Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

Смелый ход. Смелый и опрометчивый.

Колдун повернулся к нему, но на этот раз по дому не пронеслось ни холодного ветра, ни жутких настроений. Они посмотрели друг другу в глаза с секунду, магистр усмехнулся криво, приподнял ладонь…

И мир вокруг вдруг резко куда-то взлетел. Когда Максим понял, что не просто летит, а целенаправленно падает, уже поздно было группироваться и пугаться — его вынесло в открывшуюся входную дверь, перенесло через всю лужайку и с силой грохнуло спиной об брусчатку площади. От удара о камни позвоночником и боли в ушибленном затылке у него свело дыхание. С полминуты юноша приходил в себя, отгоняя навязчивые искры в глазах, кое-как приподнялся на локте, молясь, чтобы этот полёт не оставил пару-тройку сломанных костей в теле, а Каглспар к тому моменту уже успел покинуть особняк своим ходом. Дверь за ним сама по себе тихо и спокойно закрылась.

— Ты как, подлеток? — кузнец оперативно подбежал и помог ему подняться на ноги. В шее и пояснице у Макса что-то неприятно щёлкнуло. — Вот дурной ты, правду я твердил, что дурной! Почто полез к нему с эдакими выраженьями?

— Хотел… показать, что серьёзно… ух… настроен.

— По-дурацки ты настроен, а не серьёзно! — рявкнул Спар. — Вот ведь совсем башкой своей пустой не работаешь. Поднимайся, идём, нечего на дороге валяться, люди глядят. Отведу тебя к нам, побудешь с Бертшей, покуда завтра в Эпфир не отправимся.

— Нет, — упрямо покачал головой Макс, выпрямившись и полностью игнорируя реплики прохожих, ставших случайными зрителями его феерического изгнания. — Пойду к колдуну.

— Так ведь он тебя выставил!

— И что? — мотнул головой парень. — Поздно уже сбегать, поджав хвост, я и так далеко зашёл.

— Он тебя прибьёт, дурачина.

Подросток и сам об этом подумал. Допустил возможность, что после столь громкого самонадеянного заявления от него горстки пепла не останется при следующей встрече. Не на пустом же месте, в конце концов, все эти слухи…

Но что-то промелькнуло во взгляде Захарии перед тем, как он отправил Максима по параболе прочь из дома. Что-то нечитаемое, что-то непонятное. Что-то, что невозможно было назвать с уверенностью, не получалось идентифицировать. Нечто, совсем не похожее на злость — хотя и злости там тоже, безусловно, присутствовало с лихвой. То, как он усмехнулся, когда услышал обещание молодого Путника…

Словно в нём на мгновение проснулся интерес. Будто неотвратимая скука ненадолго отступила.

— А я попробую, — наконец решил парень и уверенным шагом двинулся к дому. — В своём мире я мёртв, а в этом мне терять нечего.

Он сомневался, пока топал по тропинке к крыльцу. Ещё поднимаясь по ступенькам, он сомневался в принятом решении. Но стоило ему занести над дверью кулак, и все сомнения улетучились. Он не мог ошибиться, он точно это заметил. Колдун заинтересовался. Ему, кажется, на миг стало даже весело. Хотя в этом человеке спокойно уживались радость и гнев, ощущения Макса не могли оказаться простым совпадением или игрой живого воображения.

Против воли вспомнив про «Бойцовский клуб», парень улыбнулся и трижды постучал.

Закономерно никакого ответа с той стороны не последовало.

Парень постучал ещё трижды и снова подождал.

Потом ещё раз. И ещё.

Дверь приоткрылась, когда он опять заносил руку, и из щели на него уставился белёсый глаз магистра.

— Я-хочу-у-вас-учи…

Дверь захлопнулась, обдав лицо юноши потоком прохладного воздуха. И вот с того-то момента Максим уже совершенно точно был уверен в том, что поступает правильно. Он постучался в очередной раз. Потом снова. И снова. Чем дольше он не получал ответа, тем более остервенело долбил по двери, пока не заболели костяшки пальцев — пришлось сменить руку, но бессмысленные попытки прорваться к колдуну не оставил.

А возле забора тем временем собиралась небольшая толпа. Люди с интересом наблюдали за его действиями и тихо перешёптывались, гадая, чем было вызвано подобное рвение неизвестного подростка к нелюдимому затворнику. Кто-то из предприимчивых умников предлагал сделать ставки — как скоро колдун превратит назойливого парня в ничто, — но народу преимущественно оказалось не интересно участвовать в спонтанном тотализаторе. Они уже видели нечто подобное, и видели не раз — никогда прежде подобная настойчивость не приносила достойных или желанных плодов, поэтому для местных молотящий по двери тёмно-синего особняка юноша — лишь проходное развлечение в перерыве между работой и обеденным променадом.

Когда дверь распахнулась во второй раз, Макс на миг допустил надежду, что Захария передумал. Но колдун схватил его за загривок и с неожиданной для столь истощённого тела силой потащил парня прочь с территории — потащил, не поднимая руки даже на уровень локтя, как нашкодившего щенка, практически волоча по земле: Максу пришлось в три погибели сложиться и следовать за ним на полусогнутых. Появление мага взбудоражило зевак: большинство поспешило оперативно удалиться, а те немногие, что остались, отпрянули от оградки как ошпаренные. Воцарилась тишина — никто даже шептаться не находил в себе решительности: магистра не любили в той же степени, в которой боялись. И так как сам колдун не произнёс ни слова, пока Максим пытался вырваться и, надрываясь, тараторил, что не уйдёт, покуда не будет принят в ученики, зрители подражали этому безмолвию. Захария буквально вышвырнул паренька как котёнка обратно на брусчатку — наставив ему на грудь указательный палец, он нарисовал в воздухе маленький плюсик, но Макс ничего не почувствовал (хотя ему и померещилось, что на него наложили какое-то смертельное проклятье) и только несколько секунд спустя догадался опустить взгляд: на груди в районе сердца появился и теперь ярко сверкал сквозь футболку фиолетовым цветом небольшой «икс».

— Господин магистр, что…

— Это чтобы духу твоего на пороге моего дома больше не было, — холодно объяснил колдун, демонстративно отряхивая друг о друга руки. — А теперь шагай отсюда.

— И куда вы мне предлагаете идти?

— Да мне без разницы, — пожал плечами магистр, возвращаясь домой. — Куда хочешь. Мир большой, разберёшься.

— Но… Подождите! — крикнул ему вслед, поднимаясь, Макс.

В следующее мгновение дверь закрылась. Максим естественно предпринял попытку подойти к дому ещё раз, но неожиданно для себя увидел поднимающуюся над забором прозрачную стену с фиолетовыми всполохами, которой раньше здесь однозначно не было — и вовремя увидел, нужно отметить, поскольку едва не вписался в неё на полном ходу лицом. Прислонив руку, он почувствовал твёрдую невидимую преграду, и понял, что теперь постучаться в дверь не выйдет, как ни старайся.

— Эй, подлеток! — позвал кто-то из толпы.

Путник обернулся. Мужчина с проседью в волосах и с большим животом семенил навстречу, перекатываясь на коротких кривых ногах, и довольно посмеивался. Влажный лоб, залысина — «озеро в лесу»… Неприятный тип.

— Чем это ты так нашему магистру насолил, что он запретил к дому своему приближаться? — спросил незнакомец, искрясь самодовольством.

— Не важно, — отряхиваясь, буркнул Макс. — Не ваше дело.

— Давненько никто своим ходом оттуда не выходил, ежели до такой злобы его доведёт, — усмехнулся мужчина: впрочем, на особняк он косился с трепетом. — Повезло тебе, малец, мог бы уже и не дышать. Чёй-то ты к нему так рвёшься?

— Не ваше дело, — повторил парень настойчивее.

— Ладно, не говори, — неизвестный махнул пухлой ручкой. — О делах магистра лучше не знать. Ну, удачи тебе, сумасшедший!

Бля… И вот чего подходил, спрашивается?

Максим проводил странного персонажа взглядом и обессиленно опустился на бордюр пешеходного тротуарчика. Каглспар, чуть в стороне наблюдавший это представление с невозмутимым выражением, подошёл довольно спокойно и так же спокойно сказал:

— Этот торгаш дело балакает, подлеток. Повезло тебе. Не испытывай ты судьбу, идём домой.

— Не пойду я никуда.

— Да полноте…

— Ну вот куда ты мне идти предлагаешь? — взвился ни с того ни с сего Макс, поднимаясь на ноги: сказалось и напряжение, не отпускавшее его последний час, и злость на колдуна, которую точно нельзя было теперь высказать адресату, и унизительный полёт спиной в дорогу на глазах у десятка незнакомых людей, и стресс от осознания собственной скоропостижной кончины, и вынужденное обитание в незнакомом мире… Словом, были у него причины психовать. — К Михейру? Чтобы с утра до ночи дышать его перегаром? Или, может, к тебе в мастерскую, ножи ковать до старости лет? Куда мне идти, Спар, скажи мне? Есть какие-то предложения?