— Они живут здесь с тех самых времён?
— Нет, они так же, как и я покидали эти места. Но позже вернулись. И они же вместе с отцом Кристофером основали церковь. Они пьют донорскую кровь из банка. Осознали, что жажда — не повод быть монстрами. Они — единственные, кто знает, что я Изначальный. Остальные просто считают меня очень древним, умным и опасным и потому боятся, потому что я слишком долго живу.
— А как их стало так много? — Лив нахмурилась, её пальцы сжали шкатулку.
— Мне без разницы, — бросил он, его тон был циничным. — Я обращал ещё нескольких — тех, кто был полезен или интересен мне. Остальные... так вышло. Кто-то повторил ошибку, как я с Эрид. Но мне до этого нет дела. Они не моя проблема и я в силах контролировать их всех. Или уничтожить.
Лив не нашла что ответить, пытаясь уложить в своей голове столько информации.
— Нам придётся прервать наш увлекательный экскурс в моё прошлое, — прервал тишину Дориан. — Я жду гостя. Но позже, предлагаю обсудить дальнейшие планы. Подумай о вопросах, Лив. Игра должна продолжиться. — он усмехнулся, в его взгляде снова загорелся привычный азарт.
Глава 12.
Звонок раздался, как выстрел — короткий, резкий, без предупреждения.
Лив замерла. Ложка, которой она лениво помешивала чай, застыла над чашкой, а в животе скрутился холодный, липкий комок. В этом доме не звонили в дверь. За всё время, что она здесь жила — сколько? неделю? две? — входная дверь оставалась пределом мира, за который никто не переступал.
— Кто это? — спросила она вполголоса, глядя на Дориана.
Дориан, сидевший напротив, медленно отложил книгу. Его движения были плавными, выверенными, как у хищника, который не торопится, но всегда готов к прыжку. Он не смотрел на неё, но Лив чувствовала, как его присутствие заполняет комнату — тяжёлое, почти осязаемое.
— Это Кристофер, — сказал он, и его голос был таким же ровным, как всегда, но с едва уловимой тенью напряжения. Он поднялся и направился к двери, не оглядываясь.
Лив напряглась. Отец Кристофер. Вампир, который молится за спасение душ бессмертных. Она вспомнила его лицо — усталое, но доброе, с неглубокими морщинами, которые, казалось, хранили память о столетиях. Их первая встреча была короткой, но Лив запомнила его глаза: ясные, бездонные, будто он видел не только её, но и всё, что она пыталась скрыть. Воспоминание вызвало странную смесь чувств — тревогу, смешанную с необъяснимым спокойствием. Как будто рядом с ним можно было дышать чуть свободнее, но в то же время бояться, что он заметит твои самые тёмные уголки.
Дверь скрипнула, впуская холодный воздух и запах сырого тумана. В прихожей появился высокий мужчина в простом тёмном пальто, слегка потрёпанном, с каплями влаги, поблёскивающими на плечах. Он снял капюшон, открыв лицо: тёмные волосы с нитями седины, острые скулы и взгляд, в котором не было ни капли страха. Кристофер не улыбался, но в его чертах было что-то тёплое, почти человеческое, несмотря на бледность кожи и лёгкую неестественность движений.
— Мой друг, — произнёс он, и его голос, низкий и мягкий, словно обволакивал, — прости, что нарушаю твой покой.
Дориан слегка склонил голову, но не ответил. Вместо этого он жестом пригласил гостя пройти в гостиную. Лив заметила, как напряглись его плечи — едва уловимо, но достаточно, чтобы понять: он уже знал, что новости будут плохими.
— Вампиры обеспокоены, — сказал Дориан, опускаясь в кресло. Его тон был холодным, деловым, но Лив уловила в нём что-то ещё — тень усталости, словно он уже предвидел, о чём пойдёт речь. — И ты здесь не просто ради беседы.
Кристофер кивнул, его взгляд скользнул к Лив.
— Рад видеть тебя, дитя, — сказал он, и его голос смягчился, как будто он говорил с кем-то, кто был ему очень дорог.
— Я тоже... — Лив выдавила улыбку, но внутри всё сжалось. Её сердце билось быстрее, чем ей хотелось бы, и она невольно шагнула ближе к Дориану, словно его присутствие могло защитить её от того, что скрывалось за словами Кристофера.
Кристофер не сел, хотя Дориан указал на кресло. Он стоял, слегка сгорбившись, будто нёс на плечах не только своё пальто, но и груз новостей, которые принёс.
— Ситуация ухудшается? — спросил Дориан, скрестив руки. Его голос был ровным, но Лив уже знала его достаточно, чтобы уловить лёгкую резкость в тоне — признак того, что он уже просчитывает варианты.
— Уже не просто «ухудшается», — ответил Кристофер, глядя куда-то в сторону, словно не хотел встречаться с глазами Дориана. — Уже «горит». Пропадают девушки. Молодые, человеческие. Не одна, не две — слишком много, чтобы успевать считать. Имена теряются в этом хаосе. Они исчезают быстро, Дориан. Слишком быстро. И слишком близко к нашей обители.
Лив почувствовала, как её дыхание сбилось. Она невольно шагнула ещё ближе, почти касаясь локтем спинки кресла Дориана. Её пальцы стиснули ткань рукава, и она поймала себя на мысли, что боится услышать продолжение.
— Мы не знаем, кто они, — продолжал Кристофер, его голос стал тише, но в нём появилась стальная нотка. — Новички. Может, одиночки, может, стая. Но они не просто охотятся. Они играют. Проверяют границы. Провоцируют. И это не всё. — Он сделал паузу, словно взвешивая, стоит ли говорить дальше. — Они привлекли внимание охотников. И те уже здесь.
Дориан не шевельнулся, но Лив заметила, как его пальцы сжались в кулак — так сильно, что костяшки побелели. Он молчал, но молчание его было тяжёлым, как грозовая туча перед бурей.
— Охотники, — повторил он, наконец, и в его голосе не было вопроса, только холодное осознание. — Сколько?
— Я не знаю. Двое наших пропали, — сказал Кристофер, и его взгляд стал ещё тяжелее. — Жаклин и Лерой. Мы нашли их машины на окраине. Следы крови — вампирской крови. И никаких тел.
Лив невольно ахнула. Она тут же пожалела об этом — звук получился слишком громким в этой мёртвой тишине. Дориан бросил на неё короткий взгляд, но ничего не сказал. Его лицо оставалось непроницаемым, но Лив чувствовала, как напряжение в комнате становится почти осязаемым, словно воздух сгустился перед взрывом.
— Ты уверен? — спросил Дориан, и его голос был таким спокойным, что это пугало больше, чем если бы он говорил на повышенных тонах.
— Уверен, ошибки быть не может, — кивнул Кристофер. Он опустил взгляд в пол, словно не хотел видеть, как его слова оседают в комнате. — Дело дрянь, Дориан. И я не хочу, чтобы всё закончилось так, как в ту ночь.
