Хроники новуса II (СИ) - Сторбаш Н.В.

— Доброго вечера! — сказал я и сам поморщился от того, как это вышло. В либрокондиуме было так тихо, что мой голос прозвенел тут колоколом.

Фигура возле фонаря вздрогнула сильнее и едва не свалилась со стула.

— Кто здесь? Зачем?

— Это я, Лиор, новус культа, — вкрадчиво сказал я, вглядываясь в неизвестное существо.

Существо повернулось ко мне, разогнулось и превратилось в древнего старика. Я и не думал, что есть на свете настолько старые люди. Всё его лицо состояло из крупных и мелких складок, среди которых затерялись глаза и рот, только длинный крючковатый нос гордо выдавался вперед. Удивительно, как этот нос не перевешивал всю голову! Белая облезлая бороденка ничуть не скрывала морщин, а скорее обрамляла их легким облачком. Старик кутался в теплый плащ и даже натянул шерстяную шапку поглубже на уши.

— Новус? Зачем пришел?

Я немного растерялся. Может, я что-то перепутал и случайно зашел в чью-то келью?

— Ну, мне сказали, что тут либрокондиум, где много разных книг, и их можно читать.

— Так и есть, так и есть. Только новусы сюда не заглядывают, им и первокниги хватает. Иль ты уже прочел первокнигу?

Глаза у старика были жуткие, светлые-пресветлые, то ли от рождения, то ли от старости, но говорил он четко и разумно, хоть и чудно, что вовсе дышал.

— Ну, еще нет, но она уж больно непонятная. Думал найти другие книги. А где они?

Старик со скрипом разогнулся, встал со стула, почти не прибавив в росте, взял фонарь и поковылял вглубь. По мере его движения из темноты проступали полки со свитками, шкафы, сплошь заставленные книгами от мала до велика, запертые сундуки с огромными замками.

— Сколько языков знаешь? — спросил меня старик.

— Говорю лишь на фалдорийском, а читать могу и на истинном.

— Значит, и на фалдорийском сможешь, мы почти все буквы из истинного переняли. Смотри, малец, вот тут книги на фалдорийском. Сверху указы и законы Фалдории, изданные королевской семьей, ниже — книги, переведенные с истинного языка. Дальше всё только на истинном языке: здесь — недавно написанные трактаты, а там — перепись со старых свитков. Вот в том шкафу книги из Альтариума, Эстендора и других государств, у них буквы те же, а слова совсем другие, так что туда не суйся. Читать можно лишь здесь, свечи приноси свои, но всегда вставляй в фонарь, чтобы не подпалить тут ничего.

Сейчас я свечи не прихватил, но уходить так быстро не хотелось. Старик постоял возле шкафов, понял, что я не спешу выбрать себе книгу, вернулся к столу и снова сел.

— Брат… стар… господин?

— Зови меня братом Илдросом, — хрипло сказал старик.

— Брат Илдрос, ты присматриваешь за либрокондиумом? Почему тут никого нет?

Скорее всего, Илдрос — один из тех неудачников, что не смог перейти из новусов в адептусы, потому на старости его и отправили в забытый всеми угол.

— А кому нынче нужны книги? При старом магистре всё было иначе, места пустого за столами не отыщешь, а этому пустозвону одних благородных подавай, да чтоб с мечом управляться умели. Разве это завещал нам Брадос? Ради того мы сотни лет искали и изучали древние труды? Для ратных подвигов культ не надобен, любому дуболому сунь меч — вот тебе и воин.

Я помолчал, надеясь, что это похоже на сочувствие. Старики всегда жалуются. Вечно им всё не так: и солнце греет не так жарко, и трава не так зелена, и дети непочтительны и дерзки. Пару раз старики приходили к отчиму с жалобой на меня, мол, не здороваюсь с ними, как надо, в сад залезаю за яблоками, помочь отказываюсь, и вообще меня нужно выпороть розгами, а то после смерти отца я совсем от рук отбился. А ведь то был поклеп. Я всегда здоровался, только если приветствовать стариков издали — они не услышат, а если подойти поближе, так уже они сразу заводят речь о дурных детях, что не уважают старших. В сад — да, бывало, лазил, но так все делают. А помогать — у них свои дети и внуки есть, нечего чужих гонять.

Отчим их терпеливо выслушивал, но как только они доходили до розог, неизменно выпроваживал их из дому со словами: «Своих бейте, сколько вздумается, а моего трогать не смей! Сам решу, как его растить!» Ни разу не выпорол, мне хватало и его гневного взгляда, подкрепленного увесистым подзатыльником. А я вместо того, чтоб благодарить за науку и добро, еще и злился на него, мол, ведь не отец, так чего руки распускает. Это мать его выбрала, меня не спросила, пусть ее жизни и учит. А мать он никогда не бил, даже самой слабенькой плюхи не отвешивал, за волосы ни разу не дернул. Мне никто из мальчишек не верил, когда я рассказывал об этом, ведь в их семьях немало перепадало и бабам, и детям.

— Чего стоишь столбом? Книгу-то выбирать будешь? Или над стариком пришел потешаться?

Хоть брат Илдрос и выглядел так, словно вот-вот рассыплется, но ему хватало сил, чтобы озлиться.

— Я свечу не прихватил. В другой раз буду умнее, — ответил я. — Брат Илдрос, не сочти за грубость, а сколько тебе лет? И каково твое звание в культе? Я тут первый год, мало кого знаю.

— Хе-хе-хе, — проскрипел старик. — Давненько меня о таком не спрашивали. Я родился и пришел в Revelatio еще при короле Халдоре Благочестивом, а званием не хуже магистра.

Я ахнул. Неужто custos? Вот этот старик — доподлинный кустос?

— Вот сам и посчитай, сколько мне годков.

Халдор Благочестивый… Я и знать такого короля не знал, в чем честно и признался старику.

— Чему нынче учат своих детей дворяне? Тоже только о битвах думают?

— Так я не из благородных, из простого люда.

— Ну-ну, неужто малыш Тирос взялся за ум? — подивился брат Илдрос.

Хоть мне и было не по себе от того, что я говорю с кустосом, да еще так запросто, но я всё же поведал о том, как попал в культ, и даже о том, что командор разгневался на меня и хочет сжить со свету. Вот только старик не бросился меня жалеть или хоть как-то подбадривать:

— А кто нынче командор? Лурик? Нет, не знаю такого, видать, кто-то из молодых. А вот что королей Фалдории не знаешь, это дурно даже и для простолюдина.

Старик приподнял фонарь, посмотрел вглубь комнаты, нахмурился и легонько дернул рукой. Оттуда сама по себе прилетела толстая книга и плюхнулась на стол. Я неверующе протер глаза.

— Хе-хе-хе, — рассмеялся Илдрос. — Давненько я так не шутил над новусами, давненько.

Я попятился назад, пока не уперся спиной в дверь.

— Это… это же колдовство! Брат Илдрос, ты колдун?

А старик всё смеялся и смеялся, пока не закашлялся, поперхнувшись слюной. Прочистив горло, он просипел:

— Чушь! Вас совсем ничему не учат? Это spiritus.

— Значит, и я так смогу?

— Если станешь кустосом, то сможешь. Только custodes могут им управлять свободно, как собственной рукой. Новус разве что сумеет его ощутить внутри себя, да и то не все ухитряются. Ты меня не забалтывай. Садись и читай про королей Фалдории! Тут на фалдорийском, так что сладишь как-нибудь.

Я послушно, хоть и с опаской, принес стул и поставил возле стола брата Илдроса, открыл книгу и сразу увидел знакомые буквы истинного языка, хотя там встречались и новые крючки. Медленно, с трудом продираясь сквозь непривычно начертанные письмена, я читал имена королей Фалдории, начиная с самого первого — Рунара Завоевателя. В книге говорилось о годах, когда они правили, об их великих свершениях, но мне-то нужен Халдор Благочестивый. Один за другим мелькали имена королей, о которых я ничего не знал, и постепенно я заметил, что вначале правителям давали грозные прозвания: Завоеватель, Могучий, Славный, Доблестный; потом пошли прозвания попроще: Проницательный, Книжник, Хитроумный, Ретивый, а под конец я будто в сиротский дом заглянул: Толстый, Однорукий, Скупой и даже Медленный — этот вовсе на собственную коронацию опоздал.

Халдор Благочестивый появился за шесть королей до нынешнего. Я посмотрел на года правления и обомлел. Если брат Илдрос не соврал, значит, он родился более ста пятидесяти лет назад. Разве люди столько живут? Это даже похлеще, чем летающая книга.