по-твоему, это должно для меня значить?

— Что он могёт тебе пригодиться…

— Очень рад. За него — что он «могёт пригодиться» кому-то помимо себя. За тебя — что научился использовать людей в своих целях. Если это всё, то, как я уже сказал, вы можете идти… Я правда закончил, Спар, прошу тебя — не заставляй меня злиться.

Сколько времени прошло с тех пор, как Макс ощущал себя героем? День, даже меньше. Он стоял посреди деревеньки, где все ему улыбались, и чувствовал себя будущим богом, всемогущим и всесильным. Он думал, что может силой мысли разорвать врагов напополам, что ворвётся в мир меча и магии, толкнув дверь ногой, в сверкающих доспехах и с молотом наперевес — совсем как описывал предыдущих Путников Каглспар. Он тешился запоздало появившейся головокружительной надеждой, что Падальщики не устояли против его желания жить, и рисовал в воображении картины предвкушаемого триумфа. А теперь? Победа над врагами оказалась фикцией его мозга, подогнавшего факты один под другой; колдун, с которым он всё это время чувствовал связь, вышел на деле не только злобным, но ещё и очень решительным и надменным козлом, в привычку которого менять решения не входило, и вот Максу нужно вернуться послезавтра в Эпфир, с пьянчуге-Михейру, чтобы… чтобы что?

Негодование, рождённое из маленькой искорки, вспыхнуло на сухих дровах сердца ослепительным огнём. Пусть не он уничтожил угрозу, распылив «боль дорог» по кустам и земле. Пусть не он смог дотянуться мысленно до Захарии, а Захария сам услышал его сквозь пространство. Пусть он не всемогущий бог, вот-вот готовый переродиться в сверхновую.

Это не меняет того единственного факта, определяющего всё — факта, что у Макса по-прежнему нет выбора.

— Я не уйду из этого дома, — скрестив перед собой руки, заявил Макс, подрагивая. — Пока вы не согласитесь взять меня в свои ученики, господин магистр.