Чёрная печать империи (СИ) - Разумовская Анастасия

– Я ошибся, – прохрипел тот.

– Когда появились на свет? – съязвила Трубецкая сквозь зубы.

Он полулежал на диване, и девушка вдруг поняла, что лицо и грудь князя блестят от пота, а глаза подёрнуты матовой плёнкой, словно неживые. Ранен? Баев всё же ранил хозяина жизни? А где… бинты?

– Когда поставил на вас, – прошептал Шаховской и открыл глаза. Было дико видеть на человеческих третье веко. – Забирайте сыворотку и проваливайте. Совсем. Вы… мне… ничего не… должны.

– Презираете, что ради жизни любимого человека я предала честь жандарма? – процедила Даша. – Презирайте. Мне плевать.

Она отвернулась и сделала шаг к двери.

– Я охотился не за вами, – вдруг прохрипел оборотень, в горле его что-то булькало. – Всё это время с вами была тень. И мы оба дураки, что не видели её. Будьте осторожны. Вспомните: кто всё это время был рядом.

– Охотились? – Даша замерла. – Почему? Почему поняли, что добыча – не я?

– Каперсы, – прошептал князь, и чёрные глаза снова заволоклись третьим веком.

Каперсы? О чём он? Трубецкая нахмурилась, пытаясь связать всё воедино. Просто бредит?

– А, плевать…

– И зря.

Девушка вздрогнула, обернулась и не поверила своим глазам.

– Влад?

Рыжик стоял в нескольких шагах от неё, левее, и держал раненного на мушке стечкина. Князь рванулся, за его спиной развернулись крылья. Грохнул выстрел. Шаха отшвырнуло на диван. Голова его запрокинулась, руки упали.

– Толстой, мать твою…

Даша бросилась на парня и увидела дуло, направленное ей в лоб. Замерла. Но поразило её не это: Влад. Он был очень спокоен, почти задумчив.

– У вас десять секунд, Дарья Романовна, для принятия решения. Вы с нами или против?

– С вами это с кем?

– А сами как думаете?

«Кто всё это время был с вами… Теракт в Мариинке… Гибель Агриппины… Если… О боги…»

– Влад, вы… революционер?

Курсант вынул из кармана знакомый силиконовый кубик, подбросил его в руке (правая продолжала удерживать пистолет). Сжал пальцами. Кубик засветился и начал переливаться разными цветами. Парень сдул с лица прядь медных волос.

– Анархист, Дарья Романовна. Долго объяснять, но разве вы и сами не понимаете? Рюрики не уйдут с трона, не передадут власть людям. Романовы и те были лучше, честно. Те хоть людьми оставались. Пока оборотни на троне, несправедливость, неравность классов приводит к тому, Дарья Романовна, что есть такие, как вы, а есть такие, как он.

– Вы – жандарм! Влад, есть то, что важнее: родина, порядок. Хаос приведёт к гибели всех.

– Такова цена. За свободу. И мы готовы её платить. Дарья Романовна, вы были приспешником Рюриковичей, вы боролись против нас, но я даю вам шанс исправить эту ошибку. Будьте с нами. Люди должны держаться вместе.

– Это вы позвали тварей в тот раз? – прошептала Трубецкая. – Я думала, кубик мне привиделся. Вы включили его, когда мы были в баре… Чёрт, Толстой! Паша… монстрюки тоже появились не случайно, верно?! Князь нашёл передатчик рядом со мной… Чёрт!

– Конечно. Но кубик я потерял в суете. Вы же умирали. Однако это было к лучшему.

Тишину прорезал вой сирены. Атака тварей началась… Даша оглянулась на князя. Откуда-то из области сердца, пульсируя, вытекала чёрная кровь. Опричники бросятся ликвидировать прорыв, вот только без своего генерала… без единого командования…

– Влад! Вы охренели?! Твари уничтожат город!

– Да, – равнодушно согласился курсант. – Столица исчезнет, а с ней падёт и империя. Остаток оборотней будет уничтожен, а люди…

– Люди?! Вы понимаете, сколько погибнет народу?! Влад, сдайте оружие. Немедленно.

Он криво усмехнулся. Даша краем глаза увидела вторую фигуру: кажется, Паша пошёл посмотреть, почему они задерживаются. «Я сын монстрюка». Уж не того ли, который располосовал плечи Трубецкой? И внезапно вспомнился Карамзин в антикварном. Самая ли противозаконная книга там? Или, например, был ещё и Нечаев ? Хотя… уж «Катехизис-то революционера» оборотни бы точно нашли при обыске…

Влад пожал плечами, взвёл курок.

– Много. Такова цена свободы.

– Все, – отрезала Даша, стараясь не шевелиться, чтобы не спровоцировать выстрел, и отчаянно пытаясь понять, что делать. – Кто защитит нас от тварей, если оборотни погибнут?

– Думаете, нас надо защищать? Спросите его вон, – он кивнул в сторону неподвижной тёмной фигуры, – какая связь между оборотнями и тварями. Хотя… кажется, этот уже не сможет ответить. Сверх-энергия, Дарья Романовна, словно радиация, порождает тварей. Именно она. Поэтому при Романовых тварей не было. Сверх-энергия меняет атмосферу, магнитные потоки, всё. Чем больше становится оборотней, чем чаще они используют магию, тем больше становится и тварей. Вы не знали об этом? Да и откуда вам, вы ж служака без мозгов. Вы вообразили, что долг жандарма превыше всего. И даже не задумывались, что поддерживаете сильных против слабых, угнетателей против угнетённых. Ваше время на исходе. Решайтесь. Революция готова простить вам прежние обиды, если...

– А вы откуда…

– Вероника, – просто ответил Влад. – К чести Вержбицкой, она отказалась порождать новых чудовищ, а вот Сима…

– Вержбицкая тоже анархистка?

– Коммунистка. Но с этим потом разберёмся.

Небо за окном полыхало разноцветными пятнами. Сигнал тревоги захлёбывался. И даже отсюда, из скалы, были видны серые тени, ползающие по защитному куполу и ломающие его жвалами.

– Влад, заканчивай, – вдруг вмешался Паша. – Пора уходить. Опричники продержатся ещё полчаса, максимально – час. Даша, ты с нами? Город погибнет, факт. Но своих мы выведем из Содома.

– Кто из вас Чёрный дрозд? – сухо уточнила Трубецкая.

Революционеры переглянулись.

– Потом, – рассмеялся Паша. – Пошли. Мы добросим тебя до Баева, ты спасёшь своего мужчину, и вы будете жить. А это… извини, но нужно быть уверенным…

Даша кивнула.

– Понимаю. Да. Тогда быстрее: у Лёши каждая минута на счету.

– Извини, но пистолет я пока не уберу, –- хмыкнул Толстой.

– Не дури, Влад, – выдохнул Паша, отвёл дуло с траектории. – Даша хорошая девчонка и мужика своего любит.

Он отвернулся и бросился в комнату, где их ждала «тайга». Даша, сжимая шприц в ладони, помчалась за ним. Влад замкнул тройку. Трубецкая вытащила телефон, активировала аэрокар, и когда все трое подбежали к дверям, те уже были распахнуты. Паша заскочил на место водителя, Даша метнулась на заднее сидение, Влад сел впереди. Им повезло: Шах не счёл нужным закрывать окна, видимо, не рассчитывая, что Даша задержится надолго. И, очевидно, не желая лишний раз напрягаться. Трубецкая снова нажала пульт на экране телефона, блокируя двери, и «тайга», чуть слышно шумя двигателями, взмыла на метр от пола, развернулась и вылетела в распахнутую стеклянную стену.

Даша успела.

Выскочить из двери. Приземлиться в последний момент на пол комнаты, перекатиться. Заблокировать двери. Врубить автопилот к дому Баева. На всё это понадобилось не более пары секунд.

Всё стало таким простым и ясным, таким очевидным.

Девушка вытащила телефон, подаренный Владом, из кармана куртки, отшвырнула в стену, и он тотчас взорвался. Значит, Чёрный Дрозд это Влад. Значит, она ошиблась: Агриппину убили не за Иркутск! Не потому, что девчонка стала рассказывать о князе. За ожерелье.

По вине Даши. Потому что Даша не заподозрила малька, не сложила одно с другим…

Ожерелье в комиссионном было оформлено на Толстого. И тот, получив фотографию от Гриппы и, зная, где сейчас Даша, проверил информацию. И, конечно, сразу догадался, что сделка ложная. Когда и как Влад начинил телефон своей покупательницы взрывчаткой? Кто знает. Да и неважно это.

Но как же удачно для него вышло, что Агриппина именно в это время заговорила про Иркутск!

А потом… потом! Чёрт! Даша ни о чём не догадалась даже после второго взрыва, в театре. Она вспомнила своё сообщение: «Я с Шахом». Вот вам и причина взрыва. Убить хотели князя опричников. И, может быть, её. Ведь Влад не мог знать, о чём они с Галом разговаривают. Даша стала лишним свидетелем, ниточкой, по которой могли выйти на них всех.