Архитектор Душ V (СИ) - Вольт Александр

Олег Петрович откинулся на спинку кресла, продолжая терпеливо слушать визги, а его пальцы свободной руки лениво барабанили по подлокотнику. Из всего сумбура, что лился из трубки, он сумел вычленить основную важную информацию: Андрей до сих пор жив и находится в больнице. Плохо. Виктор, средний сын, вернулся. Очень плохо.

— … он выставил меня за дверь вместе с Максимом, который не рискнул ему ничего даже сказать! — надрывался голос в динамике. — А Брист этот твой вообще язык в жопу засунул и стоял с ноги на ногу переминался, как мямля!

Олег Петрович прикрыл глаза. Вот это уже было интересно. Максим — тупой, но исполнительный и совершенно бесстрашный бык, нанятый как раз для таких ситуаций. Брист — скользкий, трусливый, но юридически подкованный, знающий все лазейки в имперском кодексе. И оба они спасовали перед провинциальным коронером, спившимся неудачником, чье досье он лично изучал две недели назад.

— Ясно, — спокойно сказал Олег Петрович, прерывая очередной поток жалоб. — Ладно, не кипишуй лишний раз, я подумаю.

Женщина на том конце провода начала было что-то еще возмущенно и требовательно говорить, но Волков ее уже не слушал. Он просто нажал на клавишу сброса, обрывая неприятный разговор на полуслове. Несколько секунд он сидел в тишине, глядя на темный экран смартфона, затем аккуратно положил его на стол, точно по центру кожаного коврика.

Он сложил руки в замок и, уперев локти в столешницу, задумался, глядя на панораму города за окном.

Значит, Андрей каким-то образом успел связаться с сыном до того как окончательно слег. Решился все-таки, значит. Олег Петрович считал, что упертость Андрея сыграем с ним злую шутку, и тот до последнего дня не пойдет на этот шаг. Прогадал. Наверное, во всем виновата смерть Дмитрия, которая подкосила его партнера.

И теперь среди кучи проблем возникла еще одна в лице Виктора Громова. Скользкий червячок поерзал где-то в глубине сознания Волкова. Если Иванович до сих пор в больнице и еще не скопытился, то, значит, артефакт с него скорее всего сняли либо для процедур, либо других манипуляций.

Он шмыгнул носом. Ну, не мог же он догадаться, в конце-то концов?

Или…

Не-е-ет. Точно не мог.

Олег Петрович медленно поднялся и неспешно прошелся по кабинету.

— М-да, неприятная ситуация, — озвучил он вслух собственные мысли.

Неприятная, но не катастрофическая. Алина была красивым, жадным, глупым инструментом, идеально подходившим для того чтобы вскружить голову стареющему, одинокому мужчине. Она сыграла свою роль, доставив артефакт по назначению и поддерживая его действие своим постоянным присутствием. Теперь, когда ее вышвырнули, она превратилась в шумную истеричную проблему, с которой придется тоже что-то решать.

Он подошел к бару, встроенному в стену, налил в тяжелый хрустальный стакан немного виски. Лед тихо звякнул. Волков сделал небольшой глоток, ощущая, как терпкое тепло растекается по телу.

Главный вопрос был не в Алине, а в Викторе. Откуда эта перемена? Что могло превратить сломленного алкоголика, чья жизнь состояла из взяток и вскрытий в захолустном морге, в человека, способного одним взглядом подчинить себе волю других?

Олег Петрович снова подошел к столу и включил монитор. Несколько кликов, и на экране открылась защищенная папка. Он нашел нужное досье. «Громов Виктор Андреевич». Фотография десятилетней давности — молодое, но уже усталое лицо, потухший взгляд. Текст был сух и лаконичен. Изгнан из рода за неподобающее поведение. Назначен коронером в Феодосию. Характеристика от соглядатая: склонен к злоупотреблению алкоголем, замечен в коррупционных связях, нелюдим, профессиональные качества удовлетворительные.

Значит, за последние месяцы или годы в жизни Виктора Громова что-то произошло, что в корне изменило его.

Он закрыл досье и открыл контакты, найдя нужный номер.

— Алло. Веньяминыч? Есть деловой разговор. Заскочи ко мне в офис. Сегодня.

Олег Петрович положил трубку и допил остатки виски.

— Ну что ж, Виктор Андреевич, — проговорил он вполголоса, глядя на огни Москвы за окном. — Добро пожаловать домой. Посмотрим, из какого теста вы сделаны на самом деле, — а затем напел: — Эту неприятность мы переживем.

Я вышел из палаты, плотно прикрыв за собой дверь. Шая ждала меня в коридоре, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Она не задавала вопросов, лишь окинула меня быстрым взглядом, в котором я прочел все, что нужно: «Справился?». Я едва заметно кивнул, и мы, не сговариваясь, двинулись к лифту.

Спустившись вниз, мы пересекли вестибюль, и автоматические двери выпустили нас наружу.

Мы остановились у высокого металлического ведра с табличкой «Место для курения». Шая достала из кармана пачку и выудила тонкую сигарету, щелкнув зажигалкой. Она сделала глубокую затяжку и выпустила в воздух струйку сизого дыма. Я просто стоял рядом, вдыхая свежий воздух, который после больничного запаха антисептиков казался невероятно чистым.

— Упертый же у тебя отец, — сказала она, глядя куда-то вдаль, на верхушки деревьев. — И взгляд такой…

— Какой? — переспросил я, наблюдая, как дым тает в воздухе.

— У тебя похожий, но менее упертый и более осмысленный, — она повернула голову и посмотрела на меня. — Но оно и не удивительно, зная твою природу. В общем, человек в своих убеждениях даже на пороге смерти будет непреклонен. Буквальное отображение вашей пословицы «горбатого могила исправит».

Короткий, сухой смешок вырвался сам собой.

— Сомневаюсь. Мне кажется, он заранее закажет такой гроб, чтоб не исправляться. С изгибом. Шая прыснула, и ее на мгновение согнуло пополам в приступе кашля. Она отвернулась, пытаясь прокашляться и одновременно не рассмеяться в голос. Когда она снова выпрямилась, в уголках ее глаз блестели слезинки.

— Ладно, — сказала она, сделав еще одну, уже более осторожную затяжку. — Ты умеешь поднять настроение.

— Стараюсь, — ответил я, и мой голос снова стал серьезным. — Но мне нужна от тебя услуга.

— Еще одна? — она удивленно приподняла бровь. — Громов, слишком много услуг за такой короткий промежуток времени. Я скоро начну выставлять тебе счет.

— Я обязательно его отработаю по полной программе, и ты останешься довольна, — сказал я. Ее лицо осталось непроницаемым, а вот кончики ушей предательски покраснели. — В общем, буду обязан.

Она выдохнула новую порцию дыма и посмотрела на меня выжидающе.

— Удиви меня.

— Мне надо узнать, что из себя представляет Волков Олег Петрович, товарищ и соучредитель бизнеса моего отца. Мне кажется, что он как-то связан с происходящими событиями.

— Чего ты так решил?

— Он и подогнал эту красавицу под бок Андрея Ивановича. Сомневаюсь, что это совпадение, — сказал я. Мой взгляд невольно прикипел к ее сигарете, к тому, как тлеет кончик, превращая табак в пепел.

— Дать закурить? — спросила она, заметив мой взгляд. Ее голос был нейтральным, но я уловил в нем нотки любопытства.

— Нет, — я заставил себя отвести взгляд. — Это тело помнит старые привычки, но это то, что я порицаю наравне с психотропами.

Шая пожала плечами, принимая мой ответ. Она явно уважала чужие принципы, даже если не разделяла их.

— Понятно, — сказала она. — Олег Волков. Соучредитель. Многого не обещаю, но посмотрю, что я могу узнать о нем по нашим каналам. Аристократия, бизнес, связи… Наверняка где-то засветился.

— Спасибо.

Докурив, она забычковала о край урны и выбросила скомканный фильтр, после чего сдвинулась с места.

— Пока еще рано для благодарностей. Сочтемся, когда я что-нибудь узнаю.

Мне нравился этот деловой подход, лишенный сентиментальности и недосказанности.

— Договорились.

— Что ж, — сказала она, взглянув на экран смартфона. — Мне пора на работу. Будешь скучать — звони. Не будешь — все равно звони.

Я мягко улыбнулся.

— Взаимно.

Она по-лисьи улыбнулась и, развернувшись, направилась к выходу с территории больницы. Я еще какое-то время постоял, провожая взглядом ее фигуру, после чего вызвал такси.