Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

— Этого человека зовут Максимус, — представил колдун своего подопечного жеребцу (а это, вне всякого сомнения, был жеребец). — Мой подмастерье, будет периодически тебя кормить. Ты не против?

К изумлению юноши, конь грациозно и с достоинством, не присущим животному миру, кивнул.

— Хорошо. Дрозд, разумеется, разговаривать не может, — пояснил магистр, поворачиваясь к онемевшему подопечному. — Но речь понимает прекрасно и обладает полноценным человеческим самосознанием. Постарайся его не обижать, он довольно злопамятный.

— Где вы его взяли, Мастер? — косясь на животное с ещё большим восторгом и трепетом, спросил Макс.

— Купил на Земле жеребёнком, — ответил колдун, заботливо гладя коня по шее. — Пришлось потратиться — наши соседи по миру разбираются в лошадях гораздо лучше аборигенов Цельды, породистого ахалтекинца такой редкой масти отдавать даром не собирались. А что касается рассудка… При помощи некоторых не совсем легальных магических манипуляций я его… усовершенствовал, скажем так. Этот парень — венец моего трансмутационного искусства, скажу без ложной скромности. До него было около двух десятков неудачных попыток… ну, и две удачные.

Они переглянулись, и Максим не смог сдержать улыбки. Он слабо представлял, какими манипуляциями можно подарить животному сознание и понимание человеческого языка, но пребывал в таком сильном эмоциональном потрясении, что не стал задавать вопросов. Чародей эту улыбку решил проигнорировать.

— Теперь, когда вы познакомились, к твоим обязанностям.

Захария щёлкнул пальцами (никогда бы Макс не подумал, что даже такой, казалось бы, простой жест можно сделать властным, но вот, пожалуйста): конь, вмиг забыв про напускное самодовольство, покорно опустил голову на уровень своей груди и пошагал за хозяином следом через весь хлев к выходу на улицу. Вышагивал, стуча тяжёлыми из-за стальных подков копытами по залитому бетоном полу, строго между двух Путников. Двигаться бок о бок с «венцом трансмутационного искусства» парню оказалось неспокойно.

— Каждое утро — после того, как сам поешь — приходишь сюда и выпускаешь Дрозда в леваду, — объяснял Захария, открывая ворота в загон. — Пока он носится и аппетит нагуливает, в комнате под цифрой четыре разделываешь мясо, как и сколько — покажу. Кормить Дрозда мясом нужно только по утрам, поэтому на его провокации во время ужина поддаваться даже не рискуй. Он умеет давить на жалость и клянчить.

Сначала Макс решил, что ослышался.

— Простите, Мастер… Вы сказали, кормить мясом?

— Да. Дрозд переваривает и обычный корм, но преимущественно плотояден. На поле боя это крайне полезная модификация, хотя в обычной жизни обходится недёшево. Хорошо, что скоро война.

В доказательство своих слов Захария остановился (жеребец послушно замер рядом с ним), протянул руку к морде коня и поднял крупную бархатную верхнюю губу: животное подчинилось, обнажая ряд острых и длинных, как у мурены, клыков, которыми его пасть была напичкана буквально под завязку.

— Береги пальцы. Не советую совать к нему руки без крайней необходимости, особенно до кормления.

Пока Максим справлялся с культурным шоком, магистр открыл наконец ворота левады: жеребец, всхрапнув, как показалось юноше, немного агрессивно, выскочил в свой загон (теперь ясно, почему забор такой высокий) и помчался нарезать круги по поросшей зелёной травой земле, взметая копытами куски почвы, подпрыгивая и выбивая задними ногами воздух. Он подскакивал, ускорялся и резко тормозил, разминаясь перед трапезой — под короткой шкурой каждая рельефная мышца переливалась медью в солнечном свете. Поразительная красота. Поразительно опасная.

— Он бегает примерно полчаса, иногда чуть дольше, иногда чуть меньше, — продолжал объяснять колдун. — Не мешай и не вздумай заходить в леваду, у него обострённый охотничий инстинкт. Ворота в конюшню и дверь в денник оставляй открытыми, он сам вернётся и сам на место встанет. За мной.

Путники вернулись в хлев и зашли в тот самый четвёртый отсек, и тогда Макс догадался, что на полу чернеет не краска и не пролившаяся вода, а въевшаяся в камень кровь. В углу он обнаружил широкий увесистый пень с воткнутым в него топором, на крючках по правой стенке висело несколько цепей с карабинами, вмонтированные в пол в центре комнаты нашлись два небольших железных кольца. Под окном стоял стол — вымытый, но всё равно окровавленный, на столе — пара грубых рабочих перчаток и два ножа, большой и маленький, а вдоль левой стены расположилось продолговатое корыто с мутной водой.

Конюшня внезапно растеряла образ жизнерадостности и беззаботности.

— Ведро для мяса возьмёшь в соседнем отделе. Там же стоит большое ведро для отходов: внутренности, копыта, перья и прочее, что не является кормом, складываешь в него и относишь на кухню через заднюю дверь. Работай в перчатках, они вон там. После того, как покормишь Дрозда, все инструменты — и лезвие топора в особенности — следует сразу же вымыть вон в том корыте — двух раз достаточно, чтобы на лезвии не осталось грязи, — и вернуть на место. Если появится желание, можешь протереть пенёк, дополнительная аккуратность не возбраняется. Весь инвентарь подписан, так что проблем возникнуть не должно, но на всякий случай спрошу: вопросы?

— Да, — вдоволь насмотревшись на хорошо заточенный топор, кивнул парень. — Вы сказали, что в кухню ведёт задняя дверь, но я её не видел.

— Покажу, — коротко ответил магистр. — По кормлению вопросы есть?

— Пока нет, Мастер.

— Замечательно. За мной: посмотришь, что делать.

Воздух над Эпиркерком уже начинал нагреваться, и на улице теперь становилось не так вольготно, как в деревянной конюшне. Макс следовал за наставником, размышляя над двумя вещами: сколько времени пройдёт, прежде чем он привыкнет кормить лошадь мясом, и насколько большая должна быть принадлежащая колдуну территория. Сады плодоносных деревьев, левада и хлев, огороды и кусты, какая-то загадочная посадка за синей оградкой — и это не учитывая площадь самого особняка. Интересно, что ещё скрывал участок Захарии в своих недрах? От дома до загона они брели по тропинке никак не меньше семи минут, и, пускай шли неторопливо, это всё равно приличная дистанция.

А сколько ему приходится за такой надел налогов платить? Тем более в продуктовом эквиваленте?

Магистр обогнул хлев по периметру и устремился вперёд, к постройкам, скрытым в тени внезапно очутившихся на территории сосен. Два сарайчика, небольшие и такие же опрятные (кто бы сомневался), как и всё увиденное юношей ранее, скромно выглядывали из серо-голубых густых теней, отбрасываемых высокими деревьями. Изнутри до слуха Максима доносились неразборчивые звуки. Когда подошли, стало понятно: там копошится какая-то живность.

— Слева курятник. Сразу за ним небольшая пристройка, там зерно — кормить их будешь трижды в день, сразу после того, как накормишь Дрозда, и в обед. Тёмных курей не трогай, они несутся хорошо, — велел по-стариковски деловито Захария, не удосужившись продемонстрировать новому помощнику домашнюю птицу. — А вот рыжие идут на корм. Справа же у меня…

Чародей открыл дверь (на ней магической печати не светилось, обыкновенная задвижка). Внутри стояло неопределённое количество молочно-белых коз с ошейниками. Запах оттуда шёл соответствующий.

— …основной источник питания моего коня. В пристройке за козлятником их питание. В какой последовательности кормить животину — сначала коз или сначала кур — решай сам, как удобнее.

С этими словами колдун стремительно зашёл, схватил одну из копытных за рог и без труда вывел прочь из сарая. Остальные собирались было пойти за товаркой, но Максим предусмотрительно закрыл перед ними дверь.

— Разводить коз в Эпиршире — дело неблагодарное, — пятерня костлявых пальцев держала рог с такой силой, что козе при всём желании было не вырваться на волю. Очевидно, маг давно привык иметь со скотом дело, знал, к чему готовиться. — В каждом первом дворе по десять штук, спроса на их мясо или молоко нет никакого. Поэтому легче закупать поголовье раз в месяц.