Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

— Хорошо! — кивнул мальчишка, который, казалось, даже не заметил интервенции в его личное пространство со стороны постороннего человека. — Мы пришли в гости!

Плотность скопившегося неподалёку народа стремительно снижалась, однако уходить никто и не помыслил: отойдя на всякий случай назад и расступившись пошире, они с упорством баранов и наглостью мясных мух продолжали своё раздражающее наблюдение.

— Мы? — игнорируя поднимающуюся из живота злобу, Максим постарался вместо этого сфокусироваться на диалоге. — Ты не один?

— Не-а, мама и Элли тоже здеся, — Пьетр кивнул куда-то на торговые лавки по другую сторону площади. — Но мы тебя не видели, так что мама повела Элли чевой-то купить. Мы соскучились! Мама сказала, что стража тебя в тюрьму увела! Это правда?

Тут Максу закономерно стало неловко: сначала, правда, по мелочной причине — горожане, подслушивавшие их беседу, зашептались гораздо бодрее и заулыбались. Однако затем проснулся уже вполне благородный стыд: он же собирался зайти к Бертше, хотел поблагодарить за помощь и сообщить, что всё хорошо! Ничем ему не обязанное семейство проявило неслыханную доброту и щедрость, накормив и дав крышу над головой незнакомцу — что же он за неблагодарная скотина, раз даже несколько минут не выделил в своём плотном графике на спасителей от голода, холода и даже без малого смерти? Из-за поручений магистра юноша совершенно об этом забыл. Да и сейчас, откровенно говоря, дел намечалось невпроворот — совсем скоро идти в замок по какому-то важному делу, представать на суд дворянства, рискуя быть высмеянным за непристойное поведение или скромный вид, а Макс даже руки не помыл.

— Пьетр, слушай, я бы с радостью с вами поболтал, но…

— Вон тама!

Мальчик указал рукой куда-то назад, в сторону продуктового рынка, развернувшись всем корпусом, и Максим, проследив за его пальцем, заметил кузнецову жену: она только что вышла на улицу из какой-то лавки, держа дочку за руку и прижимая к груди корзину — судя по позе и порозовевшему лицу, тяжёлую ношу. В простом платье, с туго собранными в косу волосами, Бертша производила впечатление самое благопристойное. Кто бы мог подумать, что эти ангельские карие глаза могут здоровенного бородатого мужика ростом под потолок заткнуть без единого слова… Заметив, с кем разговаривает её сын, женщина одёрнула девочку, кивком головы определила их новое направление движения и поспешила перейти через вечно пустующую дорогу — самую непопулярную у жителей города. С широкой улыбкой, не свойственной человеку обиженному или расстроенному (Макс, увидев эту улыбку, несколько выдохнул), она подошла к несуществующей калитке, поставила корзину на землю и заключила блудного мальчишку без лишних разговоров в крепкие объятья.

— Здравствуй, дорогой мой, — хохотнула Бертша, стискивая парня как старого знакомого и не стесняясь показывать физическую силу. — Я уже слышала, что господин магистр взял тебя на работу, но увидеть воочию гораздо приятнее, чем узнать от соседей! Поздравляю!

— Благодарю, госпожа, — Максим, как только его выпустили, согнулся в полупоклоне: подсмотрел этот жест уважения у вчерашних студентов академии, и ему показалось, что сейчас применить шпаргалки уместно и даже необходимо.

Говоря откровенно, было за что челом бить.

— Господин чародей, смотрю, уже начал тебя воспитывать, — усмехнулась женщина, подбоченившись. — Быстро! Как тебе с ним живётся? Только честно рассказывай. Не донимает?

— Всё в порядке, спасибо за беспокойство. По правде говоря, он… неплохой человек. Не хочу сглазить, но есть ощущение, что мы нашли общий язык.

— Найти-то нашли, но работой загружает по самое горло, да? — Бертша понимающе покивала. — Понимаю. Правильно делает. Но ты всё равно мог бы зайти к нам ненадолго, хоть бы сказал, что всё получилось. Мы волновались! Я даже ходила к Йену в темницы, спрашивала, не приводили ли тебя туда ещё раз.

— Мне правда очень жаль, госпожа Бертша, — Макс раскаивался искренне. — Стоило заглянуть, я знаю, просто…

— Не страшно, полноте. Главное, что твои ночёвки на улице позади! Заходи как-нибудь в гости. Сегодня вечером, например? Мы забьём поросёнка.

— Не уверен, что…

— Максимус. Госпожа Бертша. Госпожа Элеанна. Господин Пьетр.

Колдун, видимо, всегда появлялся вовремя, предотвращая неловкие объяснения и опасные ситуации просто своим присутствием, словно чувствовал, когда стоит вмешаться, а когда можно и постоять в стороне. Он удобно расположился в дверном проёме особняка, подперев плечом косяк, и лениво посасывал трубку, наблюдая за чужим разговором с лицом безучастным, но спокойным. Серебристого цвета молочный дым поднимался над его головой, и Макс готов был поклясться, что на сей раз смесь курится специально для того, чтобы проснуться. Приветственно кивнув Бертше и мельком окинув взглядом стремительно рассасывающуюся толпу, чародей воззрился на Пьетра недовольно — ребёнок по-прежнему стоял ногами на обычно чистом заборе, однако, верно истолковав намёк взрослого, поспешил с него слезть. И руки за спину убрал, приняв позу нашкодившего, но такого милого котёнка, что и злиться на него не оставалось никакой возможности. Судя по всему, маг и не злился.

О подготовке к выходу в свет, кажется, у Захарии сложилось за время жизни весьма специфическое представление. Да, он пускай и небрежно, но всё же набросил на плечи какую-то мантию: глубокий иссиня-чёрный цвет, мягкая и плотная ткань, края обшиты странными острыми вставками из стали, напоминающими ряд заточенных лезвий, на груди сверкает крупная брошь — вернее будет сказано, застёжка — в форме птичьего черепа, по всей поверхности одеяния искрится россыпь звёзд-точек и детально изображённая полная луна (совсем как на бардинге), вышитые серебряной нитью. Явно парадное облачение, но вот всё остальное…

Он реально пойдёт к королевскому дворцу… так?

Ни повседневных штанов колдун не переодел, ни причесался (сухие волосы торчали во все стороны) — даже футболку домашнюю сменить не удосужился (или хотя бы заправить), и она спущенным парусом болталась на груди.

Хорошо, что хоть ботинки надел. Тоже не местного, кстати, пошива…

— Чета Беренж почти полным составом. А Каглспар? Ещё не в городе?

— Нет, господин, — поклонилась ему женщина, сменив радость хмурой сосредоточенностью. — Отбыл четыре дня назад, мы его не ранее чем через трое суток ждём.

— Куда он там на сей раз отправился, в Эпфир?

— Именно так. И коль меня спрашивать, — она разогнулась и, вытянув губы по-детски недовольно, уставилась на Захарию с нескрываемым негодованием, как если бы именно он был причиной её бедствий: — Так пусть бы лучше он только на вас трудился, господин магистр, чем брался за поручения других людей тоже!

— У меня нет столько работы для твоего мужа, — покачал головой колдун, спускаясь по ступенькам с крыльца. — И давай говорить открыто, госпожа: мастер кузнец из тех, кому всегда будет не хватать.

— Ох, господин, да я понимаю, — она окончательно скривилась, борясь с желанием вылить на собеседника всё негодование до последней капли. — Но уж больно тяжело это и нечестно…

Она собиралась поведать о чём-то ещё — не исключено, что о глубоких своих эмоциональных терзаниях, — но Захария жестом вынудил женщину замолчать.

— Знаю. Жизнь вообще редко с кем обходится по справедливости. Но если тебе нужен взгляд со стороны, за которым ты, очевидно, и начала эту беседу, госпожа… — он подошёл к проёму в заборе и, посасывая трубку, остановился напротив оробевшей и опустившей плечи жены кузнеца. — Могу сказать одно: успокойся и смирись.

Несколько следующих секунд, которые оба они молча смотрели друг на друга, Макс, внешне сохранив каким-то чудом спокойное выражение лица, внутренне задыхался от накатившего возмущения. Воспитанный немного в других реалиях, он слушал и ушам не верил: какое, в общем-то, право имеет колдун — могущественный, влиятельный и небедный мужчина, на секундочку — говорить подобные вещи простой женщине с двумя детьми, на хрупкие плечи которой легли и забота о доме, и все бытовые вопросы и проблемы, которая при всём этом не владела заклинаниями, поднимающими в воздух тяжёлые и до краёв наполненные котлы, словно они весят не больше птичьего пера, и вряд ли могла себе позволить нанять кого-то в помощники?