Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

— Вы друзья? — опасаясь возможной реакции, осторожно спросил Макс. Он осознавал, что рискует — подобные вопросы могут быть расценены неправильно, как попытка влезть не в своё дело, например, — но сдержаться просто не смог. Если что, всегда существовала возможность скосить за дурачка. — Вы много о нём знаете.

— Сомневаюсь, что у меня есть друзья, Максимус, — подслеповато рассматривая кашу в поисках мяса, ответил сонный колдун, в упор не замечая очевидной осведомлённости своего подопечного в вопросах королевской четы и их с чародеем взаимоотношений. — Мы, скорее, товарищи по несчастью… Ешь живее и шагай кормить зверинец. Через полчаса на выход. И фартук надень.

Развести на откровения не вышло. Что ж, не последний раз разговариваем.

Подмастерье почти не жуя проглотил остатки завтрака — ел с аппетитом, забывая дышать, — затем снял с крючка на стене знакомый уже кожаный фартук и, стараясь не думать о намеченном перечне утренних работ, потопал в сторону выхода. Но уже на середине комнаты вдруг остановился: внезапное откровение снизошло на юношу, вынудив крепко задуматься и помолиться на всякий случай.

— Мастер, а мясо… разве не испортилось за ночь? Тут же вряд ли есть холодильник.

— Вот оно — поколение интернета, — усмехнулся колдун непривычно тепло, без свойственной ему язвительности (и правда не проснулся ещё). — Люди давно уже придумали волшебную штуку под названием погреб. За лестницей есть люк, потянешь за кольцо — дверца и откроется. Иди уже, не мозоль глаза.

Цитирующий сказку о Красной шапочке чародей вверг Макса в ещё больший шок. Не день, а череда каких-то немыслимых открытий, ей-богу.

Разговор, помимо того, что действительно успешно отвлёк от волнения перед предстоящим походом во дворец, нагнал и немало интриги. Взять хотя бы упомянутое замирание времени: какое конкретно время должно было замирать, если верить словам колдуна (а не верить оснований не было), и как это могло оказаться связано с возвращением Максима домой? Некоторые соображения на этот счёт у юноши, разумеется, имелись. Вот только насколько верные — и верные ли хоть чуть-чуть? Не стоило тешить себя необоснованной надеждой, следовало дождаться, пока Захария обо всём подробным образом расскажет, но… Удержаться молодой Путник не мог.

Слишком уж привлекательно-сладкой казалась пришедшая на ум догадка.

За лестницей действительно отыскался массивный деревянный люк, обитый со всех сторон железом, с тяжёлым чугунным кольцом вместо ручки и гравировкой птичьего черепа на широкой и плоской эмблеме посередине. Одно только то, чтобы сдвинуть его с места, стоило парню немалых усилий, а уж поднять удалось и вовсе с титаническим трудом — вместе с металлом, он весил килограмм под пятьдесят. Хорошо, что хоть петли смазаны — не пришлось бодаться с силой трения.

Стоило крышке замереть в верхней точке, по ногам Макса тут же ударил холод. Юноша не мог, впрочем, не обратить внимание, что холод этот, в отличие от холода, исходящего от Захарии, имел вполне естественную природу и не вызывал поганого внутреннего ощущения… небезопасности. В «погреб» вела каменная округлая лестница, достаточно широкая, чтобы не бояться с неё навернуться, но на всякий случай подмастерье схватился за перила. Фильмов ужасов он в своё время пересмотрел предостаточно и совершенно не ожидал оказаться когда-нибудь в доме, где есть подвал — но жизнь, как известно, имеет странную привычку преподносить сюрпризы, когда их совсем не ждёшь и когда к ним совсем не готов.

Поёжившись и быстро вспомнив всё, что происходило с героями триллеров, Максим набрал в грудь побольше воздуха и осторожно приступил к спуску, шаг за шагом погружаясь всё глубже во мрак и на всякий случай прислушиваясь — вдруг раздастся какой-нибудь шорох, намекающий, что ему стоит как можно скорее и спокойнее вернуться в торговый зал и поплотнее за собой запереть. Парню и в голову не пришло пораскинуть мозгами хоть немного: в доме чародея вряд ли завелась бы нечисть… по крайней мере, такая, чтобы не подчинялась его контролю. Даже на крыс рассчитывать не стоило.

Шаги отзывались гулким эхом в каменном коридоре. Когда нога коснулась залитого бетоном пола (где только он бетон откопал?), свет в погребе загорелся сам собой: на стене, оказывается, висел фонарь, один в один как тот, что приветствовал гостей на крыльце особняка — внутри за прозрачными стенками вспыхнул и теперь мерно освещал дорогу такой же маленький тёплый огонёк, только жёлтый, обыкновенный, а не фиолетово-голубой. Его мощности не хватало, чтобы озарить подвал целиком, зато можно было не бояться, что какой-нибудь призрак лопнет лампочку или задует фитиль.

Богато живём, — мелькнуло в голове Путника, когда он отвлёкся от нарисованных воображением страшилок и осмотрелся.

Погреб буквально до отвала оказался уставлен съестным. В полумраке на полках высоких стеллажей блестели полупрозрачные закрутки: парень без труда узнал огурцы, помидоры, сладкие перцы, а также обсуждаемые накануне фрукты — персики, яблоки… да вообще все плоды, что росли в чародейском саду. Присутствовали фрукты и овощи, которых Макс прежде не видел: странная форма, подозрительно-бледные цвета — закрутки с эндемиками нового мира выглядели куда менее привлекательно. В шкафах с ромбовидными полочками покоились винные бутылки — из мутно-зелёного и прозрачно-бежевого стекла. На каждом из горлышек — по блёклой бирке, на каждой бирке — дата изготовления, судя по всему, сорт винограда и ещё какие-то комментарии, написанные почерком колдуна на родном Максу языке.

Успев вспомнить свои недавние опасения про невозможность читать во сне, юноша прикусил губу. Стройная версия с комой дала лёгкую трещину.

Ровные стопки головок сыра разного диаметра и толщины заняли несколько невысоких столов, завёрнутые в холщовые мешочки; сосисочные гирлянды и кольца сыровяленых, сыро-копчёных и варёно-копчёных колбас висели вдоль стен как новогодние украшения; на увесистых крючьях чародей подвесил чуть ближе к центру погреба вяленые туши оленей… или коров… или свиней, быть может… или каких-то других, похожих по размеру животных, в разделанном состоянии сложно было утверждать наверняка; от одного угла до другого тянулась вереница закупоренных дубовых бочек, окованных стальными обручами, о содержимом которых оставалось только догадываться; какие-то ящики, хорошо сколоченные вручную, покоились друг на друге рядами…

При желании и грамотном распределении ресурсов на этих запасах действительно можно было спокойно продержаться целый год. Как, в общем-то, и предупреждал Спар.

Макс обежал глазами помещение с непривычно низкими потолками и обнаружил знакомую уже половину козы, подвешенную на крюке к потолку среди прочих туш. На ней ожидаемо не оказалось ни мух, ни грязи — порядок везде, как в операционной. Осторожно сняв её, стараясь не испачкаться, он потащил козу наверх и уже почти подобрался к ступенькам, когда взгляд случайно зацепился за предмет абсолютно инородного происхождения — металлическую, выглядящую совсем как в промышленных морозильниках на Земле дверь в дальней от лестницы стене, там, куда свет фонаря практически не дотягивался. Тяжёлую и, безусловно, запертую.

Мандраж от предстоящего визита в королевский замок, задумчивость после диалога за завтраком — всё это мягко и незаметно отошло на второй план, уступив место медленно сжимающему грудь интересу. Сходить-то они сходят, конечно, но рано или поздно вернутся домой (интересно, в какой момент я начал считать это место и своим домом тоже?) и забудут об этом визите, а вот загадочная дверь в подвале, смахивающая больше на вход в бомбоубежище, никуда не денется. Разрываясь между желанием узнать о ней побольше и обязанностью покормить плотоядную лошадь, Макс несколько мучительно долгих секунд простоял на месте, с силой сжимая обескровленную тушу руками. Ноги будто приросли к бетону, в голове стало тихо и пусто, а потом тело в обход здравого смысла сделало шаг к таинственной комнате, скрытой за не менее таинственной дверью. Чем ближе он подходил, тем острее и чётче осознавал: ему совершенно точно нельзя туда, ничего путного из этой авантюры не выйдет, наставник в восторге от наглого вмешательства в его секреты не останется.