Хроники новуса II (СИ) - Сторбаш Н.В.

Когда собрались все новусы, к нам вошел и брат адептус вместе с Нориком. Всех передернуло при виде старика, хотя сейчас его руки были пусты.

Адептус с легкой усмешкой посмотрел на наши подергивающиеся тела и сказал:

— Брат Норик — один из умнейших людей в Revelatio, sapiens и лучший алхимик. Его исследования делают наш культ сильнее. Он долгие годы изучал vermes (1) (черви) и bestiolae (2) (зверушки) хребта, в том числе и ядовитых, и сделал немало открытий. К примеру, он обнаружил, что есть такие vermes, которые чувствуют гибель своих… — брат адептус замялся.

Брат Норик подхватил его речь:

— Своих отпрысков. В каждом из вас сидитvermisnexus, связующий червь. В sapiens, который будет возглавлять отряд, я посажу vermisfiliorum vigil, бдящего детей червя, родителя всех ваших червей. В случае гибели кого-то из вас сидящий внутри червь тоже вскоре погибнет, родительский червь почувствует это и сообщит носителю. Также vermisfiliorum vigil может чувствовать, кто где находится в пределах определенного расстояния. Потому если кто-то из вас погибнет или потеряется, предводитель отряда сумеет отыскать вас или ваше тело.

— И долго оно будет внутри? — дрожащим голосом спросил кто-то из новусов.

— Когда вернетесь с хребта в замок, я выну из вас vermes. Либо вы сами сможете изгнать его, как только станете sapiens, — старик мерзко хихикнул.

— Алхимиков, подобных брату Норику, нет ни в одном другом культе, — пояснил брат адептус. — Вы должны ценить его достижения! Если кто-то повредит своего червя до отбытия, лишится права получать ядра и навсегда останется при двух ядрах.

Ценить… я с трудом сдерживался, чтобы не почесать зудящее место, где сидела тварь.

— Завтра вы получите свое второе ядро, а через три дня отправитесь на хребет!

1 Vermes — с лат. Черви — общее название для мелких ползающих существ, включая бескрылых насекомых, личинок и гусениц

2 Bestiolae — с лат. Зверушки — общее название для мелких тварей, в том числе насекомых.

Глава 28

Завтра… завтра нам дадут новое ядро.

Я снова потянулся через плечо к зудящей спине и снова одернул себя. Не трогать. Не чесать. Не думать, что под кожей сидит мерзкая извивающаяся тварь с рогами.

Теперь понятно, почему брат Арнос, когда рассказывал про алхимиков Revelatio, не упомянул, чем именно занимается брат Норик. Про Гримара-зельевара сказал, про Хельдиса-кузнеца сказал, а про Норика не сказал. Просто, мол, хороший алхимик.

Не о том, не о том думаю! Я много трудился ради этого дня, выматывал себя до последнего, но до сих пор не знал, успел впитать третье ядро или нет. Потому я не пошел в кельи или в мыльню, как другие новусы, а отправился прямиком к брату Гримару.

Тот сегодня был не в духе: долго не выходил из своей мастерской, гремел склянками и злобно бурчал что-то себе под нос.

— Ну, чего тебе? — недовольно проскрипел он, вытирая мокрые руки о рушник, перекинутый через плечо.

— Брат Гримар, будь так добр, глянь, осталось ли что-то от твоего ядра? Завтра нам дадут новое, а потом мы уйдем на хребет.

— Хребет, хребет… Всю душу мне измотали с этим хребтом. Прошлый отряд еще не вернулся, откуда ж мне взять столько трав и ядер? Сто зелий лечения вынь да положь! А где ученики? Где помощники? Всяк, едва став адептусом, мнит себя великим мечником или будущим сапиенсом. Новые рецепты придумай! А как их придумать, если со всеми делами самому надобно возиться? Травы обработай, руды растолки, полусгнившие внутренности пропитай и сохрани, ко всякому походу зелья приготовь… Где уж тут заняться новыми рецептами! И еще всех подраненных мне тащат, как будто я один во всем Revelatio. Так чего там у тебя?

Я почти пожалел, что пришел сюда, но как бы ни устал брат Гримар, отступать не стал:

— Глянь, успел ли я усвоить ядро.

— Руку давай, — проворчал старик.

Он взял меня за запястье, прислушался к чему-то неведомому и сказал:

— Ешь новое ядро, ничего с тобой не сделается. Чуток осталось после предыдущего, но оно не помешает. Может, сумеешь почувствовать спиритус побыстрее.

Гримар отпустил мою руку, повернулся было, чтобы вернуться в мастерскую, но остановился и внезапно спросил:

— Какое это будет ядро по счету?

— Четвертое. Первое — отчимово, второе — в культе после Дня Пробуждения, третье — твое, и вот завтра будет четвертое.

— Невероятно! Новус-первогодка, еще на хребте не побывал, а уже четвертое ядро. Такого даже в старые времена в Revelatio не случалось. Так уж и быть, подарю тебе кое-чего, а то после отъезда брата Арноса ты один приходишь ко мне без дела и требований.

Он скрылся ненадолго в мастерской, а когда вышел, сунул мне в руки несколько бутыльков:

— Держи и никому не показывай. Sanatio — для ран, с ним ты уже знаком, Detoxica — против отравлений, новусы вечно всякую дрянь в рот тащат, пригодится. И Vigor — для бодрости. Если вдруг устанешь, выбьешься из сил, а отдохнуть никак нельзя, глотни Vigor и враз посвежеешь, будто после хорошего сна. Запомни: нельзя долго восполнять силы одним лишь зельем, рано или поздно придется поесть и выспаться. И не оставляй пустые бутыльки на видном месте, припрячь, иначе мне будет несладко.

Я держал эти маленькие стеклянные пузыри и не знал, что сказать. Я приходил к брату Гримару не по доброте и не из желания поддержать старика, а чтобы побольше вызнать об алхимии и зельях.

— Почему, брат Гримар?

Он раздраженно дернул плечом:

— Почему? Вот захотелось мне. Напоминаешь брата Арноса, такой же непоседливый, старательный, любезный, не как чванливые юнцы, кичащиеся своей гнилой кровью.

Я от всей души поблагодарил брата Гримара, отнес бутыльки в келью, спрятал их в схроне и отправился прямиком в либрокондиум. Почему-то я не встречал там трудов о букашках, которых можно засовывать в человеческую плоть.

— Брат Илдрос! — окликнул я старика, зная, что тот может долго не замечать гостя. — Брат Илдрос?

Свеча в фонаре почти догорела, фитиль еле-еле теплился в восковой лужице, сам почтенный кустос положил голову на раскрытую книгу и мирно дремал. Или нет? Я подошел к столу, коснулся его пятнистой морщинистой руки — теплая, наверное, пока не помер — запалил от огарка принесенную свечу, убрал восковые наплывы в фонаре, поставил туда новую и лишь после этого похлопал по плечу старика.

— А? Что? — встревожился он.

Я успокоил брата Илдроса и спросил его о букашках брата Норика.

— Нет, тут таких книг нет. Как говоришь? Брат Норик? Не знаю такого, — озадаченно покачал головой старик. — Поди, из молодых.

Ну, Норику от силы лет сорок, так что для Илдроса он и впрямь молодой.

— Червей в себя пихать — вот же пакость. Нет, если он что и писал, то сюда не приносил. Да никто из алхимиков своими открытиями не делится, разве что ученикам что-то говорит. Все, все трясутся над своими тайнами, берегут, забывая, что к древу Сфирры уйдет одна лишь душа без злата-серебра, без добра нажитого.

Старик разворчался сегодня пуще прежнего.

— А ведь если бы всякий отдавал свои записи в либрокондиум, память бы о нем держалась веками. Стоящий труд бы переписывали каждые десять лет, чтобы сохранить его. И культу с того польза была бы.

— Брат Илдрос, я через три дня уезжаю на хребет, — сказал я, улучив момент.

Он опешил:

— Как? Разве ж уже осень? Только-только лето началось…

— Осень. Я уже полгода в Revelatio, — усмехнулся я.

Мне казалось, что со Дня пробуждения прошло несколько лет, а не месяцев: так много всего случилось, я столько пережил.

— Полгода, — протянул старик, — совсем недавно была зима, и вот скоро уже опять. Порой кажется, что зима становится все дольше, а лето проходит за один миг.

И замолчал. Я постоял немного, подождал, а потом кашлянул и сказал:

— Я пойду, брат Илдрос. Хотел с тобой попрощаться.

Кустос вздрогнул, будто я его снова разбудил: